Юрий Погуляй - В пасти льда
Слова терялись, превращаясь в бубнение, но от тех обрывков, что мне удавалось выделить из бормотания Балиара - на голове шевелились от ужаса волосы. Когда Балиар стал... таким?
- Не время! Не время! - заорал вдруг далекий шаман и страшно захихикал, словно извиняясь. - Да-да, я понимаю. Понимаю... Много льда. Много холода. Да-да-да. Все получится! Ваша воля закон для меня. Мы.... Обязательно... Да-да...
Мы смотрели с Фарри друг на друга, глаза в глаза, и понимали, что наши беды на "Звездочки" лишь преумножились этим морозным днем.
- Он сделает то, что.... Он сотворит... - слышалось в темноте. - Время настанет!
Наступила пауза. Несколько минут Балиар молчал, слушая невидимого собеседника.
- Он жив... опасен... - вдруг проскрипел он, и я едва не воскликнул от неожиданности. Мне показалось, будто старик говорит прямо подо мною. Что если я смогу видеть сквозь сталь, то перед моим носом окажется плешь сумасшедшего шамана. - Мы должны уехать! Да... Я поспешил, но мы должны... Я знаю. Их осталось немного. Тварь южных колдунов убила почти всех. Но они еще живы, я знаю.
Пауза.
- Я не мог терпеть, как вы не понимаете? Я должен был. Но не волнуйтесь! Не волнуйтесь! Я все сделаю! Теперь я готов! Он уже наверху! Скоро все будет кончено!
Ответом безумцу раздался стук.
- Да?! - в тоне Балиара проявилась сварливость и гнев. Он боялся, я чувствовал страх ан Вонка, и шаман мечтал отомстить за свою слабость. Сорваться на ком-то, кто не посмеет ему ответить.
- Все готово.
Я узнал Шестерню. Уродливого боцмана, повелителя третьей палубы. Почему-то он представился мне жалко сгорбившимся перед дверью в каюту шамана. Подобострастие, затаенный восторг и звериная преданность перемешались в душе калеки.
- Тогда вперед! Мы должны уйти отсюда! Быстро!
- Может... Вы... У меня болит рука... - забубнил Шестерня. - Вы не могли бы. В качестве... Я столько сделал для вас. Если бы вы могли. Она так болит. Всегда болит, мудрррррый ан Вонк... Вы вылечили мою ногу. Может...
- Не сейчас! Остальное, когда доберемся до места! Мне нужно больше сил! Больше сил, а ты лезешь ко мне с такими мелочами! Потом, когда мы выберемся - ты станешь здоровым, клянусь тебе! Но сейчас мы должны уйти отсюда!
- Хоррррррошо. Пррррррростите, - испуганно и совершенно без злобы протараторил боцман. - Я пррррросто думал, что Лис... И этот моррррррряк ночью, к которрррррррому я вас... Что...
- Прочь! ПРОЧЬ!
Шестерня торопливо зашаркал прочь по коридору.
- Я виноват. Виноват... О, как я виноват. Девятка. Девятка много обещала, но не знала ничего! Ничего! Почему вы не выбрали меня, хозяин?! Почему? - с обидой в голосе продолжил Балиар.
Корабль вдруг содрогнулся. Мы с Фарри вцепились в стенки хода, чувствуя, как зачихали могучие двигатели "Звездочки". Удары железного сердца пронзали корпус замерзшего ледохода. Одно содрогание, другое. По телу корабля пробежала дрожь, и стук мотора выровнялся. Этот звук, этот новый ритм в тишине холодной Пустыни наполнил меня надеждой. Нелепой надеждой уставшего юноши, зажатого в вентиляции над головой безумного шамана.
- Ты слышал? - шепотом спросил меня Фарри. - Слышал?
Я кивнул.
- Тогда поползли обратно...
