Нат Касс - Тени Прошлого
Не сказав ни слова, девушка в длинном голубом платье смущенно выскользнула из комнаты. Так она и шла по бесконечному коридору фамильного замка Арвейм, сохраняя молчание и чуть не плача, пока не втолкнулась в идущего ей навстречу молодого человека.
— Что-то не так, сестренка? Больно вид у тебя убитый, — парень обнял ее и ободряюще улыбнулся. — Снова поссорилась с мамой? Сильно на этот раз?
Девушка невидящим взглядом посмотрела на своего старшего брата и произнесла только:
— Я… я не помню. Опять.
Нет, я все понимаю, но почему вторую ночь подряд мне настойчиво снится одна и та же девушка? Да еще и Мелори Арвейм, как оказалось? Неужели я так долго и усердно думал о том, в некотором смысле, проваленном задании шефа?
За мной, вроде, не водилось.
Похоже, кто-то переучил историю и перечитал «Горизонты событий» перед сном. Надо же, какой я, оказывается, впечатлительный.
Я перевернулся на другой бок и подумал о том, что все еще хочу спать, как будто нагло не продрых последние несколько часов кряду. А ведь все просто: нечего так уставать за целый день, а то успел такое множество сложных дел переделать. Посидеть на целой одной лекции, и то, мягко говоря, далеко не самой скучной в моей жизни, мило попить мирлид с директором университета, потом не менее мило повторить то же самое с очаровательной хозяйкой таверны, а потом вдобавок еще и начинаться легенд на ночь.
М-дааа.
Сногсшибательная, однако, работа.
Когда я вернулся в найденную вчерашней ночью таверну, непонятно с чего уставший и в это же время жутко довольный, присутствия моего напарника не наблюдалось ни в одной из наших двух комнат. Тогда я искренне порадовался его профессиональному любопытству, открыл первую попавшуюся страницу в книге, а потом так и заснул, обнимая ее твердую обложку.
Теперь же Рэй, который, подозреваю, точно так же успел вдоволь развлечься за день, самозабвенно дрых на соседней кровати. Интересно, для него же отдельная комната снята, в самом деле, сам же вчера громко на этом настаивал. Или ему просто стало скучно? В это я, действительно, могу поверить без каких-либо доказательств. Потому что — ну близнецы же, какое тут еще может быть обоснование?
Я решил махнуть на это рукой (жалко мне, что ли, в самом деле?) и утром с пристрастием допросить Рэя о полученных за время прогулки впечатлениях. Ну, ладно, так и быть, просто спросить, злодействовать мне по статусу не дозволено лично высокоуважаемым найтом Хайтом — жаль, естественно, но что тут поделать.
В любом случае, мне даже изображать из себя тирана не придется, сам ведь все, на радость всем, расскажет. А, сдается мне, он много интересного сможет мне поведать. Помню это восхитительное ощущение по себе.
«А сейчас нужно еще немного поспать» — устало подумал я.
Потому что завтра предстоит тяжелый день, полный невероятно захватывающей преподавательской деятельности. Брр.
С каждой минутой нехорошо мне становилось все больше и больше.
Около получаса назад меня чуть ли не насильно затащили в огромную аудиторию, рассчитанную на несколько сотен человек, в которой я чувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Профессор Антавир, две минуты назад удалившийся в неизвестном направлении за двумя порциями свежего травяного мирлида, подбадривал меня всю дорогу до кабинета с настолько ехидным видом, что я даже не мог определиться, как на это следует реагировать.
Секунду помедлив, я с размаху уселся на преподавательский стул и попытался осознать всю безнадежность сложившийся ситуации — не получилось. Видимо, я все же неисправимый оптимист.
Что-то слишком много стульев, вдруг пришло мне в голову. Неужели и вправду придут послушать какого-то меня настолько внушительное количество студентов? Сомневаюсь: по крайней мере, я на их месте точно не стал бы тратить на это свое драгоценное время. Но мне оставалось только полностью следовать своей придуманной роли — а потом высказать многоуважаемому шефу все, что я о нем думаю, причем в самых содержательных, красочных и не совсем цензурных выражениях.
К слову, на лекции меня ждала «моральная поддержка»: Рэй, внезапно проявивший неожиданный интерес к посещению образовательных учреждений, искренне пообещал явиться собственной фиолетовоглазой персоной. Исключительно с целью постоянного дружеского подшучивания, в чем он признался незамедлительно.
И на том спасибо. Всегда приятно ощущать поддержку друга, даже выраженную в подобной саркастической манере. Тем более в подобной саркастической манере.
— Профессор Альвер? — раздался голос прямо над моим ухом. Головокружительно запахло мирлидом.
«Интересно, я вообще успел позавтракать?» — внезапно подумалось мне.
— Подкрепитесь, — добродушно посоветовал Антавир, только что бессовестно прочитавший мои мысли и ничуть того не скрывавший. — И не стоят так переживать. Вас уже заранее все любят, найт.
— Но не в этом же дело, — честно ответил я, решив ничего от профессора не скрывать, хотя бы потому что в этом уже не было абсолютно никакого смысла: догадаться, что преподаватель из меня весьма посредственный, в подобной ситуации было проще простого, с чем, Антавир, естественно, справился за долю секунды. Прославленный профессор, говорите? Не смешите мои тапки. — На самом деле, я просто не люблю выступать перед аудиторией. Тем более такой…
— Не любите или боитесь? — проницательно уточнил мой собеседник. — Не стоит. Страхи для того и существуют, чтобы помогать нам становиться сильнее — за исключением, конечно, тех случаев, когда предупреждают об опасности и спасают жизнь. Я уверен, вам понравится преподавать. И вы точно способны интересно рассказывать.
Мне захотелось произнести заклинание, отменяющее сглаз, уже ставшее традиционным и вполне себе шуточным. Но я героически сдержался.
— Спасибо, — не очень весело выдохнул я.
В коридоре послышался шум, так сильно знакомый мне с собственных университетских лет: звонкие молодые голоса, оживленные разговоры, периодические шутки, постоянный смех. Оставалось только мрачно осознать: студенты спешат получать бесценные исторические знания. Не от самого авторитетного источника, между прочим, но кто им об этом сообщит? В моем-то времени точно подобное «профессиональное» образование в высших учебных заведениях крайне распространено. Остается только искренне надеяться, что тут преобладает все же более качественное обучение.
Я поморщился, взял себя в руки, с трудом скривил относительно приветливое лицо и все-таки удосужился задуматься о том, что я сейчас, собственно, собираюсь во всеуслышание вещать. Эра Единорога, хоть и не сама долгая в истории, длилась внушительное количество лет — аж пять тысяч. В несколько лекционных часов я, любящий безнаказанно подолгу разглагольствовать, упоминая всевозможные любопытные детали, при всем желании не уложусь. Что ж, придется каким-то образом фильтровать информацию. Никогда не умел это делать.
