Павел Корнев - Чёрный полдень
А вот остальные... Такое впечатление – они сюда поболтать собрались. Ходят, о чём-то, не умолкая, болтают, ругаются, покрикивают друг на друга и снова разговоры разговаривают. То на дружинников глянут, то на небо посмотрят... Продавцы тоже нередко свой товар на соседей оставляют и, сбившись в плотный кружок, принимаются шушукаться. И только охранники пытаются контролировать этот бедлам и время от времени растаскивают слишком уж разгорячившихся спорщиков.
– Почём тушёнка?
– Завтра лазурное солнце взойдёт, точно тебе говорю. У меня всегда к этому делу суставы крутит.
– Горячие пирожки!
– Скока?!!
– Это щука?
– Да.
– Чё стоит?
– Воевода, говорят, за чин в городской армии продался.
– А погранцы-то, погранцы... утикали так, что только пятки сверкали!
– Возьмешь полсвиньи, червонец скину.
– Чего так дорого?
– Инфляция, брат.
Выбравшись из этого бедлама, я заспешил дальше, но обратил внимание на толпившихся у выхода с рынка людей. Присмотревшись, заметил мелькнувшие на одном из полушубков зелёные петлицы и решил разведать ситуацию – глядишь, насчёт Шурика разузнать получится. А ситуация оказалась презабавная. В дупель пьяный молодой парнишка в расстёгнутом форменном полушубке тянул свиной окорок из рук не желавшего расставаться с имуществом продавца. Топтавшийся поблизости охранник косился на торчавшую из-за пояса пограничника пистолетную рукоять и никак не решался дать отпор наглому экспроприатору.
– Отпусти, – пьяно пошатываясь, попросил, наконец, парень.
– Не отдам! – сморщился от запаха перегара вцепившийся в окорок мёртвой хваткой мужик в потёртой дублёнке.
– Я ж заплатил? – немного даже протрезвел от такой наглости пограничник.
– Империал! – запричитал торговец. – А цена – двадцать рублей!
– Точно империал? – уточнил парень.
– Как в аптеке!
– Погоди. – Подавшись назад, пограничник вырвал окорок, сунул его себе под мышку и зашарил свободной рукой по карманам. – А! На, держи...
Торговец быстро спрятал золотую монету, а довольный, что дело кончилось миром и ему не пришлось вмешиваться, охранник направился по своим делам.
– Эй, служивый, – подошёл я к застегивавшему полушубок пограничнику.
– Чего? – с трудом сфокусировал на мне взгляд крепко поддатый парень.
– Ермолова с разведки знаешь?
– Не-а. – Парень захлопал себя по карманам в поисках сигарет, стараясь не уронить зажатый под мышкой окорок.
– Хреново, – расстроился я.
– А чего хотел, вообще? – Пограничник, покачиваясь, развернулся спиной к ветру и чиркнул спичкой о коробок.
– Да потрещать с ним надо, – ссутулился я, глянув на проехавший по проспекту уазик.
– Разведку в дом с балконами заселили, сходи да узнай.
– Дом с балконами – это где?
– Чё тупишь? Не местный, что ли? – уставился на меня пограничник. – Прямо на перекрёстке дом стоит. Там с Гарнизона солдаты жили.
– На перекрёстке? – задумался я. – Терешковой и Южного?
– Блин, пошли покажу, – махнул рукой парень и выкинул только-только начатую сигарету в снег. – Есть чё?
– На нулях, – признался я.
Парень промолчал и, покачиваясь из стороны в сторону, поплёлся к Южному бульвару. Я пошёл вслед за ним, отставая на полшага. Так оно надёжней. Если сам чудить не начнёт – дружинники привязаться не должны, а если начнёт – всегда есть возможность, будто не с ним, вид сделать. Да тут и идти-то пару кварталов осталось. Только про какой такой «дом с балконами» речь идёт, ума не приложу.
– Вон, – указал парень на четырёхэтажный дом с выкрашенными жёлтой краской стенами, когда мы дошли до перекрёстка, и свернул во дворы.
Ну да я и сам к этому времени сообразил, что без пограничников там не обошлось: почти на каждом узеньком – меньше полуметра в ширину – балкончике курили молодые, крепкие на вид парни. Курили, ругались, сидели на перилах, скидывали в сугробы пустые бутылки и окурки... Сразу видно – народ на полную катушку гужбанит и ничуть этого не скрывает. А кто в такое время это себе позволить может? Правильно – самые отмороженные и в ком срочная нужда уже точно не возникнет. Разведка.
– Ты куда? – остановил меня куривший на крыльце вахтёр, который от творившегося на вверенной ему территории безобразия пребывал в лёгком шоке.
– Разведка здесь расквартирована?
– Будто сам не видишь... – фыркнул плотный, будто отожравшийся на хозяйских харчах ленивый кот, мужик.
– Ермолов на месте?
– Замок? – уставился на меня вахтёр. – Если за водкой не убежал, на месте.
– Ну так я пойду?
– Не положено, – моментально окрысился мужик и перегородил дорогу. – И так второй день пьянствуют, ещё только собутыльников не хватало...
– Я похож на собутыльника? Да я и водка категорически несовместимы!
– Все вы не пьёте, – прислонился спиной к входной двери вахтёр. – Всем насильно заливают.
– Да никто ничего не заливает! – начал я терять терпение. – Ну посмотрите на меня, разве такой человек может пить?
– Не положено, – уперся мужик. – У нас пропускной режим.
– Мне его под окна идти орать?
– А иди. Только даже с ним не пущу.
– Хрен с тобой, золотая рыбка. – Я сбежал с крыльца и свернул на уходящую вдоль дома тропинку.
– Не пущу! – крикнул мне уже в спину вахтёр, расслышавший последнюю реплику.
Долго искать открытое окно на первом этаже не пришлось. По правде говоря, его вообще не пришлось искать. Стоило повернуть за угол дома, и вот оно: створки распахнуты настежь, завалившийся на подоконник усатый тип в накинутом на плечи полушубке стряхивает пепел с сигареты, а где-то в комнате хрипло надрывается магнитофон:
Стой, кто идёт! Предъявите паспорт,
Остановись, живое существо.
В этих местах ты бродишь напрасно,
Здесь таким существам ходить запрещено!
– Ермолов, случаем, не рядом где-нибудь? – остановился я под окном и откатил ногой пустую бутылку из-под шампанского.
– Рядом – понятие относительное и, я бы даже сказал, субъективное, – философски заметил пограничник и затянулся. – Гражданское...
– Так он в зоне досягаемости или как? – Я заметил прямоугольник на петлице надетого прямо поверх тельняшки полушубка и хамить в ответ не стал.
– Ермолов! – забычковал сигарету капитан и сунул окурок в стоявшую на подоконнике жестяную баночку из-под кофе. – Ну-ка подойди.
– Чего надо? – не особо вежливо откликнулся откуда-то из комнаты Шурик. – У нас партия...
– Живо сюда! – хлопнул по подоконнику ладонью пограничник.