Глава шестнадцатая "Вопрос веры"
Мы с Фарри поспешили к капитану, едва выбрались из вентиляции. У нас даже мысли не возникло, насколько диким может казаться наш рассказ, но Дувал отчего-то легко согласился запереться с нами в столовой, чтобы выслушать испуганных юнг.
Весь рассказ он просидел на лавке, устало прикрыв лицо ладонью и глядя на нас сквозь растопыренные пальцы. В серых глазах капитана блестел лихорадочный огонь болезни. Он старался скрыть свой кашель, но то и дело вздрагивал в очередном приступе. Верный Мертвец, скрестив на груди руки, возвышался над Аграстом безмолвной статуей.
Мы перебивали друг друга, стараясь донести до Дувала весь ужас происходящего на третьей палубе. Я старался обратить внимание на зловещего хозяина, которому стал служить шаман, а мой друг вклинивался и вещал о судьбе Лиса и штурмовика из лазарета Квана.
- Это какой-то гребанный бред, - наконец, проговорил Гром. Он закашлялся, поежился от царящего в темной столовой холода. - Какие-то сказки гребанных бардеров!
- Ходы на третью палубы закрыты, капитан, - резонно заметил Мертвец. Глаза первого помощника были чуть прикрыты, словно он дремал. - Шестерня поднял бунт, это очевидно. Да и шаман после Приюта сильно изменился. Придумать такое мальцы вряд ли смогли бы.
- Ты хочешь сказать, что старый Балиар нас предал? Что он служит какому-то хозяину?! Я хожу с ним почти десять лет! Больше чем с тобой! Да я легко поверил бы в то, что это сопливое ледяное говно, его ученик, связан со всем этим. Но Балиар?!
- Я ничего не хочу сказать, - равнодушно пожал плечами Мертвец. - Я просто хочу в порт. Больше всего на свете. В самых худший из портов, лишь бы он был подальше от этого корабля.
Дувал тяжело вздохнул, посмотрел почему-то на меня.
- Ладно... - сказал он. - Допустим, Балиар обезумел. Гребанная старость, драный демон. Застудил голову. Такое бывает. Но Шестерня-то тут причем?! Он предан мне как щенок ледяного волка своей мать ее, мамаше! Я вытащил его из грязи портов у Черных провалов. Из такого гребанного и гиблого места, что...
- Статуя... Та статуя! - выдохнул Фарри. Глаза моего рыжеволосого друга изумленно расширились. - Это она! В ней все дело!
- Статую продали в Приюте, - отметил Мертвец.
Фарри поник, а Дувал поморщился:
- Хватит ужасов! Мне хватило того гребанного ублюдка в гребанном ледовом лесу. Будь я проклят, но мне до конца моих скудных дней хватит сказок и мифов, жрущих моих людей! У меня на посудине вдруг образовался гребанный мятеж, и двое юнг, не отходивших в команде полгода, поливают грязью моих людей. Вот что я вижу!
Капитан ворчал, но верил нам. Где-то глубоко в душе - верил.
- Все ходы на третью палубы заперты, Гром. Юнги здесь. Шестерня там.
- Один он не смог бы все провернуть. Кто-то из гребанных механиков ему помогал. Но почему?! И как они собираются жить дальше?!
- На холодном складе их палубы достаточно припасов. Зато у нас нет энги, - отстраненно проговорил Мертвец.
- Мы заправили большого папочку и гребанный лайар. Топлива хоть залейся.
- В баках - да. Но все равно, когда мы сожжем все оставшееся на второй палубе - мороз нас прикончит, - мне показалось, что первому помощнику действительно плевать на такие перспективы.
- Ты думаешь, они дойдут до этого? - нахмурился Гром. Он повернулся к Мертвецу, вновь поежился. Могучего капитана била лихорадка, но Дувал старался не показывать ее перед нами. Он действительно не понимал, что его болезнь видна абсолютно всем.
![Елена Белая - Дорога к себе [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
