Игорь Шенгальц - Земля обреченная
— Да, — вымолвил наконец Маклауд. — Я, конечно, подозревал, что… история сия была исключительным вымыслом, а теперь полностью в этом убедился. Врать в наших салонах так толком и не научились. Спасибо тебе, дорогая, за то, что открыла мне глаза!
— Обращайся в любое время!
— Правда, в любое? — обрадовался Мак.
— В любое, — кивнула девушка. — С восьми утра и до семи вечера. Можешь записаться ко мне на прием у моего секретаря!
Мастер Шмыга вновь хмыкнул.
— Китана, — сказал вдруг Верона, занятый до того момента неспешной беседой с графом Жераром на другом конце комнаты. — Я бы на вашем месте не стал больше так шутить. Не все обладают столь же занимательным чувством юмора, как вы. С герцогом с тех пор разговаривать просто невозможно, а это не столь хорошо для нашей работы.
— Я и не хотела поначалу, но этот старый развратник весь вечер приставал ко мне с самыми грязными намерениями, а под конец ущипнул за одно крайне интимное место. Так что компенсация была в самый раз.
— И все же…
Китана серьезно кивнула в ответ.
— Не повторится, шеф.
Верона ответом удовлетворился и вернулся к прерванному разговору. Строго он тут с ними! А ведь светлейшая аль-Китана — далеко не офисная секретарша. Мало того что потомственная дворянка самых что ни на есть голубых кровей, это видно и по приставке «аль» в имени, и по ее манерам, которым позавидовала бы и королева, так еще и в местной табели о рангах занимает далеко не последнее место.
Маклауд, видимо, тоже почувствовал себя виноватым, потому что на время замолк и занялся очередной порцией коктейля.
Впрочем, хватило его всего минут на пять.
— Уважаемый мастер Шмыга, давно хотел у вас спросить…
Шмыга молча отвернулся и подошел к креслу, в котором восседал весь вечер Берг.
Мак обиженно замолчал, а Китана звонко рассмеялась.
— Видишь, Мак, не все такие дружелюбные, как я. Цени!
Тут в зал вернулась Кира, отсутствовавшая где-то последние полчаса. В руках она держала довольно-таки увесистый том в кожаном переплете, скрепленный полосами металла. Верона кинул на нее вопросительный взгляд, девушка просто кивнула в ответ.
— Друзья мои, — сказал барон. — А теперь нам предстоит еще одно событие, точнее церемония, через которую вы все уже имели честь в свое время пройти, но для одного из присутствующих здесь людей это станет, возможно, самым знаменательным событием в жизни.
Разговоры стихли. Взгляды всех присутствующих вдруг стали серьезны и внимательны.
— Дорогой Яр, речь идет именно о тебе. Встань, прошу тебя!
Я молча поднялся. Неожиданный переход на «ты» всегда очень вежливого барона смутил меня.
— Ты уже однажды согласился работать в нашей команде. Не изменил ли ты за прошедшее время своего решения?
— Нет, не изменил.
— Знай, ты еще можешь отказаться. В таком случае все твои знания и умения останутся при тебе, а также вполне приличная сумма денег и возможность выбирать любой город для постоянного места жительства из всех трех миров, где правит наш глубокоуважаемый император, и, конечно, гражданство империи. Есть только одно но — вся память о нас, здесь присутствующих, будет у тебя изъята. Но это единственный минус. Твое решение? Принимай его здесь и сейчас, окончательно и бесповоротно!
Я на мгновение задумался. Что сулит мне будущее? Неизвестно. Что было у меня в прошлом? Ничего хорошего, но и ничего особо плохого. Что бы я ответил барону, не будь угрозы исчезновения моего мира, такого родного и привычного? Это ли мной движет? Это ли заставляло все долгие полгода работать в поте лица, без единого выходного. Зачем я тянулся вверх? Для чего? Или для кого? Кира… Что бы я делал, если бы не знал ее? Чем лучше империя Объединенных Королевств? Понятия не имею. Все, что я знаю об их мире… их мирах… только то, что они же мне и рассказали. Значит ли это, что я им безоговорочно во всем доверяю? Нет. Значит ли это, что я верю Кире? Я вдруг с удивлением понял, что — да, я ей верю. Я — на той стороне, где она. Пусть я знаю ее не очень долго и не так хорошо, как мне бы хотелось, но… Доверие — оно либо есть, либо его нет. Либо ты за, либо против. Воздержаться тут не получится. Я посмотрел на Киру. Она не отвела взгляд. В нем было все, о чем я мечтал, чего желал. Я вдруг четко и ясно понял, что люблю ее. Не зная ее толком, понимая, что это, возможно, лишь несбыточная мечта, что вполне вероятно — у меня нет ни малейшего шанса на взаимность. Но я люблю и, значит, буду пытаться!
— Я не изменил своего решения! Я согласен.
— Что ж, — Верона позволил себе улыбнуться. — Я рад, честное слово. Нам остается лишь один ритуал, особый ритуал. Клятва верности, присяга империи. Ты должен ее принести, и тогда ты один из нас официально. Но знай, если твои помыслы не чисты, эта книга убьет тебя.
Кира передала барону том, что принесла с собой.
— Это нестандартная присяга, но мы не можем рисковать. Наша работа слишком ценна для империи. Согласен ли ты до сих пор?
— Согласен, — отступать было некуда.
— Тогда приступим!
Мастер Шмыга вышел из комнаты, но через минуту вернулся с небольшим резным столиком в руках и водрузил его посредине зала. Верона положил книгу на столик и кивнул мне.
— Подойди и возложи левую руку на книгу.
Я сделал, как он сказал.
Все присутствующие встали широким полукругом позади меня.
— Повторяй за мной. Я, Ярослав Викторович Минин, коренной житель мира с самоназванием — планета Земля…
Я повторил его слова, на секунду поразившись тому, откуда он знает мое полное имя. Но потом вспомнил, что сам просил Киру любым возможным способом сообщить тем немногим моим знакомым на Земле, что у меня все в порядке.
— …Клянусь своей жизнью, своей кровью, своим разумом и своей памятью, что буду верой и правдой служить делу империи так, как того требуют мои честь, совесть и достоинство.
— Клянусь…
Я произносил слова присяги. Слова, раз сказанные вслух, будто отпечатывались у меня в мозгу. Я понял вдруг, что смогу повторить все слово в слово, даже если меня разбудят дельфины посреди ночи на маленькой шлюпке посреди бушующего океана после кораблекрушения.
— …Клянусь быть отважным и неустрашимым в бою, но осторожным и внимательным в иных делах.
— Клянусь…
— …Клянусь приносить пользу империи всеми доступными мне способами! Здесь и сейчас, везде и всегда!
— Клянусь…
— А гарантом моей клятвы будет образ моей души, на веки вечные запечатленный в этой книге! Клянусь!
— …Клянусь!
Как только я произнес последнее слово, мир вокруг пропал. Я очутился в полном мраке. Вокруг было пустынно и одиноко. Я даже не знал, стою ли я на твердой земле или витаю где-то в поднебесье.
