Песня Печали (ЛП) - Солсбери Мелинда

И ее радость пропали, их сменил страх.

Она яростно говорила себе прекратить. Он был в Рилле под контролем Мелисии.

Он ничего не мог ей сделать. Пусть угрожает. Это не имело значения.

Она опустила письмо и услышала странный шорох из гардеробной.

Сердце Печали забилось быстрее, во рту пересохло. Она встала и пошла туда.

Печаль осторожно открыла дверь тайного хода.

Шипы отступили, оставив брешь, в которую она могла пройти.

Она замерла на миг, и лозы тут же развернулись, впились в ее одежду и потащили ее в проход с удивительной силой. Она пыталась кричать, но другая лоза поднялась, перекрыла ей рот, заглушая звук.

Дверь закрылась за ней.

Лозы тянули ее, давили на спину, и она шла вслепую, только шипы вели ее, пока на другой стороне не открылась дверь.

Ее вытолкнули в коридор посла, и мысли о побеге пропали от увиденного там.

Лозы обвивали все от пола до потолка густым покровом, толстые и движущиеся. Они выглядели как змеи или щупальца, переплетались между собой.

Они не трогали только дверь Веспуса.

Когда Веспус своей способностью изменил зал в замке Адавария, это было волшебно. Но это было кошмарно и жестоко: природу сделали неестественной, Печаль такого и представить себе не могла.

Дверь в покои Веспуса открылась.

Она увидела Расмуса, висящего как муху в центре комнаты, пойманного паутиной движущейся зелени.

— Беги, — смог выдавить он, и лоза перекрыла его рот.

26

Терпеливый человек

Она повернулась и попыталась бежать, но было поздно. Больше лоз поймали ее за лодыжки и запястья, втягивая в комнату. Они перенесли Печаль через порог и закрыли за ней дверь.

Растения подняли ее напротив Расмуса, обвили ее талию, чтобы удержать прямо. Печаль не могла свести с него взгляда, его руки и ноги из-за лоз вытянулись в стороны, он выглядел как жертва. Его волосы спутались, в них виднелись стебли, тянули за пряди. Он был без рубашки, царапины на животе и руках были от борьбы с путами.

Глаза Расмуса были огромными, темнее обычного. Он не мог отвернуться и смотрел в угол, на нее, снова в угол. Печаль с трудом развернулась, и ее кровь похолодела, крик умер на языке.

Веспус и Таасас. Они сидели за столом, пили из тех же бокалов, из которых они с Веспусом пили пару дней назад. Игнорируя ее. Игнорируя Расмуса.

Кожу Печали покалывало, она вспомнила свои кошмары.

Таасас была там, пока она спала. Смотрела на нее. Касалась ее. Заражала ее разум больными снами.

Теперь они говорили на риллянском. Веспус тихо рассмеялся от слов Таасас, и Печаль невольно смутилась, словно помешала им.

Веспус был в рубашке и штанах, рукава были закатаны, волосы — стянуты в пучок на голове. Таасас напротив него была наряжена в длинное серебряное платье на тонких лямках на ее плечах, подобных птичьим.

Вокруг них извивались стебли, колыхались, как зеленое море, нежное, по сравнению с ужасом вокруг его сына. Пока Печаль смотрела, стебельки гладили лицо и руки Веспуса, словно успокаивали его, листья задевали его волосы с шорохом, задерживались на его ушах и шее. Они будто утешали его, и он прикрыл глаза, пока они ласкали его лицо, черты были гладкими, без тревог.

Они окружали его как стража.

Хоть он выглядел спокойно, она ощущала, как от него исходил гнев, обжигая ее как летнее солнце. Его ярость была живой, словно сидела с ним и Таасас третьим человеком, готовая ударить. Печаль ощутила слепой ужас. Он лишил ее голоса.

Веспус повернулся. Он посмотрел на Печаль.

Все внутри нее сжалось, а он помрачнел, и растения ответили на перемену его внимания, отодвинулись, а потом собрались вокруг него, защищая, направляя на нее листья и стебли, как кинжалы. Она с трудом сдержалась, чтобы не обмочиться от ужаса.

Веспус смотрел на нее, склонив голову на бок.

— Печаль. Ведь лишь это она принесла нам.

