Влад Менбек - Чистилище для грешников
Глава двенадцатая
Вновь, в половине двенадцатого ночи Петр появился в подвале. Его с нетерпением ждал чужак. Это было заметно, как он привстал, увидев Петра с канистрой. Все остальное было как обычно: Александр читал очередную лекцию, чтобы лучше запомнить свои мысли. Его слушали. висельника не было. А поп не допил еще и первой бутылки, поэтому не опьянел, но вел себя лояльно, вернее – не обращал никакого внимания на соседа.
Водрузив бачок на стол, Петр пристально посмотрел на пришельца и заметил в его внешности довольно сильные перемены. Почти полностью исчезли лоскуты. Тело или кожа чужака отливала темно-коричневым металлическим блеском. А на плоских местах торса можно было заметить даже три яркие точки отраженных электрических ламп.
Петр моча отвинтил крышку и пододвинул канистру к демону. Тот, как и в прошлый раз, макнул палец в горловину и облизал его в щели возникшей над подбородком.
Голова чужака была громадной и вся в каких-то шишаках. Проявились и контуры лица или морды, с крупными морщинами. Нос словно у бульдога и широкий плотно закрытый рот, уголки губ которого опускались на нижнюю челюсть. В общем – образина, а не лицо.
На вершине покатого лба, над глазами, торчали два невысоких, но толстых отростка, напоминающих рожки. А под сильно выступающими надбровными дугами поблескивали темные глаза, из того же материала, что и все тело, но более прозрачные, и поблескивающие в раскосых прорезях толстых век, похожих на те же морщины.
– И правда похож… – хмыкнул Петр.
– На кого? – красивым баритоном спросил чужак, смакуя кислоту.
– На дьявола.
– Это все люди придумали, а не мы, – задумчиво ответил пришелец. – В основном – священники, – и внимательно посмотрев на Петра, пожаловался: – Опять разбавили. Здесь и аммиак, и селитра и еще что-то…
– Не хочешь, я отнесу назад, – пригрозил Петр и протянул руку к канистре.
– Все в порядке, – заторопился чужак. – Не надо. сойдет и такой раствор, – и поскорее поднял канистру, сунул ее горлышко себе в широко распахнувшийся рот и вылил в себя густую и мутную жидкость. Опустив пустой бачек под стол, пришелец, пошевелил кожей на лбу, собирая и разглаживая морщины, если только это у него была кожа, и удовлетворенно кивнул.
Через полчаса он посмотрел на Петра, сидевшего на соседнем стуле и поинтересовался:
– Ты когда отключаешься?
– Какое тебе до этого дело? – в свою очередь неприязненно спросил Петр.
– Дело есть, – серьезно сказал демон: – Хочу сегодня рвать когти с вашей Земли.
– Ну и рви! – бросил Петр.
– Без твоей помощи не обойдусь.
– Опять?!.
– В последний раз, Петруха.
– Топай сам, – безразлично произнес Петр и сосредоточился на том, что говорил Александр.
А профессор развивал интересную мысль: он говорил, что совершенно не понятно, каким образом взорвалась сингулярность, с чудовищно упрессованной материей внутри. Это кто-то должен был спровоцировать и не один раз. Дело в том, что возникшая впервые вселенная не могла иметь таких четких программ исполнения физических законов буквально для всего, от мельчайших частиц, до глобальных образований.
– С первого раза не могло получится все как надо, – убедительно говорил Александр: – Потому что все известные нам законы о существовании вселенной говорят об обратном. Должны быть где-то сбои, нарушения. Но их нет. Наше зависание в одном и том же дне, это не сбой в программе, это закономерность, которую мы еще должны будем понять. И она связана только с живыми существами, и только с ними, независимо от того, кто это: человек или демон, – при этом Александр кивнул головой в сторону чужака. Но никто не посмотрел в сторону демона, очевидно присутствующие его знали и раньше.
– Нет сбоев! – продолжил Александр. – Значит можно предположить, что наша вселенная возникает не в первый раз. Но это противоречит опять же известным законам: при многократном умирании и возрождении во вселенной накапливаются «вредные», не участвующие в общих процессах «шлаки». И чем больше будет циклов гибели и возрождения вселенной, тем больше в ней накапливается «шлаков». Однако, как ни странно, в нашей вселенной нет инородных, вредных веществ.
Получается парадокс: наша вселенная появляется не в первый раз, об этом свидетельствует взаимодействие буквально всех ее частей между собой, без ограничений, без сбоев. Однако многократное превращение вселенной из одной в другую, тоже невозможно, из-за накопления «шлаков». Где же истина? – Александр сделал паузу и внимательно посмотрел на Петра.
– А истина в том, что наша вселенная, как это мне не хочется признавать, построена Разумом, а не возникла просто так, сама. И наша вселенная не первая, а может быть миллиардная, по счету, во много раз улучшенная, чем прежние, но еще далекая от совершенства. И усовершенствовать ее должны будем мы, люди. Именно для этого мы и появились в нашей вселенной, для того, чтобы оказать помощь Высшему Разуму, клетками которого мы все являемся. Чем мы станем разумнее и информированнее, тем выше поднимется интеллект Высшего Разума. Но Высший Разум – это не Бог, которого преподносят нам священники. Это во много раз обширнее, чем библейский Бог.
Александр откашлялся и поправив очки, продолжил:
– Отмирающая вселенная проходит полную переплавку: уничтожается все, что было в прошлой вселенной, и даже «шлаки», а затем создается новая вселенная, возможно совершенно не похожая на прежнюю. Из прошлой вселенной в нашу переходит лишь информация, голая информация о строении новой вселенной, вплоть до мельчайших частиц.
А информация, как я говорил на прошлых лекциях, нематериальна, поэтому она неуничтожима и при полной переплавке старой вселенной, сохраняется в первозданном виде. Эту информацию, или колоссальную совокупность программ реализации материи в нашем мире, создал в прошлой вселенной тот же Высший Разум, который в виде нематериальной информации переселился в нашу вселенную. Сам человек накрепко привязан к нематериальному Высшему Разуму своим нематериальным подсознанием, сознанием – или Душой, – и личным «Я», – или Духом. А мышление материально, потому что это процесс работы материального мозга. Мозг обрабатывает по заданию или волевому усилию нашего Духа, взятую из подсознания или принятую из внешнего мира информацию.
– Во чешет! – восхищенно, но тихо произнес чужак: – Врет и не смеется. Бог за это ему язык отсобачит. А может быть пастыри его заметят и угробят.
– Ты смотри, как бы они тебя не заметили, и не угробили, – хмуро сказал Петр.
– Чур меня! Чур! – замахал руками чужак, совсем как священник в первый день.
– Жить, значит, хочешь? – усмехнулся Петр.
