Алексей Пехов - Искра и ветер
— В смысле умеют ли они плести? Нет. Плетения подвластны только людям и в какой-то степени Высокородным. Но у дочерей Пепельной девы есть то, что можно назвать магией. Правда, с большой натяжкой. Я никогда ее не видела, но, говорят, она весьма неплоха. Хотя и не ровня темной и светлой «искрам». Здесь Митифе опасаться нечего.
Она порылась в сумке, выудила оттуда сморщенное желтое яблоко, без труда разломила его на две половинки и одну, к моему огромному изумлению, протянула мне.
— Отравленное, что ли? — пошутил я, но угощение принял и даже сказал «спасибо».
— Когда я была совсем маленькой, в Радужной долине, в саду, за Колодцами доблести, росли именно такие яблоки. Я их очень любила. Тогда. Еще в той жизни… Что? У нашего рыцаря повышение?
Ее манера прыгать от темы к теме со стремительностью блохи меня частенько раздражала.
— Тебя это заедает?
— Не говори ерунды! — отмахнулась она. — Я просто беспокоюсь за его шкуру. Он до сих пор еще желанная добыча для моих товарок.
— Думаешь, они не отыскали кого-нибудь другого с серебристыми волосами?
— Возможно, отыскали. Но поостеречься стоит. Я верю, что, пока Колос стоит, им не взять Корунн. И мне это выгодно.
— Чем?
— Пока у них есть цель, про меня не вспоминают. Но в случае победы та же Аленари начнет искать и меня, и Шена. Если уже не ищет. Лепестки Пути стоят всей этой огромной страны.
Внезапно она вздрогнула и вскочила:
— Идем! Живо!
Ничего не говоря, Тиф бросилась вниз. Я крикнул Трехглазому, что он остается за главного, и, недоумевая, поспешил за Проклятой.
— Что, забери тебя Бездна, происходит?! — спросил я, нагнав ее.
— Я расставила метки на дороге, — сказала она на ходу. — Они чувствуют «искры». Одна только что сработала. Минку назад разрушена другая. К нам кто-то приближается!
— Кто?! Некроманты?!
— Хуже! Гораздо хуже! Ходящая.
Она без спросу схватила под уздцы чужих лошадей. Какой-то солдат возмутился, но узнал «Огонька» и больше не смел возражать нашему самоуправству.
Оказавшись в седлах, мы направились к ущелью, где высились обсидиановые колонны.
— И что ты намерена делать?
Проклятая мрачно посмотрела на меня, и я прочел ответ в ее глазах.
— Думаешь, я позволю тебе убить ее?!
— Полагаешь, будто сможешь меня остановить? — холодно поинтересовалась она. — Если считаешь, что да, то подумай, она представляет для Шена и Роны серьезную угрозу. Пока выпускница Башни рядом, никто из нас троих не рискнет пользоваться магией. Она почувствует «искру».
— Эта женщина спасет сотни солдат во время боя.
— Вот ведь нашелся защитничек! — презрительно скривилась Тиа. — Эта женщина может убить Шена или Рону. Как предателей и отступников. Этого я ей не позволю!
Прежде чем я успел возразить, она добила меня последним аргументом:
— И подумай вот о чем. Сколько жизней могут спасти три человека, которые не понаслышке знакомы с магией противника? С кем ты хочешь быть рядом, Нэсс, когда все начнется? С той, что в любой момент прихлопнет мальчика из-за того, что он осквернен тем, чего она не понимает, или со мной, способной противостоять Митифе и знающей всю ее подноготную?!
— Не понимаю, для чего тогда я тебе нужен.
— И вправду не нужен, — согласилась она. — Проваливай назад. От тебя здесь никакого проку. Только будешь мучиться совестью и меня доводить. Я надеялась, что у гийянов совесть отсутствует.
Я буркнул в ответ что-то нечленораздельное и остался.
Не знаю, что заставило меня так поступить. Наверное, я просто не чувствовал себя вправе повернуть назад.
Ущелье оставалось пустым. Солдаты уже давно собрались возле Грох-нер-Тохха.
С каждой минкой, что мы удалялись от Громкопоющей, мои нервы напрягались все больше. Я скакал сразу за Тиф и в какой-то момент начал подозревать ее во лжи. Возможно, никакой Ходящей здесь вовсе нет, и Проклятая просто заманивает меня в безлюдное место, чтобы убить. Рука сама собой упала на «Гаситель Дара», и я почувствовал, как Лаэн пошевелилась во «сне», ощутив мою тревогу.
На этот раз в ущелье дул ветер, и когда в третий раз за день начал сыпаться пепел, вокруг нас началась настоящая буря. Пришлось закутаться шарфом, спешиться и обмотать тряпкой лошадиную морду. То же самое сделала Дочь Ночи.
Мелкие серые крупинки, какая-то дрянная смесь песка и вулканического стекла, тяжелые и непередаваемо отвратительные, попали мне за воротник, враз до крови расцарапав кожу. На мое счастье, ни одна не угодила в глаза.
— Главное, чтобы не пошел дождь. — Тиф вскочила в седло. — Тогда эта дрянь превратится в камень.
— Разве это плохо?
— На песок у меня грандиозные планы в ближайшем будущем.
Я не стал спрашивать, о чем она талдычит. Пепел перестал падать.
— Не снимай с рожи повязку, — тут же сказала мне Проклятая. — Ни к чему, чтобы запомнили наши лица.
— А будет кому запоминать? — тихо спросил я.
Она не успела ответить. Из-за поворота появились всадники на уставших, покрытых пеплом конях. Незнакомцев было шестеро. Прежде чем я хоть что-то сумел понять, на них с грохотом наступила огромная невидимая нога, в воздух взметнулась туча пепла, а моя лошадь чуть не сошла с ума от страха. Кобыла Проклятой, наоборот, кажется, впала в ступор, а Тиф швырнула в поднявшуюся пелену лиловым призрачным черепом. Он взорвался где-то внутри серого облака, осветив стены каньона и нас.
— Ты! — гаркнула мне Тиа. — За мной!
Но лезть вперед сломя голову я не спешил. Пепел тяжело оседал на землю, и я увидел на дороге глубокую вмятину, а в ней раздавленных в лепешку лошадей с людьми. От них остались раздробленные, странно-алые, словно покрытые блестящим лаком кости без всякого намека на плоть. Зрелище отчего-то показалось настолько омерзительным, что меня едва не стошнило, хотя за жизнь мне приходилось видеть и похлеще.
Воистину, Проклятым нет места на этой земле, раз они способны за пару ун проделать такое.
Ходящая, к моему удивлению, оказалась жива. Немолодая женщина сидела, прижавшись спиной к крупному камню. Одна нога у нее была вывернута под совершенно неестественным углом. Выставив обе руки вперед и скрестив их, она смотрела на Тиа. В ее темных глазах горела ненависть и отчаяние.
Казалось, обе противницы пытаются воткнуть друг в друга невидимый мне нож. То, что они боролись, не вызывало никаких сомнений. Вокруг их тел расползалось призрачное сияние. Я шагнул вперед, чтобы прекратить эту дикость. Даже с Ходящей можно попытаться договориться.
— Как ты объяснишь ее смерть? — мрачно спросил я, подыскивая адекватный аргумент, чтобы остановить убийство.
