Сара Дж. Маас - Стеклянный трон
Вместе с тем она была рада появлению принца. Убийца решался нападать на претендентов, только когда они были одни.
— Смотрю, твои интересы переместились с литературы на историю? — спросил Дорин, разглядывая книги на столе. — «Краткая история современной Эрилеи», — прочел он. — А это что? «Символ и сила. Эйлуэйская культура и обычаи».
Дорин вопросительно посмотрел на нее.
— Я читаю то, что мне нравится, — пояснила Селена.
Он уселся на стул рядом, и его нога коснулась ее ноги.
— Ты выбираешь книги наугад, или между ними есть какая-то связь?
— Говорю вам: я выбираю книги по названиям, — соврала Селена.
Конечно же, в каждой книге она искала хотя бы крупицы сведений о «знаках судьбы». Книгу об Эйлуэ она взяла по той же причине.
— Полагаю, вы уже слышали про гибель Верина.
— Да, — мрачнея, ответил Дорин.
Близость его ноги настораживала Селену, но она не могла себя заставить отодвинуться.
— Неужели вас не волнует, что уже столько претендентов стали жертвами какого-то дикого и кровожадного зверя? Может, кто-то для забавы держит его в своих покоях?
— У нас насчет животных строгие правила. Если какая-нибудь придворная дама хочет завести себе собачонку, она спрашивает разрешение.
Дорин наклонился к Селене и продолжил, глядя ей прямо в глаза:
— Ты напрасно тревожишься. Все эти убийства происходили в темных, пустых коридорах, по которым, кроме слуг, никто не ходит. Тебя повсюду сопровождают караульные, а твои покои надежно охраняются.
— Я тревожусь не за себя, — не слишком искренне сказала Селена, чуть отодвигаясь от принца. — Представляю, как все это отражается на репутации вашего досточтимого отца.
— Селена, я тебя не узнаю! — удивленно воскликнул Дорин. — Когда в последний раз ты волновалась за репутацию моего «досточтимого отца»?
— С тех пор, как я согласилась стать претенденткой его сына. У вас же наверняка есть сведущие люди. Поручите расследование им. Желательно сделать это раньше, чем я выиграю заключительный поединок, поскольку тогда я окажусь последней живой претенденткой.
— Будут ли еще какие-нибудь требования? — спросил Дорин.
Его губы находились совсем рядом.
«А не укусить ли его?» — вдруг подумала Селена.
— Нет, ваше высочество. Пока это все. Если я еще что-нибудь придумаю, то непременно сообщу, — тоном придворной дамы ответила она.
Кто же он на самом деле, этот наследный принц? Селене не хотелось признаваться себе, но она радовалась, что сейчас не одна. Пусть это даже человек из династии Хавильяров, зато он рядом с нею.
Усилием воли Селена выбросила из головы мысли об отметинах когтей на каменном полу и о трупах, у которых похитили мозг.
— А почему вы в таком угрюмом состоянии? Никак госпожа Кальтена извела вас своими любезностями?
— Кальтена? Хвала богам, я целых два дня ее не видел. Но у меня сегодня выдался на редкость отвратительный день. Щенки оказались сплошными дворнягами.
Дорин охватил голову руками.
— Щенки?
— Да. Я так ждал, когда одна из лучших моих сук ощенится. И на тебе! Поначалу это бывает незаметно. А теперь они подросли… Я так надеялся на чистоту кровей.
— Простите, мы говорим о собаках или о женщинах?
— А какую тему ты предпочитаешь? — лукаво улыбнулся принц.
— Ни ту, ни другую, — нахмурилась Селена, вызвав довольный смешок Дорина.
— Позволь тебя спросить, почему ты выглядишь такой расстроенной? — Принц перестал улыбаться. — Шаол говорил, что взял тебя на осмотр трупа. Надеюсь, тебя не это встревожило.
— Это меня совсем не встревожило, — снова соврала она. — Просто в последнее время я плохо сплю.
— Какое совпадение. Я тоже, — признался Дорин. — Может, поиграешь мне на клавикордах?
Селену не раз удивляло умение принца легко менять темы разговора.
— Сегодня нет. И не просите, — сказала она, поскольку ей действительно не хотелось играть.
— Тогда ты так прекрасно играла.
— Если бы я знала, что за мною будут шпионить, я бы вообще не подошла к клавикордам.
— Тебе для игры нужно какое-то особое состояние? — спросил Дорин, откидываясь на спинку стула.
— Да. Я не могу ни слушать музыку, ни играть сама без… Не будем об этом.
— Нет, будем. Что ты хотела сказать?
— Ничего интересного, — ответила Селена, собирая книги в стопку.
— Музыка будит в тебе воспоминания? — спросил принц.
