Кассандра Клэр - Город стекла
Себастьян вновь схватил Клэри за руку:
— Ты отдала книгу — Белую книгу — магу? Поганой нежити?!
Клэри застыла:
— Как ты мог сказать такое? — Она глянула на запястье, за которое Себастьян ее удерживал. — Магнус мой друг.
Себастьян ослабил хватку, самую малость.
— Прости, да, не стоило так выражаться. Только… давно ли ты знаешь Магнуса Бейна?
— Да уж подольше, чем тебя, — холодно ответила Клэри. Она снова обернулась, желая увидеть Магнуса, но… Алек и Джейс стояли совершенно одни на том месте, где Клэри их и покинула. Магнус исчез.
Джейс излучал волны негодования, словно открытая печка — жар.
Себастьян тоже заметил отсутствие Магнуса, и его взгляд потемнел.
— Если знаешь его так хорошо, тогда скажи: куда он делся с твоей книгой?
— Книга — не моя. Я принесла ее Магнусу, — резко ответила Клэри. В желудке похолодело от страха. — Какое тебе до нее дело? Слушай, спасибо, что предложил вчера помочь найти Рагнора Фелла, но сейчас ты меня реально бесишь. Все, я возвращаюсь к друзьям.
Она развернулась и пошла к Джейсу с Алеком, однако Себастьян загородил дорогу:
— Постой. Да, я виноват, не стоило горячиться. Только… все отнюдь не так просто, как тебе кажется.
— Ну давай объясни.
— Выйдем из Зала, я все расскажу. — Себастьян умолял ее встревоженным голосом. — Прошу тебя.
Клэри покачала головой:
— Мне надо остаться. Ждать Саймона. — Не чистая правда, но за отмазку сойдет. — Алек сказал, что узников из Гарда приведут сюда…
Себастьян замотал головой:
— Клэри, тебе что, не передали? Узников Гарда бросили в темнице. Малахи сам так говорил, я слышал. Когда на город напали, из Гарда эвакуировали всех, кроме заключенных. Малахи сказал, будто они все равно в сговоре с Валентином, так зачем рисковать, вытаскивая их?
В глазах у Клэри помутилось, голова начала кружиться, и к горлу подступила тошнота.
— Не может быть…
— Еще как может. Клянусь, так и есть. — Себастьян вновь стиснул ей руку. Ноги у Клэри чуть не подкосились. — Идем со мной, я проведу тебя в Гард. Прямо к Саймону. Вместе мы поможем ему. Пообещай…
— Не станет она тебе ничего обещать, — сказал Джейс. — Отпусти ее, Себастьян.
Захваченный врасплох, Себастьян отпустил Клэри. Джейс и Алек встали по обе стороны от девушки и посмотрели на Себастьяна грозно. Джейс, как бы ненавязчиво, положил руку на рукоять клинка серафима.
— Клэри вольна делать все, что сочтет нужным. — Говорил Себастьян беззлобно, но на лице его застыло странное выражение. — И прямо сейчас она считает нужным спасти друга. Друга, которого вы бросили в темницу.
При упоминании Саймона Алек побледнел, однако Джейс только покачал головой:
— Не нравишься ты мне, хоть все тебя и любят. Может, потому что ты так усердно распространяешь свои чары. А может, я откровенная сволочь… Мне противно, как ты лапаешь мою сестру. Если она решит спасать Саймона, то пойдет с нами. Не с тобой.
Выражение лица Себастьяна не изменилось.
— А мне кажется, что выбор — за Клэри. Не согласен?
Оба парня посмотрели на Клэри. Та устремила взгляд на Люка, который все еще спорил с Малахи.
— Я пойду с братом, — ответила Клэри.
В глазах у Себастьяна мелькнуло нечто зловещее, отчего по спине Клэри пробежал холодок.
— Ну конечно, как пожелаешь, — сдался Себастьян, отступая в сторону.
Первым ожил Алек. Подтолкнул Джейса: мол, иди давай, не стой на месте. У самых дверей Клэри опомнилась. Чувствуя жжение — там, где Себастьян держал ее за руку, — оглядела запястье, ожидая увидеть красные пятна. Нет, ничего, чистая кожа. Только рукав испачкан кровью Себастьяна. Опустив манжету, Клэри поспешила за Джейсом и Алеком.
12
De Profundis[12]
Руки Саймона почернели от крови.
Он пытался выдрать решетку из оконного проема, бился о дверь камеры… Все без толку. Зачарованная сталь обжигала, секла ладони в кровь. Наконец Саймон сдался. Повалился на пол, глядя, как заживают раны, и хлопьями отваливается мертвая плоть — очень быстро, будто на видеозаписи при перемотке вперед.
По ту стороны стены Сэмюель молился:
— …Если придет на нас бедствие: меч наказующий, или язва, или голод, то мы станем пред домом сим и пред лицем Твоим, ибо имя Твое в доме сем; и воззовем к Тебе в тесноте нашей, и Ты услышишь и спасешь…[13]
Саймон молчал, потому как молиться не умел. Молитва обжигала ему язык и запирала горло. Как же получается, что думать о Боге Саймон может, а вслух воззвать к Нему — нет? Почему он, вампир, не горит на дневном свету и при этом не в силах прочесть последнюю молитву?
По коридору призраком пополз дым. Слышно было, как трещит на этаже пламя, однако Саймон чувствовал странную отрешенность. Зачем судьба сделала его кровососом, подарив так называемую вечную жизнь, которую сама же вознамерилась оборвать в шестнадцать лет?
— Саймон! — позвал вдруг слабый, но различимый на фоне треска и гудения пламени голос. Вслед за дымом давящей, плотной стеной накатил жар. — Саймон!
Клэри! Ее голос Саймон узнал бы везде и всегда. Похоже, разум играет с ним, тешит перед смертью.
— Саймон, дурак! Я здесь! У окна, идиот!
А вот на такие игры разум уже неспособен. Саймон вскочил на ноги и вгляделся в клубы дыма, из которых проступили две смутные белые тени — чьи-то руки. Они ухватились за прутья решетки, и Саймон запрыгнул на кровать:
— Клэри?
— Слава богу! — Одна из рук просунулась внутрь и легла ему на плечо. — Сейчас мы тебя вытащим.
— Как? — спросил Саймон, ведь причина для сомнений была веская. Снаружи тем временем послышалась возня, и руки Клэри выпустили прутья. На смену им пришли другие — крупнее, мускулистей; костяшки покрыты шрамами; пальцы тонкие, как у пианиста.
— Держись, — сказал Джейс. Сказал спокойно, уверенно, будто обращался к Саймону не через решетку горящего подземелья, а на вечеринке у друзей. — Пожалуй, тебе лучше отойти от окна.
Пораженный, Саймон не стал ничего спрашивать и послушно отошел в сторонку. Руки Джейса напряглись, вдавливая прутья внутрь, костяшки угрожающе побелели, и… решетка провалилась в камеру, увлекая за собой облако удушливой каменной пыли.
В пустом окне возникло лицо Джейса.
— Саймон! Давай сюда, живо!
Ухватив Джейса за руки, Саймон подтянулся к подоконнику и втиснулся в узкий оконный проем, словно змея в тоннель. Вылез наружу и рухнул спиной на влажную траву, глядя на круг встревоженных лиц — Алека, Джейса и Клэри — над собой.
