Маргарет Уэйс - Братья по оружию
— Пруфф! — фыркнул Хоркин, осматривая себя и приводя в порядок мантию. — Что такого изобретательного ты в нём увидел?
— Тот факт, что заклинание не сработало сразу, а позволило носить книгу неограниченно долго, мастер Хоркин. Чёрная Мантия мог настроить его на тот момент, когда книгу подберут, но ему нужно было другое. Ему надо было, чтобы книга открылась посреди лагеря, среди множества людей…
— Клянусь Луни, Красный, если ты прав… — Хоркин утёр мигом вспотевший лоб, — мы все спаслись лишь благодаря счастливой случайности.
— Да, такой взрыв убил бы множество солдат, — сказал барон, подходя к кратеру и заглядывая вниз. — Не исключая моего лучшего мага! — Лэнгтри нежно похлопал Хоркина по спине.
— Уже не лучшего… — произнёс Хоркин с усмешкой. — Одного из лучших. — И он отвесил Рейстлину поклон.
— Верно. — Барон подошёл и пожал руку юного мага. — Теперь ты уже не просто ученик, Маджере! Или, возможно, — добавил он и подмигнул Хоркину, — я должен сказать «мастер Маджере»? — Барон помолчал. — Бедный старый Всплеск… — наконец произнёс Лэнгтри, оглянулся и с грустью посмотрел в том направлении, куда ускакал конь. — Книга взорвалась под самым его носом, он сейчас, наверное, уже на полпути к Санкристу… Пойду за ним. Бедняга Всплеск скоро успокоится, и я его поймаю. Приятного вам дня!
— Тебе тоже, милорд барон, — хором ответили Хоркин и Рейстлин, поклонившись.
Когда барон удалился, боевой маг положил руку на плечо юноши:
— Красный, я должен сказать тебе одну вещь. Ты спас мою старую тушу, и я тебе благодарен за это. Хочу, чтобы ты это знал.
— Спасибо, мастер Хоркин, — произнёс Рейстлин и скромно добавил: — И я имею имя, как ты помнишь…
— Конечно помню, Красный! — усмехнулся Хоркин, изо всех сил хлопая его по плечу, так что Рейстлин едва не рухнул. — Ещё как помню! — И, насвистывая весёлую мелодию, Хоркин зашагал к замку.
18
— А ну подъем, малыши! — пропел дразнящий фальцет. — Вставайте и радуйтесь новому денёчку! — Голос мгновенно превратился в грубый бас. — Подъем, уроды! Я, ваша мамка, хочу, чтобы вы разлепили свои вонючие глазки!
Карамон, по опыту зная, что через мгновение сержант начнёт пинать спящих, кубарем вылетел из соломы и вскочил на ноги. Вокруг него, разбрасывая солому налево и направо, поднимались люди. В казармах было ещё темно, но тупоголовые птицы вовсю драли горло, намекая на скорое утро.
Карамон привык вставать рано. Много-много дней назад на ферме ему приходилось вставать ещё раньше, чтобы не потерять ни одного мгновения драгоценного дневного света. Он вставал раньше птиц, но всегда отрывался от подушки с огромным сожалением, поскольку поспать любил. Силач смаковал каждую минуту, проведённую под одеялом. Он рано понял, что раз человеку всё равно рано или поздно придётся заснуть вечным сном, то надо решительно готовиться к этому.
Тренировался Карамон без устали и спал без устали, не как брат-близнец, которого сон вообще, казалось, не интересовал. Для Рейстлина сон был злым вором, крадущим из жизни драгоценные часы. Он всегда просыпался рано, даже если на дворе был праздник. Подобного удивительного явления Карамон объяснить не мог. Много раз он заставал брата дремлющим над книгами, уже неспособного их читать, но все равно упорно не сдающегося объятиям сна.
Протирая глаза и наслаждаясь обрывками недавних сновидений, Карамон печально думал, что для человека, любящего поспать, он выбрал неправильную профессию. Вот когда он станет генералом, то будет спать до полудня, и любой, кто осмелится его разбудить, получит по рёбрам… по рёбрам получит… получит…
— Карамон! — Крыса ткнул его под ребро.
— А? — заморгал непонимающе Карамон.
— Ты спал стоя! — сказал Крыса с восхищением. — Как лошадь! Просто стоял и дрых!
— Это я-то? — переспросил Карамон с гордостью. — Я и не думал, что человек может такое. Надо обязательно рассказать Рейсту.
— Шлемы, щиты, оружие! — заорал в этот момент сержант. — Построение через десять минут!
Крыса зевнул так широко, что при его размерах это казалось невероятным.
— Если ты ещё шире откроешь рот, твоя голова лопнет! — встревожился Карамон.
— Маджере! — появился рядом сержант. — Ты собираешься меня порадовать своим присутствием на плацу или думаешь развлечься, чистя нужники?
Карамон мигом оделся, застегнул шлем, затем опоясался мечом и взял щит. Все вокруг уже неслись во двор, навстречу первым утренним лучам солнца. Они выстраивались в три шеренги, как и каждый день с начала обучения. Мастер Квиснелл не торопясь шёл на своё место, перед фронтом. Карамон с нетерпением ожидал команду выступить, а её всё не было.
— Сегодня, парни, мы будем делить вас на отряды, — объявил мастер Квиснелл. — Большинство из вас останется у меня, но некоторые будут выбраны в штурмовой отряд под командованием мастера Сенеджа. Те, кого я сейчас назову, — два шага вперёд! Эндер Дратва! Раф Кувалда! Дарли Браконьер!…
Карамон позволил себе расслабиться под тёплым ветерком — он не ожидал услышать своё имя в этом списке. В штурмовой отряд набирались лучшие рекруты из всех. Плац начал медленно уплывать от него…
— Карамон Маджере!
Силач успел проснуться, ещё когда звучало имя. Ноги заученно сделали два шага вперёд, без всякого участия головы. Покосившись на Крысу, он с улыбкой ожидал, когда выкрикнут имя его друга.
Квиснелл скатал свой свиток.
— Те из вас, кого назвали, строятся и докладывают о себе сержанту Немисс, вон там! — Он ткнул в одинокого человека, стоявшего вдалеке, посредине дороги.
Рекруты немедленно построились и двинулись к нему. Карамон один остался стоять перед строем, расстроено глядя на Крысу, имени которого не произнесли.
— Чего застрял, здоровенный баран? Пошёл! — зашипел Крыса, не имея возможности в строю говорить громко.
— Маджере! — обратил на него внимание Квиснелл. — Ты оглох? Я отдал приказ! Шевели своей задницей!
— Да, господин Квиснелл! — проорал Карамон. Он повернулся и, схватив Крысу за ворот рубашки, легко поднял в воздух. Чётко повернулся и зашагал с ним к сержанту.
— Прекрати это, Карамон! Выпусти меня! Опусти меня на землю! — Крыса вертелся и крутился, как мог, но не сумел разжать железной хватки силача.
Мастер Квиснелл собирался обрушиться на смутьяна горной лавиной, но заметил стоящего невдалеке Безумного Барона, с интересом наблюдавшего за происходящим. Лэнгтри сделал незаметный для остальных знак. Квиснелл, багровый от гнева, покорно захлопнул рот.
Карамон, печатая шаг, прошёл мимо него.
— Я думаю, имя моего друга потерялось в свитках, господин Квиснелл, — мягко произнёс он примирительным тоном.