Селена смотрела на него, пытаясь уловить хотя бы малейшие следы насмешки. Но их не было. Вопрос прозвучал совершенно искренне.
— Иногда, — коротко ответила она.
— Воспоминания о твоих родителях?
Принц тоже встал и помог ей собрать оставшиеся книги.
— Не надо задавать мне таких дурацких вопросов! — отрезала Селена.
— Прости, если мое любопытство зашло слишком далеко.
Селена промолчала. Дверь в одну из комнат ее памяти, которую она всегда старалась держать крепко запертой, вдруг распахнулась, и теперь Селена отчаянно пыталась закрыть эту опасную дверь. Особенно опасную, когда Дорин совсем рядом и их лица разделены какой-то парой дюймов… Наконец дверь закрылась, и Селена торопливо повернула ключ.
Естественно, Дорин даже не догадывался, какую битву с собой пришлось ей выдержать.
— Потому и спрашиваю, что ничего о тебе не знаю, — пошел он на попятную.
— Я ассасин. В прошлом — узница Эндовьера. Сейчас — одна из претендентов на титул королевского защитника, — уже спокойным тоном ответила Селена. — Думаю, вам этого достаточно.
Принц вздохнул.
— Но почему мне нельзя узнать о тебе побольше? Например, как ты стала ассасином? И какой была твоя жизнь до этого?
— Ничего интересного.
— Я спрашиваю не из праздного любопытства.
Селена молчала.
— Хорошо, — не унимался принц. — Тогда позволь задать тебе всего один вопрос. Обещаю, он будет самым обыденным.
Селена обвела глазами аккуратную стопку книг. Что ж, на один вопрос она вполне может ответить. Или не ответить, если сочтет его новой попыткой вторжения в ее жизнь.
— Я согласна. Один вопрос.
Дорин расплылся в улыбке и сказал:
— Дай мне немного времени. Я хочу придумать стоящий вопрос.
Селена пожала плечами и села.
— Почему ты так любишь музыку? — спросил принц.
— Кажется, мы договаривались насчет обыденного вопроса, — сделала гримасу Селена.
— Ты считаешь его чересчур назойливым? Чем он отличается от вопроса о том, какие книги ты любишь читать?
— Нет. Сам по себе это прекрасный вопрос. — Она заговорила, стараясь смотреть не на принца, а на узор скатерти. — Я люблю музыку, поскольку, когда я ее слышу, я… теряюсь внутри себя. Вот так, если мои слова имеют смысл. Я одновременно становлюсь пустой и наполненной. Я чувствую биение земли. Когда я играю, я… ничего не разрушаю. Наоборот, я созидаю звуками.
Селена закусила губу, но остановиться уже не могла:
— Мне хотелось стать целительницей… Это было давно… до того, как мне пришлось учиться другому ремеслу… Но я помню: в раннем детстве я хотела лечить людей. Музыка напоминает мне об этом.
Она тихо рассмеялась. Потом, увидев улыбку принца, сказала с обидой в голосе:
— Я никому об этом не рассказывала. Не смейтесь надо мной.
Дорин сразу перестал улыбаться.
— У меня и в мыслях не было смеяться над тобой. Я просто…
— Вы просто не привыкли, когда люди раскрывают вам сердце?
— Да.
— Теперь моя очередь, — слегка улыбаясь, сказала Селена. — Или здесь существуют ограничения?
— Никаких, — ответил Дорин, закладывая руки за голову. — Я не настолько скрытен, как ты.
Селена наморщила лоб, будто подбирала вопрос. На самом деле этот вопрос давно вертелся у нее в мозгу.
— Почему вы до сих пор не женились?
— Не женился? Мне еще и двадцати нет!
— Но ведь у наследного принца есть какие-то обязательства.
Дорин скрестил на груди мускулистые руки. Селена старалась не замечать исходящей от них силы.
— Спроси о чем-нибудь другом, — сказал принц.
— А мне хочется получить ответ на этот вопрос. Думаю, ответ будет очень интересным, раз вы так сопротивляетесь.
Принц повернулся к окну, где за стеклами клубился снег.
— Я не женат, — признался он, — поскольку мне претит сама мысль жениться на женщине, которая умом и духом ниже меня. Для моей души это означало бы смерть.
— Но брак — не магический ритуал, а шаг, направленный на сохранение и укрепление власти королевской династии. Наследный принц не имеет права поддаваться романтическим порывам. А если бы отец приказал вам жениться в интересах политического альянса? Неужели бы вы предпочли начать войну, только бы сохранить ваши романтические идеалы?
— Ты это не так понимаешь.
— А как? Разве отец не может велеть вам жениться на какой-нибудь принцессе ради усиления своей империи?