Его слова словно сняли чары, и Печаль отыскала голос.

— Что происходит? Вы должны быть в Рилле.

Веспус беззвучно оскалился, его фиолетовые глаза потемнели.

— Ты говорила мне, что тебя не интересует спорт. Он не интересует и меня, — он поднял листок, и Печаль узнала послание, которое она писала королеве Мелисии. Она задрожала. Не могла сдержаться.

Это обрадовало Веспуса, он улыбнулся и поднял письмо.

— Представь мое удивление, когда моего сына поймали почти у замка Адаварии с этим в кармане, — Веспус развернул письмо — «Королева Мелисия, — прочел он, и Печаль закрыла глаза. — Мне больно присылать плохие вести, но и потому, что я знаю теперь, что стоило написать вам раньше. Я надеялась, как и все мы, что я смогу исполнить долг, для которого меня выбрал мой народ…».

Таасас рассмеялась, звуча как колокольчик, и Печаль билась в путах, вызывая лишь больше смеха. Веспус сам улыбнулся, и это звучало в его голосе, когда он продолжил:

— «В ночь перед выборами ваш сводный брат угрожал раскрыть мою тайну, если я не предоставлю его землю в моей стране, которую он давно хотел получить. Он не впервые действовал против интересов Раннона, думая о своей цели — думаю, вы подозревали об этом, а то и знали — и в прошлый раз его действия привели к его увольнению с поста. Но в этот раз я верила, что смогу остановить его, не испортив репутацию наших стран, так что я подыграла его требованиям, надеясь, что получу время для решения проблемы».

Веспус замер и посмотрел на нее.

— «И я подыграла…», — повторил он.

Печаль не могла смотреть на него, пока он читал.

— «Мне стыдно и печально признавать, что я не смогла сделать это. Ваше величество, в Северных болотах нет болезни, но зелье, созданное лордом Корриганом, вызывает реакцию со схожими признаками. Лорд Корриган в это время хочет, чтобы я очистила землю и отдала ему под ферму для деревьев альвус. Так он сможет получать большие запасы Звездной воды. Он признался мне в ночь, когда начал шантажировать, что верил, что может со Звездной водой изменить мир. И я боюсь, что он не шутит.

Я пишу с просьбой о помощи, и я должна была сделать это очень давно. Но, чтобы сделать это, я должна быть честна и рассказать, что лорд Корриган хочет раскрыть обо мне. Ваш племянник и мой хороший друг Расмус предложил доставить вам письмо лично, и я благодарна за это и потрясена. Я прошу вашего прощения и понимания из-за ужасных ошибок, которые я совершила по своей неопытности и наивности. Ваша, бла-бла-бла».

Он опустил письмо, и кожа Печали пылала, словно охваченная огнем.

— Умно, что ты это не написала. Но остальное не так умно.

Он поднял бокал и выпил. Пока он делал это, пальцы его левой ладони лениво трепетали, и лозы вокруг него танцевали в такт с ним.

Печаль поняла, что в бокале была Звездная вода. Не вино. Он пил это.

— Ты думала, что перехитришь меня? — спросил он. — Это не честно. Ты постаралась, и ты победила бы, если бы не перегнула. Ты зря вернулась в Истевар. Тебя видели в таверне, где ты останавливалась. Я вскоре понял, почему. Вернулась переместить скелет?

То, как спокойно он говорил, пугало Печаль до глубины души.

Лозы поднялись вокруг него, когда он процедил:

— Ты врала мне. В этой комнате. Я думал, мы договорились. Я думал, ты понимала, что могла получить от всего этого. Но ты стала играть. Похищение, ограбление могилы. Ты послала моего сына к моей сводной сестре с просьбой о помощи. Думала, я не пойму, что происходит?

— Я должна была попробовать, — сказала Печаль. Она заставила себя звучать ровно.

Веспус смотрел на нее и кивнул. Он заговорил снова, и в голосе было уважение:

— Полагаю, ты так подумала, — он потянулся к графину, вытащил пробку и наполнил бокал. — Но у тебя не вышло. Помни, что то, что произойдет дальше, получилось из-за тебя. Я говорил тебе, что остановлюсь, когда получу землю. Ты решила сделать это войной, не я.