Наталья Цепкова - Точка отправления
— Вы поедите вон на той, — указала бродница, — вас доверяю Драну.
При упоминании имени в их сторону повернулся юноша с белеющим шрамом на брови и маленьким кинжалом, который висел на поясе.
— Спасибо, что помогаете.
Бродница улыбнулась, но ничего не ответила.
— Можно задать вопрос? — неожиданно спросила Наташа. Девушка вся съежилась, колени дрожали, но любопытство было сильнее.
— Конечно, — ответила Благиня и застыла в ожидании, сложив на груди руки.
— Почему вы не интересуетесь кто я и откуда?
— Зачем? Мне это ничем не поможет, только новые мысли, от которых один вред. Да и, знаю я достаточно, — тут Благиня заколебалась, брови дернулись и на миг появилась маленькая складка на лбу, — чтобы предупредить вас. Не стоит доверять безоговорочно тому, кого почитает не ваш народ.
— Вы говорите…
— Я всего лишь ваш предостерегаю, мало ли что может быть в пути. И еще, — Благиня достала из рукава маленький мешочек, — прими от меня этот дар. Ты не умеешь отличать добро от зла.
— А что это? — спросила Наташа, взяв мешочек, девушка почувствовала, что хрустит сушенная трава.
— Это сон-трава. С этой травой не страшен ни враг земной, ни дух злой. Бери и всегда носи у груди, — с этими словами бродница, взяла мешочек за веревочку и надела на шею девушке, — держи, лесовик, и тебе. Твой народ слишком добр чтобы участвовать в каких-либо заговорах, и слишком наивный, чтобы их распознавать.
Эти слова немного задели Видеора, но он не подал вида, а протянул руку и получил небольшой цветок с блеклыми лиловыми лепестками. Он был засушен, но не смотря на это источал приятный аромат. Полюбовавшись им, лесовик быстро засунул его запазуху.
— Вам пора, — сказала Благиня, — ждут только вас.
— Спасибо за гостеприимство.
И Наташа и Видеор забрались на палубу. Работа на судне закипела: одни отвязывали кант, другие взялись за весла, третьи поднимали паруса. И только Дран невозмутимо стоял и смотрел вперед.
Судно качнулось и медленно поплыло по водной глади. Озерные юноши прекрасно знали все пороги и коряги, поэтому судно шло ровно.
Наташа и Видеор стояли на корме. Вот уже скоро близится развязка их похода. Каждый испытывал трепет, и то новое чувство, которое заставляло сердце колотиться быстрее и еще больше верить и надеяться на лучшее.
Глава 9 Долой все маски
Молнезар поднимался по лестнице. Сейчас его не касалась суета и шум на первом этаже, как бы он не хотел вмешаться. Сейчас он должен выполнить то, что пообещал вместе с Наташей и Видеором: отвезти маленькую изгнанницу в Ветроград. Как он жалел о своих словах, и как ругал себя, что он не рядом с Наташей.
«На все воля богов» — успокаивал себя Молнезар. Альв прикрыл за собой дверь и подошел к кровати. Произнеся странные слова, резко распахнул плащ. На кровать упала девочка сжавшаяся в комок. Ича быстро встала на четвереньки и отползла в дальний угол. Натянув до самого носа одеяло, она смотрела на альва большими испуганными глазами. Девочка привыкла к постоянным оскорблениям, толчкам, побоям. Когда она появилась на свет ее мать уже ушла из дома и скиталась в лесах Лукоморья. Ича выросла в лесу, и любила его, мечтая снова оказаться там. Города пугали: каменными домами и мостовыми, шумными пивными или праздничными уличными гуляньями. Ича считала себя лесным жителем, хоть и по мировоззрению, своего рода девочка не знала, как не знала и ее мать.
Туга родилась в неволе. Богатый альв выкупил ее свободу и поселил в Ветрограде, там она встретила и Добровита — добряка и трудягу, который обогрел ее, показал другой мир без угроз и унижений. Они жили как будто одна семья. Но в одно утро Туга решила уйти. Как объяснила: в поисках своего рода. Но для чего Добровит не знал. Также как и то, что через несколько месяцев у Туги родилась дочка. Чьи синие добрые глаза, были копией папы. Туга часто в них гляделась, когда хотела вспомнить счастливое время в Ветрограде.
Ича ничего этого не знала и поэтому ее пугали новые имена и новые знакомые. Она настораживающее поглядывала на альва. Девочка привыкла, что помощи ждать не откуда, а тут появились эти трое и вот она сидит в теплой постели. Она даже не ощущала голода из-за навалившихся новых впечатлений, хотя там, на помосте, ужасно сводило живот, аж, до тошноты.
— Ты что-нибудь хочешь? — спросил Молнезар, снимая плащ и отстегивая шпагу.
Он пытался придать голосу мягкости, но не смог избавиться от тяжелых ноток. Да и во всей его позе чувствовалось напряжение, и нежелание заниматься изгнанницей. Как он, королевская кровь, мог до такого опуститься. Но слово данное на площади сковывало его по рукам и ногам.
Ича помотала головой.
— И все же тебе нужна одежда, да и перекусить не помешало бы. Завтра с утра нас ждет длинный путь, и я не обещаю тебе еды в путибледное осунувшееся личико Ичи выглядывало из-под одеяла. Она моргала, но боялась что-то произнести.
— Не бойся, — успокаивал Молнезар, как мог, — я тебе не причиню зла. Тааак. А из чего же тебе сделать платье?
На глаза ему попалась лишь простыня.
— Иди-ка сюда. Иди, иди не бойся.
Осторожно Ича выдралась из своего укрытия и встала на постели. Ее очень смущало, что она голая перед незнакомцем, но делать было не чего. И краснея, она стояла не шевелясь. Альв обматал девочку простыней и завезал два узла на плечах, и один сбоку на талии.
— Ну вот. Ты одета. Теперь надо договориться о еде.
Немного осмелев Ича кивнула и переминаясь с ноги на ногу спросила:
— Мы едем в Ветроград?
От страха ее голос больше напоминал писк птички.
— Да. Мы дали слово твоей маме.
— Но мы никогда не жили в Ветрограде, — неожиданно сказала Ича. В ее маленькой головке не умещались те события, которые с ней случились, и поэтому ей хотелось поговорить, рассказать то что она знает, чтобы ей помогли во всем разобраться.
Молнезар удивленно посмотрел на девочку, и даже отложил маленький мешочек, где были успокоительные благовония.
— Мы жили в Лукоморье.
— Всегда?
— Не знаю. Но я родилась в том лесу. А мама мне не рассказывала, где жила раньше, до моего рождения.
— Ну, вот, наверное, в Ветроградето и жила.
— Тогда почему мы стали жить в Бочагах, а не поехали в этот город?
Альв был удивлен железной логикой маленькой девочки. Но сама она вряд ли осознавала серьезность своих вопросов. Ей было страшно, и это понимал Молнезар и подсел к девочке на кровать. Он сделал попытку ее обнять, но та отшатнулась от него будто это он изгнанник, а не она. Тогда альв сложил руку на коленях и добавил:
