Кричащая лестница - Страуд Джонатан

– Ну хоть одна спокойная смерть, – заметила я.

– Вы так думаете? О, нет: пока леди Каролина падала вниз, она истошно кричала и хваталась руками за воздух.

Мы все немного помолчали, глядя, как ветерок гонит рябь по поверхности холодной воды в озере. Затем Джордж прокашлялся и сказал:

– Э-э… Прелестный розарий.

– Да… Разбит на том самом месте, где упала леди Каролина.

– И красивое озеро…

– В этом озере утонул сэр Джон Кери. Пошел как-то ночью купаться. Рассказывают, что он благополучно доплыл до середины, а затем камнем пошел ко дну – такими тяжелыми оказались воспоминания, которые нахлынули на него в эту минуту.

– Ну а что связано вон с тем домом? – раздраженно спросил Локвуд, указывая рукой на маленький коттедж, окруженный густыми кустами и живыми изгородями.

– Труп несчастного сэра Джона так и не нашли.

– В самом деле? Печально. Ну так что насчет того коттеджа?

– Сэр Джон по-прежнему лежит там, на дне, среди замшелых камней и старых утонувших листьев… Простите, вы о чем-то спросили?

– Да. Вон тот маленький домик. Какая душераздирающая история связана с ним?

Старый смотритель поморгал, задумчиво пожевал губами и ответил:

– Никакая.

– Прямо-таки никакая?

– Нет.

– Вы уверены? Никто в это коттедже не покончил жизнь самоубийством и никого не зарезал из-за неразделенной любви? Неужели ничего-ничего, даже самого завалящего инфаркта?

– Пытаетесь высмеять меня, сэр? – холодно спросил Берт Старкинз. – Хотите показать, что вы весь из себя такой остроумный шутник из колледжа?

– В мыслях не держал ничего подобного, – искренне ответил Локвуд. – И, между прочим, скажу вам по секрету – я никогда в колледже не учился.

– Возможно, и вы тоже не верите тому, что я вам рассказываю, – печальным тоном произнес смотритель. Его покрасневшие слезящиеся глаза тяжело перекатывались с меня на Джорджа и обратно, словно увязающие в грязи колеса телеги. – Никто из вас не верит.

– Нет-нет, мы верим, – сказала я. – Верим каждому вашему слову, сэр. Правда же мы верим, Джордж?

– Да, конечно, верим. Почти всему.

Берт Старкинз окинул нас – всех троих – сердитым взглядом:

– Очень скоро вы сами узнаете, правду я вам рассказал или нет. А тот коттедж… В нем действительно нет ни одного призрака, потому что там живу я. А я умею защитить себя от Гостей.

Действительно, даже отсюда, издалека, хорошо были видны защитные железные полосы на стенах домика и свисающие с его черепичной крыши обереги.

Больше старик ничего нам не сказал.

Он просто пошел вперед, молча завернул за угол и снова вывел нас к парадному крыльцу. Кто-то уже поднял наши дорожные мешки наверх, к самым открытым дверям, в которых стоял высокий тощий человек и приветственно махал нам тростью с серебряным набалдашником в виде головы мастиффа. Или все-таки бульдога, разрази его гром?!

19

– Добро пожаловать, мистер Локвуд, добро пожаловать! – встретил нас Джон Вильям Фейрфакс на пороге своего дома. Он пожал Локвуду руку, а меня и Джорджа удостоил лишь коротким кивком. Сегодня мистер Фейрфакс показался мне еще более высоким, тощим и похожим на жука-богомола, чем раньше. Дорогой твидовый темно-серый костюм обвисал пустыми складками на высохших руках и ногах железного короля.

– Я очень рад, что вы приехали точно в срок, как обещали. Я свое обещание тоже сдержал и десять минут назад перевел деньги на ваш банковский счет, мистер Локвуд. Больше вам не нужно беспокоиться о будущем своего агентства, поздравляю! Если вы пройдете вместе со мной в мои апартаменты в Восточном крыле, то сможете оттуда позвонить управляющему вашего банка, он подтвердит получение денег, а мы с вами заодно кое-что обсудим. А вы, мистер Каббинс, и вы, мисс Карлайл, можете пока пройти в Длинную галерею, там возле камина для вас накрыли столик. Нет-нет, не беспокойтесь за свои мешки, Старкинз за всем присмотрит!

Продолжая громко говорить, он двинулся в дом, стуча тростью по каменным плиткам пола. Локвуд пошел следом за ним. Джордж задержался на пороге, пошаркал ногами о коврик перед дверью. Я тоже задержалась здесь, но не для того, чтобы очистить ботинки. Впервые с той самой поры, когда меня – совсем еще девчонку – Якобс палкой заставил войти в зараженный призраками фермерский дом, я пренебрегла самым первым, самым главным правилом агента.

