Раймонд Фейст - Восход короля торговцев
В конце коридора Ру услышал ее голос. Дверь была открыта, и, войдя в комнату, он увидел своего делового партнера. Гельмут лежал в постели, рядом сидела его дочь. Бледное лицо Карли было искажено горем, но она не плакала. По другую сторону изголовья стоял жрец Килианы, богини крестьян, лесников и моряков. Как служители божества природы, ее жрецы считались целителями, хотя их пациенты частенько умирали.
- Как он? - спросил Ру.
Карли только молча покачала головой, а жрец сказал:
- Он потерял много крови.
Ру подошел к краю кровати и посмотрел на старика. Немощный вид Гриндаля его поразил. Если раньше он казался просто старым, то сейчас выглядел древним стариком. Его голова и грудь были забинтованы.
- Что случилось? - спросил Ру.
- Прошлой ночью на него напали, за городом, - сказала Карли. Ее голос звучал совсем по-детски. - Крестьяне нашли его в канаве и принесли сюда сразу же после того, как вы утром уехали во дворец. Я послала за жрецом, а когда он пришел, отправила за вами Дункана.
Ру заколебался, но потом, вспоминая уроки Накора, сделал в воздухе пару пассов и положил руки Гриндалю на грудь.
Жрец взглянул на него с подозрением:
- Что это?
- Это целительство, которому меня научили, - ответил Ру.
- Кто? - насторожился жрец.
- Один монах из Дэйлы, - ответил Ру. Он вовсе не собирался рассказывать о Накоре.
Жрец кивнул.
- Кажется, я узнаю рейки, - сказал он и, пожав плечами, добавил: - В любом случае не повредит. Рейки либо способствует выздоровлению, либо помогает людям расстаться с жизнью. - Он повернулся к Карли и распорядился: - Если к нему вернется сознание, дайте ему выпить чашку теплой воды с настоем из трав. Если он будет в состоянии есть, накормите его бульоном.
В глазах Карли засветилась надежда.
- Он будет жить?
До этого жрец говорил громко и едва ли не грубо, но сейчас он понизил голос:
- Я сказал - "если к нему вернется сознание". На все воля богини.
Не говоря больше ни слова, жрец удалился. Ру делал для Гельмута все, что мог, почти целый час. Наконец он убрал руки; ладони все еще покалывало от избытка энергии, которую он передавал раненому.
Выпрямившись, Ру прошептал Карли на ухо:
- Я скоро вернусь. Мне нужно кое-что сделать.
Она кивнула. Выйдя из комнаты, Ру спустился по лестнице и увидел внизу Дункана и Луи.
- Как он? - спросил Дункан.
- Неважно. - Ру покачал головой. - По-прежнему без сознания.
- Что теперь? - спросил Луи.
- Возвращайся в контору и убедись, что все заняты делом, - ответил Ру, а Дункану велел: - Обойди все трактиры возле городских ворот. Попытайся найти кого-то, кто хоть что-то знает или видел. И приведи сюда тех крестьян, что нашли Гельмута. Я хочу с ними поговорить.
- Ты думаешь, что бандиты...
- Так близко от города? - перебил Ру. - Нет. Я думаю... Я не хочу думать. - Он взял кузена за руку и повел его к двери. - Я так устал, что глаза закрываются, а ведь еще только полдень. - Он вздохнул. - Найди все, что возможно. Я буду здесь.
Похлопав кузена по плечу, Дункан ушел. У кухни Ру увидел служанку. Она была в искреннем горе.
- Мэри, - попросил ее Ру, - принеси Карли чаю. - Девушка заколебалась, и он добавил: - Спасибо.
Служанка кивнула и ушла на кухню.
Ру вернулся наверх и встал у Карли за спиной. Несколько секунд он пребывал в нерешительности, потом положил руку ей на плечо.
- Я попросил Мэри принести вам чаю, - сказал он.
- Благодарю вас, - ответила она, не отрывая глаз от отца. Время тянулось медленно. Когда тени начали удлиняться, возвратился Дункан. Ничего полезного он не узнал. Ру велел ему снова пройтись по трактирам и присмотреться к тем, кто швыряется деньгами или хвастается неожиданно свалившимся на него состоянием. Ру понятия не имел, что именно Гельмут вез из Даркмура, но точно знал, что там он приобрел ценные вещи; тот, кто ограбил его, лишил компанию "Гриндаль и Эйвери" прибыли за год.
Наступила ночь. Мэри принесла ужин, но никто к нему не притронулся. Гельмут боролся за жизнь. Ему, кажется, стало немного легче дышать - по крайней мере Ру так казалось, - но двигаться он по-прежнему не мог.
Карли задремала, приникнув головой к краю кровати; Ру прикорнул на стуле, который принес из гостиной. Услышав свое имя, он проснулся и подошел к кровати. Веки Гельмута затрепетали, и он открыл глаза. Только тут Ру понял, что его имя произнес старик.
- Отец! - воскликнула Карли, обнимая Гриндаля.
Ру ничего не сказал. Старик что-то прошептал, и дочь отодвинулась от него.
- Он зовет вас, - сказала она.
Ру наклонился над раненым:
- Я здесь, Гельмут.
Старик вытянул руку и прошептал:
- Карли. Позаботься о ней.
Оглянувшись, Ру понял, что девушка не слышала того, что сказал ее отец.
- Сделаю, Гельмут. Даю вам слово.
И тогда старик прошептал еще одно слово. Ру выпрямился, пылая от гнева. Карли удивленно уставилась на него:
- В чем дело?
Заставив себя успокоиться, Ру ответил:
- Я вам скажу позднее. - Взглянув на старика, чьи веки снова затрепетали, он сказал: - Вы ему нужны.
Карли встала рядом с отцом и взяла его за руку.
- Я здесь, отец, - прошептала она, но старик снова потерял сознание.
Перед рассветом Гельмут Гриндаль умер.
Похороны были простыми, но именно таких, думал Ру, желал бы сам Гриндаль. Карли, чье лицо было скрыто черной вуалью, в молчании смотрела, как жрец Лимс-Крагмы, Богини смерти, произнес благословение и зажег погребальный костер. Внутренний двор храма в то утро был переполнен; кроме Гриндаля, хоронили еще пятерых. Над оградами поднимался дым от остальных костров. Карли, Ру, Дункан, Луи, Мэри и двое работников компании "Гриндаль и Эйвери" молча ждали. Посмотрев вокруг, Ру сказал себе, что этого слишком мало для человека, который прожил жизнь, обеспечивая драгоценностями всех влиятельных лиц Королевства. В последние два дня от представителей делового мира было получено несколько писем с выражением соболезнования, но ни один из тех знатных господ, которые были в числе неизменных клиентов Гриндаля, не удосужился прислать хоть пару строк, чтобы утешить его дочь. Ру дал себе слово, что на его похоронах будут присутствовать богатейшие и могущественнейшие люди Королевства. Пламя поглотило покойника.
- Пошли, - отвернувшись от костра, сказала Карли.
Ру подал ей руку и проводил к экипажу. Усаживая ее и Мэри в карету, он сказал:
- Традиция требует, чтобы я поставил служащим поминальную выпивку. Это будет на складе. С вами все в порядке?
- Да, - сказала Карли. Несмотря на бледность, голос у нее был спокоен, а в глазах не было слез. Ее мужество восхищало Ру.
- Я приеду позже, - сказал он и, помолчав, добавил: - Если вы не возражаете, конечно.
