Терри Гудкайнд - Первая исповедница
— Однажды посыльный принес записку. Она была от Мерритта, он заявлял, что готов и прибудет в ближайшее время. Спрашивал, готова ли я. — Исидора сделала глубокий вздох, а затем выдохнула. — Помню, как застучало сердце, когда он постучал в мою дверь в тот день. Сердце колотилось, едва не ударяясь о ребра, и каждый стук отдавался в ушах. Мне пришлось остановиться на мгновение, держась за спинку стула, чтобы справиться с дыханием, прежде чем я пошла к двери. Я долго готовилась к тому дню. Готовилась ко всему, что могло потребоваться, бесчисленное множество раз. Ожидание было подобно агонии, но я знала, что торопить его — последнее, что надо делать. Он был нужен мне, чтобы все получилось.
Я помню отчаяние на пути к двери, попытки в последний раз оглядеть все вокруг, запомнить, как выглядят вещи. Пыталась запомнить форму гончарной миски на столе, простую форму кресла, зерно на деревянном столе. У меня была небольшая комната, но я расставила мебель так, чтобы после того, как уже не смогу видеть, иметь возможность свободно двигаться и без проблем находить нужные вещи. Я пыталась предусмотреть все аспекты жизни слепой, пыталась так расположить вещи, чтобы они всегда были под рукой, переместить те, о которые могла запнуться, пыталась подготовить все, о чем только могла подумать.
Несмотря на все приготовления, я была в ужасе. У меня было несколько платков, сложенных в линию на небольшой циновке, на которой я спала. Я выбрала их, потому что все они были разного цвета. По некоторым причинам цвет имел для меня большое значение, был дороже, чем все остальное. Мне отчаянно хотелось помнить цвет. Я завязала узлы на конце каждого платка. Разное количество узлов для разных цветов. Один узел означал, что это красный платок, два узла — коричневый, три — зеленый и так далее. Я действительно не знаю, почему думала о важности этих действий, зная, что они не имели никакого смысла, ведь цвета я все равно больше не смогу видеть, но помню панику, охватившую меня оттого, что я могла забыть, какой цвет как выглядел, какие цвета похожи, как выглядит солнечный свет, на что похожа улыбка ребёнка. Думаю, эти платки с узлами на концах были моей связью с остальными вещами. Они были талисманом, помогающим помнить, как выглядит цвет… и многое другое.
Магда чувствовала, как слезы бегут по щекам и стекают с подбородка. Она пыталась представить глаза на месте впалых глазниц, с которыми осталась Исидора. Говорящая с духами должна была быть красивой женщиной, с большими красивыми глазами, отражающими прекрасную душу.
— Я перебирала эти платки на пути к двери. Держала их мертвой хваткой, как если бы хотела, чтобы цвет отпечатался на моих ладонях. — Исидора наклонила голову, как бы вспоминая эту сцену. — Когда я открыла дверь, была удивлена, что у Мерритта красные глаза. По сей день это, а не платок с одним узлом, мое воспоминание о красном цвете. Он произнес тихим голосом, что выяснил, как сделать то, чего я хотела. Поинтересовался, уверена ли я, хочу ли до сих пор предпринять это. В ответ, я взяла его руку, поцеловала и на мгновение поднесла к своей щеке, благодаря его за муки. Он кивнул, не говоря ничего. Я была рада за души умерших, которые надеялась отыскать. Мерритт был несчастен. С собой он принес рулоны бумаги. Развернул их на столе, и я увидела, что на каждом листе есть своеобразный рисунок. Он расстелил их, располагая различные листы там, где они должны были быть, так что вместе они стали частью огромного рисунка. Когда они все были на местах, я увидела, что он нарисовал нечто, похожее на сложный лабиринт со странными числами в различных местах.
— Лабиринт? — Магде удалось задать вопрос без всхлипов в голосе.
Исидора кивнула.
— Я спросила, что, по его мнению, он делает. Сказала, что рисунки лабиринта ничего не смогут сделать для нового зрения, которое было нужно мне. Тогда он выпрямился, он — внушительный человек, и спросил, а что, по моему мнению, я собираюсь делать. Разъезжать по Новому миру в поисках призраков? Искать в темных углах и под кроватями? Он сказал, что просто видеть тех духов, которых я ищу, недостаточно. Сказал, что нужно еще кое-что, чтобы помочь мне найти их.
Он объяснил, что думал над тем, чтобы не просто создать новый вид зрения, чтобы я могла видеть их, но и создать что-то, что могло привлечь их ко мне, призвать. Я поняла, что шокирована. Это было гениально. Я никогда не задумывалась, как буду искать их, но Мерритт подумал. Он учел проблему целиком и пришел ко мне со способом не только видеть духов, но и призывать их к себе.
Магда оглядела круглую комнату, представляя, что было за ее пределами, вспоминая путь, через который она прошла сюда — лабиринт, — к покоям Исидоры.
— Вы хотите сказать, что Мерритт создал этот лабиринт, здесь, внизу? Этот лабиринт снаружи, это вводящее в заблуждение место, со всеми его тупиками, изгибами и поворотами, сбивающими с толку проходами, висящими полотнами и пустыми комнатами?
— Именно.
— Не понимаю. Как это может помочь вам? Зачем нужны проходы с тупиками? Набор висящих полотен? Пустые комнаты? С какой целью они здесь?
— Чтобы они чувствовали себя в безопасности, — ответила Исидора.
Магда моргнула от удивления.
— Чтобы… духи чувствовали себя в безопасности?
— Именно. Тупики помогают им чувствовать безопасность, чувствовать, что другие не смогут подкрасться к ним. Полотна дают утешительное чувство, что они скрыты. Вы заметили, на каждом полотне есть защитное заклинание, нарисованное или вышитое? Большинство из них очень тусклые, но духи могут их видеть, или, возможно, они чувствуют заклинания.
— Полагаю, я не заметила, — ответила Магда.
— Некоторые из заклинаний на висящих полотнах мои собственные творения, рожденные знаниями говорящей с духами. Они мощные и значимые. — Исидора чуть наклонилась к Магде. — Мертвые нуждаются в них.
— А пустые комнаты?
— Комнаты — это убежища, которые придают мертвым ощущение расположения. Для них, должно быть, трудно не знать, где они находятся. Комнаты пустые, поэтому духам не кажется, что они вторгаются на чью-то территорию. Теперь вы видите, что весь лабиринт является убежищем для духов, которые застряли в этом мире. В тот день, стоя среди бумаг в моей комнате, Мерритт сказал, что знает подходящее место для строения такого убежища. Оно должно быть в нижних пределах Замка, под склепами, где похоронено бесчисленное количество мертвых. Склепы, сказал он, были скоплением такой специфичной энергии, что духи, пойманные в этом мире, склонны посещать подобные места. Он сказал, что убежища, которые он построит ниже, привлекут их ко мне. А затем пообещал, что будет собственноручно наблюдать за строительством. — Исидора сглотнула. — Я знала, что это значит. Он имел в виду, что настало время забрать мое зрение.