Я робко остановилась в дверном проеме, чувствуя нерешительность и страх.

Вестибюль Холла представлял собой большой квадратный зал со сводчатым деревянным потолком и простыми побеленными стенами. Раздобытые Джорджем поэтажные планы говорили о том, что этот зал остался от первоначальной монастырской постройки, поэтому неудивительно, что своим размером и простотой архитектуры он напоминал церковь. Под сводом потолка сходились древние балки, отсюда же вниз смотрели небольшие резные деревянные фигуры крылатых ангелов со стертыми от времени лицами. На стенах висели картины – в основном написанные маслом портреты лордов и леди, живших в этом доме десятки и сотни лет назад.

В обеих боковых стенах вестибюля виднелись арки, в арках – двери комнат. Прямо передо мной высоко к потолку выгибалась еще одна арка, гораздо большая по размеру, а за ней…

А за этой аркой была лестница с широкими каменными ступенями. За сотни лет камень в центре каждой ступени стерся, истончился, отшлифовался подошвами и блестел как мрамор. По обе стороны лестницы над ступенями поднимались каменные перила. Лестничный пролет вел к расположенной под круглым стеклянным окном промежуточной площадке между этажами.

Сквозь это окно сейчас падали последние лучи закатного солнца, ложась кровавыми пятнами на каменные ступени.

Я смотрела на эту лестницу – и не могла сдвинуться с места. Я смотрела на нее – и вслушивалась.

Рядом со мной шаркнул своими ножищами Джордж. Тяжело дыша прошагал старый Старкинз, таща на плече первый из наших мешков. Вдали прошли лакеи с подносами, на которых перезванивались чашки, вазы с пирожными и серебряные ложечки. Из соседней комнаты донесся смех Локвуда.

Короче говоря, звуков вокруг меня хватало, но, вслушиваясь, я улавливала кое-что еще. Тишину. Дом молчал. Я ощущала его молчание – оно неслышно ползло по коридорам, обволакивало каменные ступени лестницы, просачивалось в открытые двери комнат, проникало сквозь окна, накапливалось, наступало издалека. Это молчание было бесконечным, а Холл – всего лишь открытыми воротами для него. Молчание спокойно и холодно ожидало нас – я чувствовала это. Мне казалось, что оно надвигается, нависает надо мной словно скала, готовая в любой момент обрушиться мне на голову.

Джордж перестал шаркать своими ботинками – побежал вдогонку за лакеями с их пирожными. Старкинз продолжал сражаться с нашим багажом. Все остальные куда-то исчезли.

Я оглянулась через плечо на видневшуюся в открытом дверном проеме гравийную подъездную дорожку. Дорожка и лужайка рядом с ней все еще были освещены бледными лучами солнца. А в бороздах полей за лужайкой уже залегли темные тени – вскоре они поднимутся и укроют всю землю, и тогда во тьме погруженный в гробовое молчание дом оживет, и тишина взорвется…

Меня охватила паника. Я понимала, что не должна заходить в этот дом. И у меня еще есть время повернуть назад.

– Нервничаете? – спросил Берт Старкинз, проходя мимо меня с нашим огромным рюкзаком в руках. – Не буду вас винить, если нервничаете. Та бедная юная девочка из агентства «Фиттис», тридцать лет назад… Она тоже боялась. Я не буду осуждать вас, леди, даже если вы сбежите отсюда, – он соболезнующе посмотрел мне в глаза.

Слова смотрителя отрезвили меня. Момент нерешительности, когда все вдруг закачалось на весах, прошел. Я вышла из оцепенения и упрямо тряхнула головой. Затем медленно переступила через порог, пересекла холодный вестибюль и вошла в Длинную галерею.

Галерея показалась мне мрачной и бесконечно длинной, освещенной проникавшими сквозь выстроившиеся в ряд окна лучами закатного солнца. Было очевидно, что Длинная галерея построена в одно время с вестибюлем и лестницей. Те же побеленные каменные стены, такой же дубовый потолок, прячущиеся в тенях резные фигуры, – и снова вереницы написанных маслом потемневших от времени портретов. Примерно посередине галереи в стену был встроен камин – сейчас в нем весело потрескивал огонь. Дальний конец галереи был завешен выцветшим гобеленом с изображением какой-то мифологической сцены с шестью ангелочками, тремя пухлыми полуобнаженными женщинами и подозрительного вида медведем. Рядом с разожженным камином находился столик, на нем лакеи сервировали для нас чай.