Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)
Человек протянул Каламу руку.
— Мы давно тебя ждали, посланник. Теперь наше долгое ожидание окончилось. Добро пожаловать в Рараку.
Морщась, ассасин принял протянутую руку и удивился, с какой легкостью его подняли и поставили на ноги.
— Я принял вас за разбойников, — сказал Калам, отряхивая телабу.
Незнакомец звучно рассмеялся.
— Как видишь, мы не разбойники. Я — Леом, командир телохранителей Шаик. Мой спутник предпочитает не называть своего имени, так что зови его просто тоблакаем. Шаик велела нам встретить тебя.
— Спасибо за встречу, — огрызнулся Калам. — Но книгу Дриджны я должен передать только самой Шаик.
Леом (судя по одежде и манере речи, он был уроженцем пустыни) протянул книгу Каламу.
— Я не оспариваю твоего права.
Ассасин взял книгу.
— Я готова принять от тебя книгу Дриджны, посланник, — произнес женский голос.
Калам медленно закрыл глаза. Появление Шаик было слишком неожиданным, и ему требовалось некоторое время, чтобы совладать с собой. Потом он открыл глаза.
Перед ним стояла невысокая желтокожая женщина. От нее распространялись волны магической силы. Эта сила обостряла все запахи: запах песка, дорожной пыли, пота и крови. Простое и внешне невыразительное лицо женщины было густо покрыто морщинами. Калам попытался определить ее возраст. Наверное, лет сорок, а может, и того меньше. Жизнь в Рараку довольно рано старила людей.
Припав на одно колено, Калам протянул ей книгу.
— Прими же, Шаик, книгу Дриджны, — сказал он.
«И море крови в придачу. Сколько невинных жизней нужно еще погубить, чтобы низвергнуть Ласэну? Клобук меня побери, что же я наделал?»
Книга перешла в хрупкие руки Шаик.
— Как ей досталось, — прошептала пророчица.
Ассасин медленно встал. Шаик, наморщив лоб, водила пальцем по кожаному переплету.
— Неудивительно, ведь ей тысяча лет, — продолжала Шаик, будто разговаривая сама с собой.
Калам молчал, ожидая, что будет дальше.
— Спасибо тебе, посланник. Вольешься ли ты теперь в отряд моих воинов? Я ощущаю, что ты весьма искусен в ратном ремесле.
Калам поклонился.
— Нет, пророчица. Моя судьба зовет меня в иные места.
«Беги, Калам, пока тебе не пришлось испытать на себе хватку ее телохранителей. Беги, пока сомнения не сгубили тебя».
Темные глаза Шаик сощурились, разглядывая Калама.
— Ты хорошо прячешь свои намерения, но кое-что о них я сумела узнать. Что ж, не стану тебя удерживать. Путь на юг тебе открыт. Более того, я дам тебе провожатого.
— Благодарю, пророчица, но это лишнее. Мне не нужен провожатый.
— Позволь мне решать, что тебе нужно в странствиях по пустыне.
Она махнула рукой, и из темноты показалось нечто большое и неуклюжее, чему Калам не сразу нашел название.
— Пророчица! — предостерегающе шепнул ей Леом.
— Ты смеешь сомневаться в моих силах? — насмешливо бросила ему Шаик.
— Тоблакай один стоит целой армии, и мои силы еще не исчерпаны. Однако, пророчица…
— С самого детства меня не оставляло одно видение, — резким голосом прервала его Шаик. — Оно повторялось. Я тысячу раз видела это мгновение, Леом. На рассвете я открою книгу Дриджны и подниму священный вихрь. Он окутает меня, но затем я выйду из него… обновленной. «Мудрость выбьет мечи из рук». Так говорит вихрь. Как молодо звучат эти древние слова. Одна жизнь прожита целиком, другая нет. Я все это видела, Леом.
Она замолчала, будто собираясь с мыслями.
— Я видела только такое будущее, и вам не о чем тревожиться.
