Глеб Дойников - Варяг победитель
К утру следующего дня мы благополучно прибыли в Порт-Артур, где, по настоянию Банщикова, запросили по беспроволочному телеграфу лоцмана для прохода минных полей. Лекарь Банщиков, кстати, категорически отказался следовать в Порт-Артур более безопасным путем через Циндао, мотивировав это тем, что сейчас на счету каждая минута. Именно это он сказал и на общем сборе команды перед выходом в море, и несколько раз повторил комендорам, что огонь можно открывать, только если «Мацусима» нас обнаружит. Как он тогда сказал, «Мацусиму» мы с вами все одно потопим, не сейчас, так потом, а вот довезти до Артура записи Руднева надо сейчас, и во что бы то ни стало".
Глава 7. Домой
Тихий океан, у побережья Японии. 15 февраля 1904 года.
За ночь в темноте, неся все отличительные огни, отряд кораблей во главе с «Варягом» прошел узость Сангарского пролива между японскими островами Хоккайдо и Хонсю, тем самым были лишний раз подтверждены две старые истины — дуракам везет, и наглость — второе счастье. Но, с другой стороны, нормальной системы дозоров и береговой обороны в начале войны японцы еще не создали.
На рассвете произошла весьма неприятная встреча. Из утреннего тумана выполз небольших размеров пароходик, тонн так на полторы тысячи, и что-то радостно засемофорил «Варягу». Ситуация осложнялась тем, что стрелять из пушек сейчас категорически не рекомендовалось. Ввиду близости берега стрельбу могли услышать и поинтересоваться, кто это палит в водах империи восходящего солнца? А с учетом того, что поиски пропавших гарибальдийцев уже наверняка начаты, кто-нибудь в штабе Того мог сложить два и два. Руднев провел на мостике бессонную ночь в ожидании неприятностей, и наконец дождался их с рассветом, как только он расслабился. Данный факт никак не улучшало его настроения, и так испорченное двухдневным недосыпом, поэтому его обращение к вахтенному сигнальщику Вандакурову больше походило на рычание волка в капкане, чем на нормальный приказ.
— Отвечай!
— Ваше благородие, а что отвечать-то? Неужто вы поняли, что они пишут? И на каком языке отвечать, я японским-то не владею…
— Еж твою мать в ее толстую задницу по международному коду!!! Отвечай что угодно, только быстро, пока они не опомнились! На руле — курс на сближение, машины — средний вперед.
Не успел еще Руднев проорать свою емкую и образную речь до конца, как Вандокуров защелкал семафором, по движению его рук Руднев и все остальные находившие на мостике явственно читали, "… з а д н и$7
— Ваше благородие, а разрешите, я его еще в задницу по-японски пошлю?
— Ну вот, а говорил, японским не владеешь! Посылай, конечно. А откуда знаешь, как?
Не отрываясь от передачи второй части сообщения (нравы на «Варяге» стремительно либерализировались, на что сквозь пальцы смотрели все, кроме старшего офицера), Вандокуров пожал плечами:
— Дак, вашбродь, я по японски только посылать и умею! Да и то, токмо морзянкой. Эдак тому с пол года назад с сигнальным с «Чиоды» пили вместе, ну, после третьей тот и поделился, как морзянкой посылать. Я ему на русском, он мне на японском, ну, я не он, это япошки на выпить слабаки, не мы, еще трезвый был, вот и запомнил.
Руднев понимающе хмыкнул и переключился на более насущные проблемы.
— Балк! Свистать твоих абордажников на верх! На пулеметах, как подойдем к этому уроду на пять кабельтовых, дайте пару очередей поверх рубки! Как только японец застопорит машину, мы с ним в притирку пройдем, а вы в шлюпку и гребите к нему. Взрывать его тут не стоит, придется хоть на двадцать миль от пролива отвести, а там или подрывными патронами, или если рядом никого не окажется, потренируем наши свежеиспеченные расчеты башен на «Корейце» и «Сунгари». Я им давеча обещал практические стрельбы.
На приближающемся пароходе были сильно озадачены абракадаброй, переданной с приближающегося головным крейсера, но специфически-японское завершение передачи "И чтобы тебя в аду любили Западные демоны" не оставило у капитана сомнения, что он каким-то образом поставил свой пароходик поперек дороги Японского Императорского флота. Так что последовавший приказ лечь в дрейф если и вызвал удивление капитана, то только потому, что был передан по международному коду, "неужели эти вояки не разглядели восходящее солнце у меня на корме?" и сопровождался пулеметной трескотней. Зачем? Он, как и любой подданный Микадо, и так готов на любые жертвы ради флота Восходящего Солнца! С крейсера, медленно подошедшего на четыре кабельтова, слетела в воду шлюпка, полная вооруженных людей, и под размеренное гиканье гребцов понеслась к трапу каботажника.
Через пару часов японец дымил в голове каравана на своих максимальных тринадцати узлах, медленно удаляясь от остальных кораблей под конвоем крейсера. На мостике «Варяга» запыхавшийся, но довольный Балк докладывал командиру и собравшимся полюбопытствовать офицерам о захвате.
— Типичный каботажник, старая калоша. Полторы тысячи тонн, следует в балласте в Токио. Ничего интересного, кроме названия.
— И как же это чудо, столь некстати попавшееся нам на дороге, называется? — С трудом подавив зевок, поинтересовался Руднев.
— "Хуяси-Мару". — Отчего-то вполголоса ответил непривычно смущенно выглядящий Балк.
— Как-как? — С мостика донеслись вопросы офицеров, не расслышавших имя жертвы.
— "Хуяси-Мару".
Этого старший помощник, по должности обязанный следить за порядком на борту, вынести уже не мог.
— Мичман Балк, что вы себе позволяете? Я понимаю, что наш командир нам всем порекомендовал почитать побольше литературы о пиратах, чтобы проникнуться духом каперства. Кстати, господа, кто опять не вернул Эксвемелина в библиотеку? Как не стыдно, господа! Но такие выражения на мостике крейсера Его Императорского Величества Российского флота категорически недопустимы!
— А я-то тут при чем? — взвился Балк. — Я, что ли, объяснялся с капитаном? У нас, если помните, граф Нирод записной знаток японского, он и пояснил мне, отсмеявшись, что «хуяси» по японски «роща». Вполне нормальное, поэтическое название.
Старательно пытаясь не рассмеяться в голос, присутствующий на мостике Зарубаев попытался разрядить ситуацию:
— Да, не повезло кораблю с названием…
— Не повезло скорее капитану, — поправил его Балк, — я же с казаками высаживался, как обычно. Ну и Красный, Михаил, тоже там был, он нас на мостик и сопровождал. После того, как граф Нирод в третий раз переспросил название судна и в третий раз получил ответ «Хуяси-Мару», он немного не разобрался в ситуации.
