Роберт Асприн - Новая кровь
Мелилот завершил свою историю, и Жарвина, заливаясь смехом, захлопала в ладоши. Хорошенькая десятилетняя девочка, тихонько стоявшая в углу с кувшином вина, по ошибке приняла эти хлопки за знак снова наполнить кружки и поспешно повиновалась. Мелилот не стал ее останавливать. Он надеялся все же развязать язык чужаку, и спиртное было в этом деле главным его союзником.
— Я заметил, сударь, — произнес Мелилот с недовольством, которое было лишь отчасти наигранным, — что вас не позабавила моя история о злоключениях капитана Стонга. Осмелюсь предположить, причина этого в том, что вам неизвестны существеннейшие подробности, на которые я ссылался лишь мимоходом, — о том, что такое проклятие С'данзо, и о том, насколько искусным колдуном является Мизраит? У вас вид человека, прибывшего издалека и не знакомого ни с обычаями, ни с достопримечательностями Санктуария.
Кликитагх шевельнулся и в первый раз издал хоть какой-то звук помимо невежливого ворчанья — чужак даже не поблагодарил хозяина дома за обильную трапезу.
— Нет, господин, — отозвался Кликитагх. — Это потому частью, что я плохо понимаю, что вы говорите.
Гм! В Мелштоте заговорили профессиональные инстинкты. Какой же у парня язык родной? Мелилот не мог опознать ни акцент, ни странную манеру построения фразы. А вдруг Кликитагх знает какой-нибудь язык из тех, которых нет в списке, висящем на двери скриптория Мелилота, хотя там и так значилось на три-четыре языка больше, чем могли предложить даже самые удачливые из его конкурентов. Ради этого стоило бы не пожалеть времени и покопаться в мозгах чужака…
Прежде чем Мелилот успел сформулировать какое-либо предложение, Кликитагх снова заговорил:
— А другая важная часть, почему это не есть предмет для шутки, — проклятие. Говорю как несчастная жертва, хорошо знаю о муке несправедливого и жестокого проклятия, лежащего на неповинном человеке, мне.
«Такие выразительные дополнения для подчеркивания мысли встречаются в енизеде, но там их никогда не ставят в конце фразы… Да, похоже, я действительно могу кое-что приобрести от этого визита!»
Мелилот пришел в состояние радостного возбуждения и кивком подозвал девочку, чтобы та налила еще вина.
Но Кликитагх отказался и прикрыл свою кружку широкой ладонью.
— Устал. Я спать. Должны идти мы.
И, словно получил позволение Жарвины, встал, взял перевязь с мечом, висевшую на спинке его стула, и протянул руку, чтобы помочь женщине подняться.
Жарвина не обратила на протянутую руку ни малейшего внимания.
Внезапный гнев окрасил щеки Кликитагха в более насыщенный оттенок красного цвета. Он сердито начал:
— Ты не…
— Мне нужно обсудить с Мелилотом кое-какие дела, — оборвала его Жарвина. — Кто-нибудь из мальчишек покажет тебе комнату для гостей. Я приду попозже.
Мелилот испугался, что Кликитагх затеет ссору, — а ссора с Жарвиной могла с такой же легкостью закончиться дракой, как ущемление самолюбия самого заносчивого головореза этого города, — и с усилием поднял свое грузное тело со стула.
— Так оно и есть, сударь, — подтвердил он. — Но я вас уверяю, что постараюсь сделать этот разговор как можно короче. — Мелилот заколебался, пытаясь оценить глубину и причины скверного настроения Кликитагха. — Если вы случайно опасаетесь, что я могу нарушить границы приличия и потребовать от дамы каких-либо интимных отношений, на которые сейчас имеете права лишь вы, то умоляю вас обратить внимание на явные признаки моей недееспособности в данной области.
Лицо Кликитагха осталось все таким же непроницаемым. Мелилот сообразил, что от испуга заговорил чрезмерно официальным и высокопарным стилем, совершенно непонятным для чужестранца. И поспешно поправился:
— Жарвина сказала все правильно. Комната для гостей в вашем распоряжении. Я бы хотел поговорить с вами, пока вы будете находиться в Санктуарии, о вашей родной стране, о ее языке и письменности. Для меня было бы большим удовольствием послушать ваши рассказы.
И было бы безнравственным отпустить вас в какую-нибудь кишащую блохами таверну вроде «Распутного Единорога». Потому я предлагаю вам остановиться у меня в доме до тех пор, пока вы не уладите здесь все ваши дела. Чувствуйте себя свободно, как…
Мелилот запнулся, не закончив фразы. Кликитагх нахмурился еще пуще прежнего. Рука чужака потянулась к рукояти меча — он отказался расстаться с оружием, хотя находиться в гостях и тащить за собой меч, когда усаживаешься за стол, — что может быть невежливее? Поверх его руки легла рука Жарвины, тонкая, но почти такая же сильная. С кислой улыбкой женщина сказала:
— Ты расстроил несчастного ублюдка. Не удивляйся. Я сейчас его отведу, утихомирю, а потом вернусь.
***«Умиротворение» Кликитагха длилось так долго, что Мелилот начал подремывать — сказалось выпитое вино, — и уже подумывал о том, чтобы перенести эту беседу с Жарвиной на утро. На улице темнело. Приближалось наступление ночной тишины, после которого его гуси начнут реагировать на любой шум. Но тут Жарвина вернулась, — бесшумная, словно тень. Из одежды на ней была только собственная кожа. Женщина спокойно опустилась на стул. Мелилот отметил, что его догадка о шраме на груди оказалась верной.
— Уф! — воскликнула Жарвина, потрудившись все же понизить голос. — Если бы я знала, сколько беспокойства может причинять Кликитагх, я бы никогда не согласилась ему помочь. Слушай, может, ты все-таки проявишь немного сочувствия к бедняге?
— Лично я, — проворчал Мелилот, — нахожу, что самое простое в мире, — это стараться никого не жалеть. Чем он тебя околдовал? На моей памяти ты никогда не жалела никого, кроме себя, — ну и, может, еще Инаса Йорла.
Жарвина вскинула кружку, словно собираясь швырнуть ею в Мелилота, но когда он невольно дернулся, с кривой усмешкой опустила руку. Кружка оказалась пустой. Жарвина огляделась по сторонам и заметила девочку, тихо дремавшую в углу. Должно быть, Жарвина вспомнила времена, когда ей самой приходилось прислуживать Мелилоту за столом, а потому решила заняться самообслуживанием. Она налила себе вина, осушила кружку, снова наполнила ее и вернулась на прежнее место.
— Ну ладно, — вздохнула женщина. — Пожалуй, лучше будет, если я расскажу тебе историю Кликитагха.
— Я бы предпочел услышать, как идут дела с…
— Дела подождут до завтра! — прервала Мелилота Жарвина. — Или даже до послезавтра.
— Этого я и боялся, — пробормотал хозяин скриптория. — Каждый раз, когда ты возвращаешься в Санктуарий, в первый день у тебя обязательно находятся неотложные дела… Кстати, если на этот раз у тебя хватит денег, чтобы заплатить Инасу Йорлу за удаление шрама со лба, — Мелилот слегка оживился, — у тебя больше не будет появляться такой настороженный взгляд каждый раз, как ты откидываешь со лба челку.
