Ярослав Хабаров - Серебряный доспех
– Им? - переспросил Гирсу, морща лоб. Ему казалось, что даже десяток разъяренных существ не в состоянии справиться с непобедимым глитом.
– Да нет, не им, а ему, - повторил Хазред.
– Ты шутишь! - Гирсу метнул на приятеля изумленный взгляд. - Глит непобедим. Это очень мощный боец. И чрезвычайно хитрый.
Хазред только покачал головой. Похоже, он начинал понимать монстров. Он как будто проникал в их темный, наполненный яростью разум.
Они атаковали глита все одновременно. И, в отличие от троллей или людей, при этом совершенно не мешали друг другу. Одни, у кого руки были длиннее, подскочили выше и впились ему в горло и в голову, другие, покрепче и пожирнее, подкатились ему под колени. Несколько существ совершенно явно были выбраны в жертву: они бросились под мечи глита, и он в мгновение ока разрубил их на несколько частей. Однако Хазред заметил, что погибшие и без того были ранены отравленными стрелами.
И все это они проделали на удивление слаженно, обменявшись всего несколькими короткими репликами! Есть о чем призадуматься.
– Вперед! - крикнул Хазред. - Пора!
– Ты с ума сошел? - Гирсу, похоже, до последнего надеялся, что его друг откажется от своей самоубийственной затеи - опрокинуть обелиск.
– Ты все-таки хочешь сделать это?
– А для чего мы сюда пришли?
– Ну… убить глита, - предположил Гирсу.
Не отвечая на шутку друга, Хазред вскочил и помчался что есть силы к обелиску. Гирсу ничего не оставалось, как последовать за ним. Разумеется, Гирсу понимал, что сейчас они оба погибнут. Понимал и другое: если бы он, Гирсу, остался сидеть в укрытии (и вернулся бы живым), он сумел бы найти какие-то опадания. Проклятье! Да живые всегда отболтаются, переложив всю вину за случившееся на погибших. Однако это уничтожило бы честь Гирсу. Женщина или жрец, возможно, в состоянии жить без чести, но воин - никогда.
Глит все еще отбивался от монстров, которые неустанно грызли его своими острыми тонкими зубами. Несколько мосластых чудовищ были буквально разорваны пополам - ручищи у глита действительно невероятно мощные. Еще трое или четверо оказались изрублены так, что трудно было понять, где чьи руки и ноги. Впрочем, у этих мосластых вообще невозможно бывает отличить руки от ног. Гирсу бы и пытаться не стал.
Дорогу Хазреду преградили трое жрецов. Похоже, это были последние из оставшихся в живых. Забрызганные кровью - своей и своих погибших товарищей, раненые, они тем не менее были полны готовности сражаться до конца. Что ж, Гирсу готов уважить их последнее желание.
С громким боевым кличем троллок набросился на жрецов. Хазред присоединился к нему. Краем глаза Гирсу заметил, что его друг уже успел обзавестись обсидиановым кинжалом. Очевидно, взял с тела кого-то из убитых жрецов.
Жрецы встали спина к спине. Только теперь Гирсу сумел рассмотреть их лица, темные и очень тонкие, как у женщин. Неужели?… В мгновение ока Гирсу пронзила догадка: женщины! Обелиску служили женщины! И на них Хазред натравил жутких монстров… Ничего удивительного нет в том, что мосластые создания порвали жриц голыми руками…
– Сражайся! - закричал Хазред, заметив колебания Гирсу. Очевидно, для Хазреда уже не составляло загадки происхождение жрецов. Возможно, он знал обо всем с самого начала!
Жрицы приготовились к своей последней схватке. Они заранее знали, что проиграют, но сдаваться без боя не собирались. В любом случае пощады им ждать не приходилось.
Хазред обменялся с ними несколькими ударами. К удивлению Гирсу, ритуальным ножом Хазред орудовал с той же ловкостью, что и жрицы. Одна из них чиркнула Хазреда по щеке. Потекла кровь. Женщина с торжеством рассмеялась, но смех ее тотчас захлебнулся, и она с хрипением упала на землю: Хазред успел перерезать ей горло.
– Гирсу! - заорал он, повернув к другу жуткую окровавленную образину. - Нападай! Помоги мне!
Гирсу больше не колебался. Он накинулся на оставшихся двух жриц. Одной он сразу же сломал шею, другая попыталась ударить его в бок кинжалом. Этот удар был бы смертельным для Гирсу, если бы Хазред не сбил жрицу с ног. В следующее мгновение Хазред разжал пальцы, и обсидиановый нож упал на землю… Нет, не на землю! То, что могло выглядеть со стороны жестом бессилия и усталости, на самом деле было актом убийства. Нож попал точно в глаз лежащей на земле жрицы. Тонкое, невероятно острое лезвие проникло прямо в мозг. Она знала, что так будет. Они с Хазредом были очень близки в этот момент - убийца и его жертва, жрец и жрица. Они оба знали, что произойдет в следующее мгновение.
Они заключили между собой соглашение о смерти.
– Смотри! - прокричал Гирсу. Он был совсем близко - и вместе с тем, как мнилось Хазреду, все еще опьяненному этим последним убийством, где-то очень далеко. - Смотри!…
Обелиск медленно накренился… И вместе с тем создавалось впечатление, что он раздвоился. Потому что на том месте, где только что находился прежний обелиск, появился второй, точнее, тень первого. Полупрозрачный, он полностью повторял оригинал. Те очертания, тот же блеск на гранях, только приглушенный.
Между тем первый обелиск продолжал наклоняться все больше и больше, а второй начал видоизменяться. Постепенно он обретал странные формы. Как будто человекообразные… Явилось лицо, странное с чертами, каких больше нет ни у одного живого существа на Лааре: три круглых глаза, крохотные жабры, но ни носа, ни рта… и кожа удивительного теплого оттенка…
– Я Асехат, - прошептал тихий, завораживающий голос. - Вы освободили меня…
Камень с грохотом обрушился на землю, уничтожая очарование момента. Асехат, если только таково было истинное имя возникшего перед друзьями существа, вздрогнула всем телом - и рассыпалась на мириады крохотных частиц. Была ли она призраком, была ли она каким-то странным, бесплотным созданием, которое материализовалось лишь на миг, а затем рассеялось, - этого друзья не узнали.
В мире наступила полная тишина. Глит перестал дышать, и монстры, атаковавшие его, застыли на месте.
С того места, где только что стоял обелиск, в небо ударил столб яркого белого света. Все происходило в безмолвии. Сияние было ослепительным, так что наблюдателям поневоле пришлось закрыть глаза. Но и сквозь опущенные веки они как будто продолжали видеть этот могущественный свет.
Наконец Хазред решился и открыл глаза. И… ничего не увидел. Никакого света.
Таинственное существо, которое приходило к нему в сновидении и умоляло опрокинуть обелиск, пропало. Гирсу наверняка уже сомневается в том, что оно вообще когда-либо существовало. Глит, растерзанный, с распотрошенным животом, валялся на земле, а кругом в жутких нелепых позах, как сломанные куклы, лежали жрецы и жрицы. Внутренний круг обходивших обелиск служителей составляли женщины, внешний - мужчины. Все они были сейчас мертвы.
