Антон Грановский - Обитель Тьмы
Воевода сдвинул седые брови и сжал пудовые кулаки.
– Пусть это тебя не тревожит, ходок! – прорычал он. – Найди врата в Иноземье, а остальное я сделаю сам.
Глеб прищурил глаза и внимательно вгляделся в изрытое морщинами и шрамами лицо воеводы. Затем вздохнул и посмотрел на небо.
Через несколько часов стемнеет, на небе появятся звезды. А в Иноземье звезд не видно. Глебу однажды довелось побывать в ином мире. Правда, был он там не больше получаса и не отходил далеко от открывшегося Прохода. И все же многое успел разглядеть и запомнить. А еще больше – услышать.
В дождливые ночи небо в Иноземье багровое. В ясные – лиловое. Никаких звезд, никакой луны. Кошмарное, если вдуматься, место. И с чего это князю Доброволу взбрело в голову называть его раем? С какого такого перепоя?
– Что ж, воевода, – задумчиво проговорил Глеб, снова взглянув на старика, – утешить мне тебя нечем. За спиной у нас ад, но то, что впереди, ничем не лучше. И мой тебе совет: если нам снова доведется вступить в схватку с нечистью, следи не за своими стрельцами, а за собой. Иначе будет только хуже.
* * *Багровый, вибрирующий и дергающийся ком выкатился на поляну, на мгновение замер, словно к чему-то прислушиваясь, а затем быстро устремился к трупу волколака, лежащему в стороне от других.
Пожирая волколака, чудовищный ком пульсировал и раздувался. Пищу он переваривал быстро, и эта пища в считаные секунды становилась частью его багровой, вибрирующей, испещренной прожилками плоти.
Когда от волколака не осталось ничего, кроме белых, начисто обглоданных костей, багровый ком издал странный, жутковатый звук, отдаленно напоминающий отрыжку, а затем на мгновение изменил форму, превратившись в огромного волколака с кривым телом и перекошенной мордой. Потом по телу его пробежала рябь, он снова принял форму шара и покатился к следующему трупу, урча от голода и предвкушения обильной трапезы.
* * *Мокрую землю окутывал мягкий пасмурный воздух. Подлесок покрывала легкая дымка. Близ прогалины блестели влажные березы, с полуголых веток скатывались крупные блестящие капли. Из редеющего белесого тумана навстречу странникам вырастали черные стволы деревьев.
До Кишеньского жальника оставалось около двух верст. Странникам приходилось тщательно смотреть себе под ноги, так как в этой местности было полно разрозненных лужиц голодной грязи. Некоторые из них напоминали размерами небольшие озерца, другие – крохотные кляксы.
Путники были страшно измотаны походом и сражениями, некоторых ратников просто качало от усталости. Глеб решил, что им не помешает передохнуть перед тем, как ступить на землю упырей.
Отдав приказ расположиться на отдых, Глеб и сам сел на траву, спиной к толстому, замшелому дереву, и опустил затылок на его влажноватый ствол. Прикрыв глаза, он решил подремать пять минут, ибо сон, даже самый краткий, – это лучший способ восстановить растраченные силы.
Во сне Глебу привиделся старый друг, который сгинул в гиблой чащобе много лет назад. Это был охотник Громол – человек, научивший Глеба владеть мечом и луком, читать следы зверей, как раскрытую книгу, легко ориентироваться в лесу и убивать темных тварей тем, что попалось под руку.
Громол совсем не изменился с момента их последней встречи. Высокий, худощавый, в длиннополом плаще, с длинными, тронутыми проседью волосами и подстриженной бородой, он был похож на странствующего рыцаря из славного, но обедневшего рода.
– Здравствуй, Первоход, – сказал Громол, улыбнувшись.
– Здравствуй, Громол, – отозвался Глеб. – Я рад тебя видеть.
Они обнялись, затем сели на упавшее бревно, и Глеб закурил крепкую бутовую сигарету.
– Ну? – спросил охотник после паузы. – И зачем ты меня звал?
– А я тебя звал?
Громол кивнул:
– Да. Иначе бы я не пришел.
– Пожалуй, ты прав. Я очень хотел, чтобы ты появился. Я веду своих людей в Иноземье. Но не знаю толком, что это такое. Знаю лишь, что Иноземье – это другой мир. Ты можешь мне все разъяснить?
Несколько секунд Громол молчал, разглядывая носок своего сапога, а затем покосился на Глеба и спросил:
– А ты уверен, что проделываешь это путешествие в реальности, а не в воображаемом мире сновидений?
«Конечно, уверен!» – хотел ответить Глеб, но призадумался. Вопрос охотника насторожил Первохода и поверг его в легкую растерянность. В самом деле, как отличить сон от яви, если границы и того, и другого столь зыбки и размыты?
Подумав об этом, Глеб вздохнул и с горечью проговорил:
– Не знаю, Громол. Я уже ни в чем не уверен. С одной стороны, мне бы хотелось, чтобы это был сон, потому что от сна можно очнуться. С другой – мне бы не хотелось думать, что все, что нам довелось испытать, – всего лишь сон. Слишком много сил и энергии потрачено. Слишком много крови пролито.
Громол помолчал, обдумывая ответ Первохода, потом сказал:
– Человек постоянно приносит жертву Высшим Силам, даже когда сам этого не замечает. Гораздо важнее тут не сам факт жертвы, а то, чтобы жертва твоя была принята этими силами. Принята, а не возвращена тебе обратно в чудовищном, ужасном виде.
– Ты, как всегда, говоришь загадками, – хмуро произнес Глеб.
Громол качнул головой.
– Вовсе нет. Сон это или явь – не важно. Если ты хочешь найти истину, ты должен пройти свой путь до конца. Ты не должен терять решимость, Глеб. Стоит тебе хоть раз отступить или запаниковать, и ты горько об этом пожалеешь.
Глеб хмуро посмотрел на Громола и спросил:
– У этого пути есть конец?
– Да, – ответил охотник.
– И где он?
– Везде. И нигде.
Некоторое время Глеб угрюмо молчал, потом кивнул.
– Я понял, что ты хочешь сказать. Важен только путь, верно?
Громол отрицательно покачал головой.
– Нет, не верно. Гораздо важнее то, что ты найдешь на этом пути.
– Ты говоришь о чудны́х вещах?
– Можешь называть их так. Хотя сами по себе они ничего не значат. Все эти «чудны́е вещи» – лишь камушки на пути твоего восхождения. Рисовые зернышки, которые бросает твоя собственная душа, чтобы твой вечно не поспевающий разум нашел по ним путь и не сбился с дороги.
– Но как же мои спутники? Если все это сон, то почему они должны страдать вместе со мной?
– Возможно, каждый из них видит свой собственный сон, – пожал плечами охотник. – А может быть, вы все видите один и тот же сон. Это не слишком важно.
Прошуршав полами длинного плаща, охотник поднялся с бревна.
– Будь тверд, Глеб, – сказал он. – Иноземье – загадка. Но со временем ты разгадаешь и ее.
– И тогда я пойму, что я здесь делаю? – спросил Глеб, почувствовав внезапное волнение. – Я пойму, для чего Высшим Силам, о которых ты говорил, понадобилось отправлять меня в прошлое?
