Юлия Набокова - Легенда Лукоморья
– Што-о-о? – Пастух налился краской. – И тебе еще хватает наглости смеяться мне в лицо? Мне, Соловью?!
Он с шумом втянул в себя воздух и вдруг свистнул. Да так, что на небо налетела грозовая туча, деревья встревоженно зароптали, трава ковром прильнула к земле, коровы испуганно сбились в стадо, а буренка-спринтер, стоящая за спиной пастуха, затряслась пуще прежнего. В лицо ударил холодный порыв ветра, пахнуло скошенной травой, словно по ней прошлись косой, и свежими коровьими лепешками. Даже Варфоломей шерстяным ковриком вжался в землю. Лишь на меня художественный свист не произвел особого впечатления. Подумаешь, я Витаса слушала на концерте на стадионе, сидя рядом с колонкой. И ничего, даже не оглохла. А свист пастуха не идет ни в какое сравнение с усиленным мощной стереосистемой воем модного певуна. Так, жалкий плагиат!
На пастуха было больно смотреть. Наверное, так выглядит суперстар мирового масштаба, снизошедший с Олимпа, Чтобы осчастливить своим пением посетителей дома культуры деревни Гадюкино, и вместо рукоплесканий и криков «браво» после выступления услышавший гробовое молчание, а после раскатистый окрик: «А наш Петрович под гармонь спевает лучше!»
– Как? – просипел он. – И ты стоишь как ни в чем не бывало?
– Мне похлопать? – вежливо поинтересовалась я.
– Ты ничего не чувствуешь? – поразился пастух, глядя на меня округлившимися глазами.
– Вообще есть кое-что, – призналась я, с беспокойством поглядывая на кота. Судя по тому, как он тряс головой и переводил осоловевший взор с меня на пастуха, Варфоломей временно оглох и не слышал ничего из того, что мы говорили.
– Что? – с надеждой воззрился на меня мужик. – Говори!
Ну он сам напросился!
– Фальшивите изрядно, – оценила его старания я. – Тройка вам по свисту.
Мужик начал наливаться краской:
– Меня, Соловья-разбойника, учить?!
Тут уж настала пора мне удивляться:
– Вы – Соловей?
– Соловей! – гордо тряхнул бородой пастух.
– Разбойник? – еще более недоверчиво уточнила я.
– Разбойник! – Он еще с большей гордостью задрал нос. Но тут же спохватился и добавил: – Это в прошлом. Ныне я добропорядочный пастух.
– Какой же вы добропорядочный, если у вас коровы пропадают? – упрекнула я.
Соловей встрепенулся и впился в меня глазами.
– Отдай по-хорошему! А иначе придется по-плохому.
– По-плохому я уже слышала, – хмыкнула я, заставив его покраснеть от злости. – А по-хорошему я бы и рада, да не могу.
– Отдай по-хорошему, – заладил он. – А я никому не скажу, что тебя за руку поймал. Скажу, коровы сами вернулись, и тебя не выдам.
– Да вы что! – оскорбилась я. – Я с коровами дела не имею! Хоть они Женихи, хоть Невесты, хоть Сметанки. Я добропорядочная… крестьянка! – Я с достоинством оперлась на метлу.
– Добропорядочная, значит? – нехорошо ухмыльнулся Соловей. – А что же ты делаешь в чистом поле с метлой в руках?
Наблюдательный ты мой, заметил! А действительно, я в задумчивости повертела метлу в руках, что я тут делаю?
– Я к бабушке иду, – вывернулась я. – Метлу ей в подарок несу.
– А я тебе так скажу, – сощурился он. – Ты – неуловимый коровий вор. Ай да хитро придумано! – Он хлопнул себя рукой по колену. – Мы-то все на мужика валили, а девицу в злодействах и не подозревали.
Вот попала, так попала! Ступа выбрала самое подходящее место и время, чтобы скинуть нас в эпицентр коровьего стада.
– На поле ты не просто так очутилась, – продолжал приободренный моим молчанием Соловей. – До ближайшей дороги отсюда идти и идти. Путники сюда не захаживают.
– Я заблудилась, – вставила в свое оправдание я. Что ж за невезение такое! Кого из лукоморских жителей ни встречу, все меня в чем-то обвиняют: Сидор и сотоварищи – в принадлежности к нежити, Соловей – в похищении коров.
– А метла тебе вот зачем, – не слушая меня, продолжил свою складную обвинительную речь Соловей. – Чтобы корову от стада отогнать и в лес завести!
– Вы еще скажите – волкам на съедение, – укорила я.
– Может, и волкам. А может, – он сурово уставился на Варфоломея, – и котам! Где это видано, чтобы кот целую корову съел и не лопнул? Только ведьминому коту такое под силу. Вон как на кота Бабы-яги похож! Только твой облезлый да мелковат, а тот попушистей да поболе будет.
Варфоломей от удивления вытаращил глаза.
– Да ты и сама ведьма, – продолжал Соловей, – свалилась средь белого дня прямо с неба, на метле прилетела. Вот зачем метла-то тебе?
Ну положим, с метлой – это только догадки. И как мы свалились из ступы, он тоже не видел, иначе сразу бы прибежал предъявить претензию о парковке в неположенном месте.
Я угрожающе тряхнула метелкой и вкрадчиво произнесла:
– А не боишься, что я тебя заколдую за дерзость твою?
– Никому еще не удавалось Соловья-разбойника зачаровать! – горделиво ответил он.
– Но ведь никому еще и не удавалось против Соловья-разбойника выстоять, так? – заметила я, заставив его понервничать.
– Я и говорю, ведьма ты! – вспылил герой сказок. – Никто, никогда… Как тебе это удалось?!
Я повела плечом.
– Я в своей жизни еще и не такое слышала.
– Это где же? – с ревностью в голосе осведомился Соловей.
– Есть вдальних краях один, Шура-потешник. От его свиста у людей волосы дыбом встают.
– Эка невидаль! – с превосходством ухмыльнулся Соловей. – Я тоже так могу!
– Деревья к земле пригибаются…
– Я тоже так могу!
– У домов крыши сносит…
– И это мне по силам!
– Волки замертво падают…
– Это я тоже могу! – твердил свистун, но с каждой моей фразой его уверенность таяла на глазах.
– Медведи в ужасе улепетывают…
– Я тоже так могу.
– Рота солда… то есть войско витязей ложится…
– Я тоже так могу! – Соловей окончательно приуныл, но признаваться в том, что уступает в силе свиста неведомому противнику, не собирался.
– Реки из берегов выходят, в горах обвалы случаются, земля дрожит, целые деревни рушатся, – закончила картину апокалипсиса я.
Судя по убитому виду Соловья, тот спешно соображал, где бы затаиться, когда могучий потешник доберется до Лукоморья.
– А далеко он живет? – с опаской поинтересовался он.
Я наугад махнула рукой.
– В сапогах-скороходах – рукой подать.
Соловей совсем помрачнел и с недоверием процедил:
– Что-то я про такого не слышал никогда. Поди, брешешь!
– Может, и брешу! – не стала спорить я. – Только когда сойдешься с ним на кривой дорожке, передавай привет от Яны Самозвановой. Авось пощадит по старой дружбе.
Соловей взглянул на меня с невольным уважением, покачал головой.
– И не стыдно тебе? Друзья у тебя какие! А ты коров воруешь!
