Жена для Бога (СИ) - Шейл Рианнон
Схватил меня за руку. Сжал так крепко, что я слышала хруст собственных костей. Жестоко и требовательно накрыл своими губами мои. Чувствую, что не хватает воздуха, нечем дышать. Пытаюсь ударить его в пах. Он отбрасывает меня на кровать.
- Я передумал, – бросает в меня слова, подходя к кровати. - Какой же я все-таки непостоянный в своих обещаниях.
Хватает меня за ноги и с силой притягивает на себя. Вырываюсь. Ударяю ногой в грудь, и получаю смешок в ответ. Пальцы настигают щиколотки, вонзаются в кожу до крови. Шиплю на него, кричу. Адреналин не уступает место страху, не позволяет думать мне. Только действовать.
Порывисто…
С ненавистью…
Импульсивно…
А он смеется так, что стены сотрясаются, и это еще больше подстегивает меня на очередной удар.
- Мы становимся такими, какими нас видят люди. Поэтому твоими молитвами, Таира, я очень постараюсь быть таким, каким ты меня видишь. Грязным, жестким и порочным.
Горячее тело, словно раскалённое железо, касается меня. Заставляет плавиться. Я барахтаюсь в красном шелке, словно утопаю в крови. Уже не думаю о помощи. Больше не молюсь. Больше не боюсь. Не кричу, не плачу. Сжимаю сильные плечи, пытаясь оттянуть этот момент. Ощущаю всю его силу, жар, желание. Плоть, что касается меня.
Он не торопится, играет со мной, с моими нервами. Ласкает каждый участок тела, но с силой, напором, которая свойственна Темным. Сминаю его губы в ответ. Не сопротивляюсь, сдаюсь ему.
А сама неистово желаю только одного. Его… Его смерти.
Обвиваю шею рукой, зарываюсь в волосах, с силой сдавливаю их между пальцами. И так же сильно целую, прикусывая губу. В ответ слышу рык, стон. Его щетина карябает губы, шею, щеки, вызывая болезненное, огненное жжение. Бедрами подается вперед не в силах больше сдерживать себя, прижимается теснее. Чувствую горячую твердую плоть между бедрами, которая готова пронзить меня.
Встречаемся взглядами. Одна секунда и боль. Адская боль и агония в его глазах. В моих–чернота.
Один, второй, третий удар. Я вонзаю острие кинжала до основания раз за разом. Без чувств, без эмоций, смыкая челюсть до скрипа зубов. И если, отправив его в Ад, мне придется отправиться вместе с ним, то я готова гореть там без сожаления. Я уже в Аду, каждую секунду находясь здесь, каждую секунду, что он касался меня.
Все это Ад. Остается принять его ради спасения.
Алые простыни пропитываются запахом крови. Крови Темного Бога. Скидываю с себя обездвиженное тело.
Вот она, боль от любви, во всех своих проявлениях.
Ноги несут меня прочь. Руки запачканы кровью. Кинжал прирос к ладони так, что не могу разжать пальцы. Не могу выкинуть орудие, которым запятнала свою душу, убив Высшего.
Сколько осталось мне? Сколько? Какая кара меня ждет? Ничего не важно. Боюсь лишь за ребенка, который проявил себя энергией в чреве, теплыми импульсами, словно шепотом говоря о своем появлении.
Стою обнаженная на краю крыши. Ветер треплет волосы в разные стороны и заставляет засохнуть на моем теле темную кровь.
«Не бойся. Прыгай». Шепчет мне океан.
В темном небе кровавая Луна показывает свой незыблемый лик. Вижу как ветер застывает перед глазами, и как волны океана двигаются не спеша. Темнота касается меня, укрывает плечи, согревает тело. Чувствую ее доброту. Страх испаряется, исчезает навсегда из души моей.
«Все будет хорошо. Прыгай». Вторит моя погибель.
Вижу, как протекает энергия, медленно, давая прикоснуться к ней. Мягкая, словно облако. Переливается всеми спектрами, оттенками. Проходит через меня, окутывает. Импульсивная и живая. Темная.
Отзывается во мне…
Шепчет мне…
«Прыгай»...
Он сорокаградусный, горький, с перцем и пряностями.
У меня от него похмелье, мигрени и приступы ярости.
Он прилетел с Юпитера, хрупкий, простуженно-рваный,
Вышиб ногой сердце, опустился на край пережженного пеплом дивана.
У него пальцы — нервные, тонкие. Ссадины, пластыри. Смеется громко.
Я ненавижу его, завишу, у меня от него ломка.
Он стал моим адом, персональным дьяволом. Мы перемешаны, перешиты, связаны.
Господи, помоги мне сдержать себя, не задушить его и не напоить ядом.
Он же будет рад, если я из-за него сяду.
Я называю его сволочью, ублюдком и гадом. И как наученный пес выполняю команду ''рядом''.
Он улыбается — это любовь, — посылаю к чертям и лешему.
Я убью его, а самa утону в океане или повешусь.
(Россо)
Глава 39. Ваал
Переступив границу зрелых лет,
Я в темный лес забрел и заблудился.
И понял, что назад дороги нет...
Чем ближе к совершенству каждый станет,
Тем ярче в нем добро и злее зло.
(Данте)
Перед глазами пустыня. Пандемоинум моего мира. Северная земля стала мертвой. Проклятой. Пропащей. Я обещал себе, что никогда не вернусь в Баатор. Но, кажется, Баатор сам решил вернуться за мной, превратив мой мир в пыль хаоса.
Здесь впервые так тихо. Впервые здесь нет ничего. Северные земли, поистине проклятые Анхеллой.
- Ваал, – Раил коснулся моего плеча, оборвав плохие воспоминания. - Что ты намерен делать?
- То, на что идут только отчаянные и влюбленные Боги, – сказал без утяжеления.
- Ты ведь знаешь, убив Агросса, ты попадешь в Баатор или еще хуже, в небытие!
- Хуже–это когда твоя любимая в плену. Тут все средства хороши.
- Ты и впрямь считаешь, что это единственный способ ее вызволить? А обо мне ты подумал?
- Ну, Раил, – я улыбнулся и похлопал его по щеке. - Ты же большой мальчик.
- Ты не находишь это странным, что Боги Стихий смогли оставить свой отпечаток на Темном Высшем?
- Я нахожу это странным, но не нахожу этому объяснения. А они молчат.
- Может потому что ты с Агроссом обрели свою силу? – в ответ я пожал плечами. - Вы можете их уничтожить?
- Было бы что уничтожать, так их же нигде нет! Знал бы, где искать, давно бы надрал им задницы!
- Вернись в Алавер, поговори с Верховной.
- С Имраной? – кинул в него неодобрительный взгляд, а тот кивнул. Я лишь пуще нахмурился. У бестии были с ней проблемы, как раз таки из-за меня. Если вообще на все посмотреть, то у бестии всегда из-за меня какие-то проблемы. Мысль о том, что с Агроссом ей суждено прожить бесконечную жизнь, меня испепеляла изнутри. Нет. Не позволю! Она моя, чтобы не решили Боги…
- Кому как не Верховной знать, где Боги Стихий? – парировал Раил. Я согласился с ним и открыл портал.
Я застал Имрану в главном зале. Она неотрывно смотрела на огонь, и мне даже стало как-то неловко ее отвлекать. Мы не виделись с ней с момента «Кровавого бала». И расстались как-то не очень хорошо. Но сейчас я готов ей все простить, лишь бы она сказала, где носит Богов Стихий.
Правда, если она вообще в курсе.
Молодые жрицы расступались при виде меня. Эмоции испуга и интереса вперемешку. Думают о Темном Боге… Интересно, как давно они начали видеть во мне мою суть?
Имрана повернулась ко мне, и ее серебряные волосы колыхнулись в воздухе. Она была молода и прекрасна, словно вернулась из прошлого. Или это я вернулся на триста лет назад?
Когда я впервые ее увидел, она была совсем юной и любопытной. Мечтательная… влюбленная. В меня влюбленная. А я лишь хотел её красивое тело. Не более. Но меня останавливала ее клятва.
Вот только ее, кажется, это тогда не смущало. Молодая, наивная. Всегда пыталась добиться моего расположения. Не знала она, что ее ждет, если бы нарушила слово. Да я и сам не знал. Не хотел знать. Мне это было ни к чему. Брать на себя какие-то проблемы из-за одной ночи, для Бога потерявшего силу– это непозволительная роскошь. На свете было и без того много красивых женщин.