Шаик повернулась к Каламу.
— Недавно мне прислали… зверюшку, которую я даю тебе в прожатые. Я чувствую в тебе большие возможности, посланник.
Она еще раз махнула рукой.
«Зверюшка» вышла на освещенное луной пространство. Калам невольно попятился назад. Его жеребец испуганно заржал и затрясся всем телом.
— Твоим провожатым будет апторианский демон из мира Тени, — пояснил Леом. — Его прислал сюда Повелитель Теней, чтобы… шпионить. Сейчас он принадлежит Шаик.
Демон был порождением кошмарного сна. Рост «зверюшки» достигал почти девяти футов. Существо стояло на двух тонких задних ногах. Передняя нога, длинная, с несколькими суставами, торчала прямо из раздвоенной груди. Над покатыми плечами изгибалась длинная тонкая шея, оканчиваясь плоской вытянутой головой. Разинутая пасть была усеяна острыми зубами. Голова, шея и ноги демона были черными, а туловище — серо-коричневым. Единственный черный глаз внимательно разглядывал Калама.
Кожу демона покрывали многочисленные шрамы, едва успевшие затянуться.
— Он никак побывал в схватке? — спросил Калам.
— Диверы, — ответила Шаик. — Пустынные волки. Он раскидал их, как камешки.
— Демон не нуждается ни в еде, ни в питье, — добавил Леом. — К тому же он совершенно безмозглый, хотя пророчица придерживается иного мнения.
— Леом изводит меня сомнениями, — сказала Шаик. — Он почему-то принял на себя этот странный обет — сомневаться, но я очень устала выслушивать его сомнения.
— Иногда сомнения полезны, — заметил Калам, но тут же прикусил язык.
Пророчица лишь улыбнулась.
— Чувствую, вы с ним похожи. Так что не задерживайся, посланник. Клянусь святостью Семи городов, мне хватит одного Леома.
Бросив прощальный взгляд на юного тоблакая, ассасин вскочил в седло и покинул развалины.
Апторианский демон шел следом, отставая на двадцать шагов. Когда Калам оборачивался, он постоянно видел движущееся темное пятно. При своей потрясающей неуклюжести демон ухитрялся двигаться почти бесшумно, прыгая на трех костлявых ногах.
Отъехав на достаточное расстояние, Калам пустил коня шагом. Итак, он вручил пустынной пророчице книгу Дриджны, собственными руками подтолкнув вихрь. Он ответил на призыв крови, хотя и не совсем из чистых побуждений.
Свидание с родным домом окончилось. Он не мог остаться в Рараку. Его звала другая жизнь и другие цели. Он убьет Ласэну и спасет империю. Если все пройдет так, как он задумал, мятеж Шаик обречен. Вопреки всем древним пророчествам империя восстановит свою власть в Семиградии. А если нет? Тогда… они обе будут биться до последнего вздоха… Шаик и Ласэна — женщины одной породы; недаром они и внешне похожи… Тогда на его совести окажутся сотни тысяч смертей. Наверное, уже сейчас по всему Семиградию прорицатели склоняются над колодой Драконов и видят пробудившегося вестника Дома Смерти. И у них трясутся руки.
«Боги милосердные, я сделал это».
Рассвет был совсем близок. Скрестив ноги, Шаик сидела на подстилке. Книга Дриджны лежала перед нею. Два верных стража пророчицы затаились в развалинах сторожевых башен. Тоблакай стоял, опираясь на двуручный меч из железного дерева. На голове у него был помятый бронзовый шлем, у которого отсутствовала одна щечная пластина. Из полуопущенного забрала блестели глаза великана. Леом расположился в другой башне. Его руки были скрещены на груди. Рядом лежал заряженный арбалет. Поверх остроконечного шлема Леом повязал выцветший платок. За тридцать лет жизни под солнцем и ветрами пустыни Рараку и его лицо успело приобрести достаточно морщин, а в голубых глазах сквозила вечная настороженность.
