Наталья Белкина - Гиперборея
— Они готовят осаду, — сказала Неясыть.
— Они не собираются штурмовать?
— Думаю, нет. Располагаются словно на ночлег, ставят лагерь. Прон решил взять нас измором. Это разумно.
— Возможно, он вышлет парламентариев?
— Зачем?
— Чтоб велеть нам сдаться или еще что-нибудь.
— Может быть…
— Черт знает что! Зачем ему этот несчастный ареопаг, если у него в столице заседает целая толпа наместников. Они уже чувствуют себя в Гиперборее хозяевами. Я бы на его месте сосредоточила свое внимание на Аполло-Порт.
— Кто знает, что у него в голове.
— Мне кажется, ты уже больше сочувствуешь Прону, чем твоим собратьям наместникам, — сказал Абарис, который тоже забрался на стену и успел услышать мою последнюю фразу.
— Ты ведь знаешь, что это не так, — повернулась я к нему. — Я за Гиперборею.
— Я вижу. Только не могу понять почему. Что это тебе даст? — пожал жрец плечами, оглядывая позиции врага.
— А ты не думай об этом, Абарис. Все очень просто объясняется: я ненавижу, когда кто-то, будь то наместники или Хамсин, пытается сделать кого-то несвободным. Я не могу остаться в стороне, только и всего. Я и сама не сразу поняла, зачем мне эта война. И сколько у меня было сомнений! А теперь нет! Теперь мне все ясно!
Войско Хамсина становилось больше от минуты к минуте. С тыла к нему то и дело подходили свежие силы. И суета не прекращалась и по ту и по другую сторону стены. Я же удивлялась своему спокойствию. Вокруг меня происходила какая-то суета, все готовились к возможному штурму. Для меня же стала очевидной одна единственная истина: нам не выстоять. Что бы не предпринял против нас Хамсин — осаду или штурм, наши силы слишком уж неравны. Пленив старейшин, он может считать себя наполовину победителем. Ему останется лишь разбить три десятка наместников, успокоившихся в его дворце.
Троя отвлекла мня от моих мыслей. Я не сразу заметила ее возле своих ног. Она настойчиво и отчетливо, словно произнося слова, гавкнула два раза.
— Не поняла, — сказала я. — Что ты хочешь мне сообщить?
В тот же момент я вспомнила, с каким заданием я послала ее к морю, в каком случае велела ей появляться у стены и о чем таким образом сообщать.
— Что? Приплыло какое-то судно? Может быть, это рыбаки вернулись?
Но Троя вела себя слишком беспокойно, она звала меня с собой к морю.
— Ну, хорошо. Давай посмотрим, что там за судно.
Я спустилась со стены и побежала за ней бегом. Она не стала даже оглядываться на меня, умчавшись первой.
ГЛАВА 21
На горизонте, действительно, обозначилось нечто походившее на парус. На берегу не было ни души, все жители были у стены или неподалеку от нее. Над морем висели низкие тучи, дул недобрый ветер. Поначалу я даже сомневалась, что маячивший над кромкой моря далекий предмет — это парус, но спустя некоторое время, сомнений у меня не осталось.
Троя, конечно, видела лучше меня. И то, что она видела, заставляло ее беспокойно носиться по берегу, рычать и взвизгивать. Я изо всех сил напрягала зрение: парус приближался к нам. Это было очевидно. Вероятнее всего он держал путь к старому каменному причалу, поэтому мы поспешили туда.
Солнца не было на небе, но солнце, яркое, рыжее и светящееся, горело на парусе приближающегося челна. Когда я поняла, что за гость пожаловал к нам, мне осталось лишь несказанно удивиться.
— Печор! Так это тебя поджидают старейшины!
Я побежала к краю причала. Местные жители уже не использовали его, так что пришлось преодолевать множество завалов из остатков чего-то, свидетельствовавших о некогда бурной жизни портового города: осколки глиняной посуды, сросшиеся с каменным причалом и опутанные лишайником, застывшие во времени скелеты лодок, огромные проржавевшие насквозь якоря, сети, превратившиеся в паутину. Да и сам причал уже не был похож на творение чьих-то рук, скорее на естественное, природное продолжение прибрежной скалы.
Судно приближалось медленно, хотя ветер был попутным. Да он, насколько я помнила, для Печора всегда был попутным. Ведь парус его был заговоренным.
Когда челн подплыл совсем близко, с него раздался голос:
— Прими конец!
К моими ногам грянулась толстая веревка. Мне пришлось немало потрудиться, чтоб намотать ее на остатки кнехта, ведь морскими навыками я не обладала.
— Кто ж так вяжет?! — с укором произнес водяной, одним прыжком переправившись на пристань.
Он мигом распутал мои замысловатые узлы и перевязал все заново ловко и прочно.
— Извини, Печор, я этого делать не умею, — виновато призналась я.
Он сразу оглянулся на меня, но целую минуту, наверное, не мог припомнить, где и когда мы виделись.
— А! Госпожа наместница! — вспомнил он, наконец.
— Узнал меня?
— Ты все еще гостишь в этих краях?
— Ну, не то что бы я тут в гостях… А тебя не старейшины случайно сюда позвали?
— Они. Я получил весть с оказией.
— А зачем?
— Они просили о помощи, просили, чтоб я помог им выбраться из осажденной земли.
— А не ты ли предупреждал меня о том, что здесь опасно? А сам не боишься?
— Один из старейшин оказал мне когда-то услугу. Он заговорил мой парус так, чтоб ветер был всегда для него попутным. Но с условием: если ему или кому-либо из его товарищей понадобится помощь, я должен буду приплыть к ним морем туда, куда укажут. Я дал слово.
— Ты во время. Город в осаде. С минуты на минуту может случиться штурм. Идем к ним. Они у городской стены.
Пришвартовав свой челн, Печор направился вслед за мной к укреплениям. Сейчас мне нужно было решить, как же быть со старейшинами. Если они уплывут в безопасное место, на один из островов, например, куда Хамсин уж точно не доберется, не имея даже маломерного флота, тогда у него, возможно, пропадет и повод для штурма города. Только поверит ли он, что ареопага больше нет в городе? А если принципал все же захочет взять стену приступом, тогда нам уж точно не помешают восемь титанов, которым смерть не страшна. Ладно. Пусть они решат сами. В конце концов, кто я такая, чтоб указывать им, как поступать.
У стен продолжалась суета, но штурм, по всей видимости, еще не начался. Подоспевшая ко мне Неясыть сообщила, что Хамсин встал лагерем, пока не собирается нападать, и возможно, дожидается темноты. Мельком взглянув на водяного, она снова поспешила на стену.
Мы шагали вдоль стены, отыскивая старейшин или хотя бы Абариса, и обнаружили их только на окраине города, где все они уселись трапезничать.
— Где ты была? — спросил жрец, встав из-за импровизированного стола. — Мы искали тебя.
