Ирина Якимова - Carere morte: Лишённые смерти
Владыка заметил появление молодой вампирши и указал ей место рядом с собой. Мира коротко поклонилась и проследовала в центр башни.
— Ты добиралась пешком, Вако?
— Половину пути я проделала на крыльях, Господин. А потом по привычке воспользовалась подземным ходом.
Десять лет, отведённые Владыкой на искупление грехов её юности, истекли минувшей зимой. Мира надеялась, что сегодня Дэви объявит об окончании её епитимьи, и она не ошиблась.
— За прошедшие годы ты показала, что способна контролировать свою частицу Бездны, — очень тихо сказал Владыка. — Отныне можешь брать себе столько жизней, сколько захочешь.
Мира вновь поклонилась: "Благодарю, Господин". О, как в первые годы она ждала этих слов! Как жаль, что постепенно ожидание вознаграждения за правильное поведение сменилось вялым безразличием. Сейчас она вовсе не была рада. Яркий, полный захватывающих приключений мир её бессмертной юности канул в бездну. Его сменила серость, пронизанная опасными иглами взгляда Избранного. Вампирша осталась равнодушной: можно убивать? Ну, что ж…
"Как прикажете, Владыка".
От Дэви не укрылось её состояние. Вампир улыбнулся, блеснули его чёрные глаза-агаты.
— Слушай ночь, — сказал он загадочно. Мира послушалась.
Здесь, в своём логове, ночь… молчала. Она тоже не знала ответа на вопрос: "Разгадал ли Избранный мою суть?" Казалось, площадка на вершине Северной башни была заключена в шар — чёрный, непрозрачный, наполненный клубящейся тьмой и звенящей тишиной. Одеяло облаков, укутавшее высокий купол неба, не пропускало звуки извне, они утопали в черноте вокруг, как в мягкой подушке. Тьма внизу бурлила, поднимаясь всё выше, то приоткрывала, то вновь прятала очертания замка. Скоро она доберётся до площадки…
Небо у края горизонта пошло красными всполохами — то пламя сотен вспыхнувших костров отразилось в нём! Никто не пошевелился, молчание по-прежнему окутывало группу бессмертных, но всё неуловимо и мгновенно изменилось. Взгляды сделались ищущими, затрепетали ноздри, ловя исчезающую первую струю дыма далёких костров. Тьма уплотнилась, одев вампиров плащом.
"Пора!" — прошептал Владыка.
В то же мгновение тьма, заполнившая площадку, взорвалась — это десятки крылатых тварей рванулись вверх. Их общая огромная тень, подобная грозовой туче, накрыла весь замок и схлынула, когда туча двинулась к городу.
Город и окрестные селения не спали. На улицах, на площадях, в полях люди зажгли костры — почему-то считалось, что огонь отпугивает carere morte. Мира заметно напряглась, когда они подлетели к Короне. Дом Вако был хорошо защищён от случайных дикарей-вампиров, но любой старейший с лёгкостью бы разбил его защиту.
Основная часть тени быстро миновала Корону: сегодня Владыка решил развлечься в южном районе города. Мира уже собиралась облегчённо выдохнуть и забыть на несколько часов свою тревогу, но вовремя заметила промельк серебристых крыльев над Верхним мостом. Какой-то carere morte торопился к её дому!
В три взмаха крыльев Мира догнала его, схватила чужую тень, дёрнула на себя, и бессмертный вывалился из крылатой оболочки. Клочья его тени растаяли в руках вамирши. У них был редкий серебристо-серый оттенок. Селена Ингенс!
Зашипев от злости, Мира кинулась вниз. В шаге над землёй она вынырнула из крылатой тени, отнимавшей слишком много сил.
— Ингенс… Прочь!
Селена повернулась к ней, юбка её светлого платья колыхнулась. Глаза вампирши полыхали белым огнём отражённого лунного света.
— Ты не смеешь мне препятствовать! Я могу входить в любой дом сегодня. Таков закон Владыки!
— Что ж, попробуй…
Проулок был пуст, хотя слева тянуло дымом от близкого костра. Вампирши сцепились, никого не боясь. Селена быстро вырвалась, но отбежала недалеко.
— А что, если я обернусь сейчас Крылатой? — она засмеялась, укуталась в серебристую тень ещё не расправившихся крыльев, дразня Миру. — Ты слишком слаба, тебе не удержать тень… Останешься тут, ползать и выть от злости!
Мира хотела кинуться на неё, но сдержала порыв, спокойно скрестила руки на груди.
— Лети-лети. Всё равно дом тебя не пустит.
— Тогда я выманю твоего Винсента на улицу. Ему же нравятся вампирки, не так ли?
Мира вновь бросилась на неё, Селена вывернулась, заливисто смеясь. Она уже расправила крылья, готовясь взлететь, когда небо над их головами накрыла ещё одна тень. Очень плотная, с тяжёлыми, широкими крыльями, она могла принадлежать только мужчине.
Вампир преобразился, ступив на землю между дамами. Гектор Долус!
— Дамы, кого вы делите? — оскалился он. — Огромный город вокруг. Все найдут себе вдоволь еды сегодня.
— Племянника Миры. Присоединишься ко мне? — пропела Селена.
Гектор почернел от злости:
— Пошла прочь, Ингенс!
— Сегодня я могу брать всех, кого хочу!
— По негласному правилу, молодые должны следовать за Владыкой, а он обошёл Корону стороной, — Гектор встал рядом с Мирой. — Убирайся, Ингенс!
Больше Селена не спорила. Обернувшись зверем, она улетела, только её крылья сверкнули серебристыми спицами и пропали. Гектор обратился к Мире:
— Инцидент исчерпан. Теперь, летим?
— Не смогу. Слишком устала…
— Тогда жди здесь. Я принесу пищу.
Мира смущённо улыбнулась. Она не питала иллюзий: Гектор вступился за неё, поскольку её Избранный был нужен ему. Вампир скрылся в тени домов, а она осталась ждать. И скоро капли жизни, принесённые им, дали ей силу.
Вампиры взмыли вверх, понеслись догонять Владыку. Они рассекали воздух, как чёрные стрелы. Внизу волновалось море огней, а впереди, куда улетела свита, горький запах дыма уже мешался с маслянистым запахом крови.
Они утонули в чёрном колодце ночи. Они словно уснули, и их сон был мельканием образов. Но суматошное мельтешение не лишало сил, как это бывает в ночных кошмарах. Нет, этот сон был живительным эликсиром, он давал силы, он давал жизнь. Сегодня они чувствовали себя сильнейшими на этой земле. Каждый новый образ, проходящий перед глазами в жарком свете костров и факелов, лишь раззадоривал, подгонял — дальше по скользкой-скользкой дороге — в Бездну. Они были мёртвым сердцем этой земли. Частица Бездны, голодавшая долгие годы, разрослась и поглотила своих владельцев. Сегодня лишь тонкая оболочка кожи отделяла её от мировой пустоты.
Вслед за чёрными тенями собратьев, Мира носилась по улицам, входила в чужие дома. На её шее, плечах возлегло экстравагантное ожерелье из потёков чужой засохшей крови, не успевавшей впитываться, и таким же красно-бурым панцирем покрылось платье спереди. Ресницы и выбившиеся из причёски волосы были опалены пламенем костров.
