Лей Бардуго - Тень и Кость (ЛП)
— Я знаю, что смогу его найти.
— Если Дарклинг еще не нашел!
— Нет, — парень покачал головой. — Он все еще на свободе. Я чувствую.
Это до ужаса напомнило мне слова Дарклинга, сказанные по пути в хижину Багры: «Олень предназначен для тебя, Алина. Я чувствую».
— А вдруг Дарклинг найдет нас первым?
— Ты не можешь провести остаток жизни в бегах, Алина. Ты сама сказала, что олень сделает тебя сильной. Хватит ли этой силы, чтобы побороть его?
— Возможно.
— Тогда мы просто обязаны это сделать.
— Если нас поймают — тебя убьют.
— Знаю.
— Ради Святых, Мал! Зачем ты пошел за мной? О чем ты думал?
Он вздохнул и провел рукой по коротким волосам.
— Ни о чем не думал. Мы были на полпути в Цибею, когда пришел приказ вернуться и выследить тебя. Я это и сделал. Тяжелее всего было сбить остальных с твоего следа, особенно после того, как ты фактически объявила о своем присутствии в Раевости.
— И теперь ты дезертир.
— Да.
— Из-за меня.
— Да.
Мое горло заболело от сдерживаемых слез, но голос не дрожал:
— Я не хотела, чтобы так случилось.
— Я не боюсь умереть, Алина, — сказал он суровым и уверенным голосом, показавшимся мне незнакомым. — Но мне хотелось бы дать нам шанс в этой борьбе. Мы должны найти оленя.
Долгое время я обдумывала его слова и, в конце концов, согласилась:
— Хорошо.
В ответ мне донесся лишь храп. Мал уже заснул.
***
Следующие пару дней мы двигались в быстром темпе, но моя гордость и, возможно, страх, не позволяли просить его замедлить шаг. Периодически нам встречались козы, спускающиеся вниз по склонам, а одну ночь мы провели у завораживающего синего горного озера, но это были редкие перерывы в монотонности мрачных скал и свинцового неба.
Угрюмое молчание Мала никак не помогало ситуации. Мне хотелось разузнать, как так вышло, что его наняли выслеживать оленя для Дарклинга, и какой была его жизнь последние пять месяцев, но на все вопросы он отвечал неоднозначно и коротко, если вообще их не игнорировал.
Когда я чувствовала себя особо усталой или голодной, то обиженно смотрела ему в спину и подумывала дать ему хорошенький подзатыльник — может, хоть так обращу на себя внимание. Большую часть времени я просто беспокоилась. Беспокоилась, что Мал жалел о своем решении пойти за мной. Беспокоилась, что найти оленя в широтах Цибеи окажется невозможным. Больше всего меня волновало, что Дарклинг сделает с Малом, если нас поймают.
Когда мы начали спускаться по северо-западному склону Петразоя, я не могла нарадоваться, что наконец покидаю пустынные горы и их холодные ветра. Мое сердце екнуло, когда мы добрались до линии деревьев и зашли в приветствующий нас лес. После нескольких дней ходьбы по твердой почве, было приятно почувствовать мягкие кучки сосновых иголок под ногами, услышать шорох животных в подлеске и вдохнуть свежий воздух с ароматом хвои.
Мы сделали привал у бурлящего ручья, и когда Мал отправился за ветками для костра, я чуть не запела от удовольствия. Затем призвала крошечный луч света, чтобы разжечь огонь, но моего друга это не особо впечатлило. Он исчез за деревьями и вернулся с кроликом, которого мы освежевали и пожарили на ужин. Мал с хмурым выражением наблюдал, как я улепетываю свою порцию, а затем, так и не наевшись, вздыхаю.
— Тебя было бы куда легче прокормить, не нагуляй ты аппетит во дворце, — проворчал он, доедая остатки и вытягиваясь на спине, закинув руку под голову. Я его проигнорировала. Впервые с момента, как я покинула дворец, мне было тепло, и ничто не могло испортить эту благодать. Даже его храп.
***
Пришло время пополнить запасы, прежде чем мы направимся на север Цибеи, но у нас ушло полтора дня, чтобы найти охотничью тропу в деревню, находившуюся на северо-западе Петразоя. Чем ближе мы были к цивилизации, тем больше нервничал Мал. То он исчезал подолгу, обгоняя меня, чтобы исследовать территорию, то заставлял нас двигаться параллельно главной дороге города. Где-то около полудня он вернулся в уродском коричневом плаще и шапке из беличьего меха.
— Где ты их взял? — спросила я.
Он виновато потупил взгляд.
— Двери дома были не заперты. Но я оставил пару монет! Должен признать, тут жутковато — все дома пусты. По дороге мне тоже никто не встретился.
— Может, сегодня воскресение, — я потеряла счет дням еще с тех пор, как покинула Малый дворец. — И все пошли в церковь.
— Может, — согласился он. Но вид у него был обеспокоенный, когда он закапывал старый армейский китель и шляпу под деревом.
До деревни оставалось меньше мили, когда мы услышали бой барабанов. Звук становился громче с нашим приближением к дороге, и вскоре до нас донеслись и другие: колокольчиков и скрипки, аплодисментов и смеха. Мал залез на дерево, чтобы лучше видеть происходящее, и спустился уже с менее обеспокоенным лицом.
— Там повсюду люди! По дороге ходит минимум сотня, и я вижу двуколку!
— Масленица! — воскликнула я.
В неделю перед весенним постом каждый дворянин должен был проехаться по своей территории в двуколке — колеснице со сладостями, сырами и хлебобулочными изделиями. Праздник обычно проходил от деревенской церкви до самой княжеской усадьбы, где крестьянам и крепостным позволялось бродить по публичным комнатам и где затем угощали блинами с чаем. Местные девушки надевали красные сарафаны и заплетали цветы в косы, чтобы отпраздновать наступление весны. Масленица была моим любимым праздником в детстве — в приюте отменяли половину уроков, чтобы мы могли прибрать дом и помочь с готовкой. Князь Керамзов всегда приурочивал свое возвращение из Ос Альты так, чтобы попасть на Масленицу. Мы все устраивались в его двуколке, а он останавливался на каждой ферме, чтобы выпить квас и раздать конфеты с блинами. Сидя рядом с князем и приветствуя селян, мы сами чувствовали себя дворянами.
— Мал, а можно подойти поближе? — нетерпеливо поинтересовалась я.
Он нахмурился, борясь между пониманием, что нам следует быть осторожными, и одними из самых счастливых воспоминаний из Керамзина. Затем на его губах заиграла скромная улыбка.
— Ладно. Там достаточно людей, чтобы мы смогли затеряться.
Мы присоединились к празднику, проскальзывая между скрипачами, барабанщиками и юными девочками, сжимающими перевязанные яркими лентами ветки. Когда мы проходили по главной улице деревни, из своих домов нам звенели колокольчиками и хлопали в ладоши в такт музыкантам лавочники. Мал остановился, чтобы купить мех и пополнить наши запасы, но увидев, как он прячет кусок сыра в рюкзак, я высунула язык. Даже если я никогда больше не увижу твердый сыр, меня все равно будет от него воротить. Не успел Мал мне ответить, как я кинулась в толпу, извиваясь между людьми, плетущимися за двуколкой с краснощеким мужиком на козлах, который покачивался из стороны в сторону, держа бутылку кваса в потной ладошке, пел и раздавал крестьянам хлеб. Я вытянула руку и схватила теплый поджаристый рулет.
