Александр Лукьянов - Раб сердец
— Слав, а Слав… — сказал шепотом помощник. — Ух ты! Кто это?
Славобор замер. Во дворе показалась стройное создание в испачканном красками сером балахоне и сером же платке поверх уложенных русых кос. Создание с заметным усилием несло ведра с льняным маслом.
— Доброго дня! — сказали плотники.
Девушка вздрогнула, остановилась и поставила вёдра. На её лице изобразился испуг. Мастера переглянулись.
— Может быть, помочь? — с надеждой спросил помощник. — Мы плотники, обшиваем малые палаты.
Девушка прищурилась и поправила платок.
— Ах вот оно что. — сказала она, подняла вёдра и вошла в терем. Помощник взглянул на Славобора. Тот смотрел вслед девушке.
— Иди. — сказал помощник. — Быстро! Вёдра тяжёлые, девушка слабая, пригожая, а ты вон какой здоровяк. Всему отделению стыд, ежели не поможешь.
6.Из лешелюбских войск оборонявших Поползаевск двести бойцов являлись личной охраной Леня Поползая и первых чиновников. В самые голодные дни осады для них всегда находились обильные пайки, по каковой причине о сдаче отряд не помышлял. Воевода Кромеша заранее продумал план ухода.
— Дрисливые хомяки бегут из города сейчас. — говаривал он на совещаниях. — Мы хватаем дураков и вешаем за трусость. Потому что сами — умны и расчётливы. Мы-то уйдём в последний миг, когда брановы ратники ворвутся в Правительственную Хоромину. И выведем Поползая с его дармоедами. Тогда правителям не только не в чем будет упрекнуть нас, верных защитников народоправия, но даже придётся награждать. За мужество и стойкость, за заботу об отцах города, хе-хе…
Однако Лень Поползай оказался не таким уж выжившим из ума — за десять дней до падения города он тихо и незаметно исчез вместе с начальником службы государственной безопасности и телохранителями.
— Сука! — разочарованно сплюнул Кромеша. — Ладно, остались еще жирные уроды, трясущиеся за свои драгоценные шкуры, выручим их, пусть благодарят.
В день взятия Поползаевска отряд воеводы с шестнадцатью подопечными чиновниками и их семьями совершил дерзкий бросок в неожиданном для осаждавших направлении — к Полуденным Вратам. Пути им никто не преградил, через сутки изматывающего пути по ледяной хляби весеннего бездорожья поплзаевцы достигли заброшенной деревни, где остановились передохнуть. Там-то и произошло совершенно естественное преображение сознательных защитников свободы и народоправия. Они тщательно обобрали чиновников, наивно прихвативших семейные ценности, изнасиловали их жён и детей. Осмелившихся возражать прирезали.
— Уроды! — орал Кромеша, выкатывая глаза. — Придурки! Не хватило мозгов сообразить, что теперь один путь остаётся — в разбойники!
— А ты куда собирался улепётывать? — рассудительно возразил один из сотников. — В столицу? Ну, обгонишь Брана с его ребятами на пару месяцев. Ну поблагодарят тебя Крысень с головастиком. Ну, навесят на брюхо блестящих цацек за отвагу. Так что с того? Потом опять драпать, теперь уже из столицы? Неужто не допёрло, что это — начало конца. Каждый теперь о своей башке должен печься. И чем умней эта башка, тем старательней будет о себе думать.
Воевода, остывая, сплюнул: — Пёс с вами, мудрецы задрипанные… Что предлагаете?
— Пойдём к реке Рунной. Там много сёл, есть где развернуться. Нас две сотни, все при добром оружии. Прокормимся. Кто из землероек осмелится поперёк дороги встать?
По странной случайности тридцать второго дня травеня месяца шайка Кромеши вышла именно к тому месту, где Ждан Ратник обучал первую полудружину тяжелой пехоты, вооружённой чистоградскими мастерами по брановым образцам.
Воины построились, приставили выгнутые прямоугольные щиты к ноге и внимательно слушали сидящего на вороном коне Ратника.
— В общем, неплохо. — говорил тот. — Но пределов совершенства для хорошего бойца нет. Всегда можно сделать лучше. Так что будем учиться, учиться и учиться.
— Отдохнуть бы хоть денёк… — пробурчал под нос небритый пехотинец во втором ряду, но Ждан услышал.
— Знаете, когда хороший воин отдыхает? — вкрадчиво спросил он. — Правильно, только в могиле. А пока жив — набирается сил и умений, устали не зная. Начнём.
Пехотинцы пришли в движение, продели левые руки в ременные петли щитов, уплотнили строй, вытащили из заспинных связок тяжёлые дроты.
И тут из-за блестящего лакированной молодой листвой березняка вывернули первые ряды отряда Кромеши. Даже встав на разбойную тропу они всё-таки оставались опытными вояками. Завидев впереди ратников в чёрных доспехах под алым знаменем с солнцем, Кромеша рявкнул: — Сплошной строй, копья наперевес!
И его сообщники мгновенно повиновались.
Ждан Ратник тут же оценил обстановку.
— Кто там хотел отдохнуть? — загремел он, выхватывая меч. — Обещаю после обеда полдня безделья! Правда, сейчас придётся поработать. Докажите, братья, что не зря время на ученье тратили. Всем молчать, слушать меня! Отставить учебную готовность! Напра-во! К настоящему бою го-товьсь!
Кромеша в полном изумлении выпучил глаза. Брановы ратники в матово-чёрных доспехах сомкнули сплошной стеной странные корытообразные щиты и двинулись навстречу размеренным шагом. При этом они шли в ногу, безукоризненно выдерживая строй.
— Что за хреновина? — поразился некогда воевода, ныне разбойничий вожак. — Куда лезут? Брановцев же вчетверо меньше, окружим и передавим, как блох. И где вообще их копья?!
То, что произошло дальше, стало последним в жизни воеводы зрелищем.
В ратников Братства полетели стрелы и свинцовые шары из пращей, но не причинили не малейшего вреда, отскакивая от щитов и шлемов. Когда до противника осталось около двадцати шагов, ратники единым движением занесли дроты назад, ускорили шаг и метнули их. В рядах врага послышались истошные вопли. Дроты пробивали кольчуги, пронзали слабо защищенные руки и ноги, застревали в щитах и оттягивали их вниз. Последовали еще два залпа. Крики растерянного противника, не ожидавшего ничего подобного, усилились.
— В мечи! — крикнул Ждан.
С одновременным коротким лязгом пятьдесят коротких мечей покинули ножны и началась сущая бойня. Кромеша уже не помышлял об окружении ратников, он лихорадочно думал, как бы удержать строй и отступить. А братья-ратники словно превратились в большую многорукую мясорубку, перемалывавшую лишенных щитов, слабо сопротивляющихся неприятелей.
Ждан хлопнул вороного по крупу и поскакал к Кромеше, который пытался остановить попятившихся рразбойников. Воевода не успел повернуться, когда копьё Ждана ударило между лопаток бывшего поползаевского воеводы. Оставшаяся без предводителя шайка дрогнула и попятилась, распадаясь на части.
