Виктор Поповичев - Транс
– Почему Камос не выходит на прямой контакт с властями нашей планеты?
– И начнется хаос в экономике, культуре, социальном устройстве наций, не говоря о куче всяких болезней. Камос не пойдет на контакт – это закон Кольца. Вам надо измениться, потому что наступает время…
Я аж подскочил, вспомнив о времени, отпущенном мне на беседу с Черным. Хотел бежать к выходу, но увидел протянутую мне Охотником руку.
Нет. Я не протянул ему свою. Может быть, он честный, порядочный друг. И желает землянам только добра. Жизнью, может быть, рискует ради моих соотечественников. Но не могу, не желаю брать ответственность, поверив в доброжелательность Черного.
Выйдя из Башни, я увидел Ники. Он схватил меня за руку, сказав, что я просрочил время и теперь люди Хогерта ввязались в драку. В конце улицы, по которой мы бежали к лодке, что-то громыхнуло и столб зеленого пламени осветил дерущихся людей.
В лодке сидел Хогерт. Он налег на весла. То и дело слышались звуки взрывов, сопровождавшиеся зеленым огнем вспышек. Через несколько минут мы вышли на берег и спустились в подвал одного из домов. Хогерт запалил свечу и, осветив угол, кивнул на сверток.
– Одежда, – сказал он. – Твой комбинезон… Свои же зарубить могут. Живо переодевайся.
– Мне казалось, что я пробыл у Черного не более часа, – сказал я, чувствуя себя виновником начавшейся драки.
– Тебя не было больше трех часов. – Хогерт махнул рукой. – Обыкновенная провокация. Хозяин решил избавиться от беременной женщины. Но он просчитался – мы спрятали ее в такое место, где ему вряд ли удастся с ней что-либо сделать.
– Но, как я понял, твои люди первыми начали драку, – не поверил я, вспомнив, как Вротех желал этой драки.
– Первыми были мерцы, – возразил Хогерт. – Они прорвались к изолятору с женщиной, не зная, что ее там уже нет. Я чувствовал, чувствовал… Теперь она в надежном месте.
Переодевшись, я сунул руку в карман, нащупал пуговицу-диск и облегченно вздохнул.
И опять: подземные переходы, узкие лазы, где можно двигаться только ползком, залитые тухлой водой канализационные тоннели. Иногда над нашими головами слышался топот, крики дерущихся и стоны раненых, грохот взрывов и глухие звуки вздрагивающей земли.
– Дальше тебе придется идти с Ники, – сказал Хогерт, когда мы ступили на твердые доски помоста с перилами – личный подземный ход Хогерта. – Кто-то бежит… Ты слышишь?
Поскрипывали доски под бегущими в нашу сторону… Двое… Вот один из них остановился.
– Обождите! – знакомый голос. – Стойте, говорю… Мерцы, вротех, пронюхали дорогу к нашему бункеру.
Перед нами остановился запыхавшийся Вротех:
– Они взорвали дверь… И теперь дерутся… Оборзели, сволочи. Больше сотни их. И взрывчатка…
– Где женщина? – спросил Хогерт, оставаясь спокойным.
– Женщина? – Вротех поскреб в затылке. – Отдашь ту мерчанку? Лично мне. Насовсем… Мне нужна та, от которой Кузнец отказался. Так даешь?
– Пользуйся. – Хогерт кивнул.
– Судьба, – прошептал я, глядя вслед убежавшему в темноту Вротеху. – Заберу женщину с собой. Все равной ей крышка. Черный найдет способ ее убить. Что касается Черты… Попробовать надо.
Прибежал Вротех с женщиной на руках. Поставил ее на помост и привалился спиной к перилам.
– Может, поторопился ты ее из бункера вытащить? – спросил Хогерт строгим голосом.
– Ждать, пока мерцы нам траурный марш сыграют? Их там больше сотни, я же говорил. Эй! – Он хлопнул по заду женщину, безучастно смотрящую в темноту. – Скажи ему, кранты нам могли быть.
– Их было много, – прошептала женщина, не повернув головы.
– Ну? Слышал?.. Не нравишься ты мне, вротех! Раз я привел бабу, значит, ситуация аховая. – Вротех выхватил из-за пояса металлический прут. – Так и будем тут торчать?
– Ступай, – сказал Хогерт и вложил в мою руку ладонь женщины. – Может, повезет вам, пройдете Черту.
– Ты забыл обо мне, – с дрожью в голосе сказал карлик. Он встал между Хогертом и Вротехом. – Ведь я – мерц. И обязан подчиняться приказам Черного. Могу ли я допустить, чтобы женщина ушла живою из города?
– Метровка! – Вротех махнул перед носом карлика прутом. – Куда суешься, дешевка плешивая!
– Убей меня, – прошептал карлик, повернувшись к Вротеху. – Меня надо убить. Тебе не впервой лишать жизни мерца.
– Ники. – Хогерт тронул карлика за плечо. – Неужели ты сможешь нам помешать? Зачем просишь смерти? Мало ее было сегодня?
Карлик вдруг вертанулся и ударил Хогерта кулаком в живот.
Металлический прут Вротеха, описав полукруг, опустился на голову Ники. Брызнула известь.
– Зачем? – вскрикнул Хогерт, прижимая руку к животу и опускаясь на колени. Постанывая, поставил свечу у лица карлика. Тронул пальцами белое от извести ухо, щеку, лоб. – У него красная кровь, – прошептал он, глядя, как из проломленной головы тонкой струйкой текла прозрачная жидкость, которая, соприкасаясь с досками помоста, превращалась в красную лужицу. – Почему кровь?
– Ты, Хогерт, будто мерцев никогда не убивал, – усмехнулся Вротех. – Чего сопли распустил? Может, и тебе по голове дать?.. Не нравишься ты мне сегодня!.. Они вот такими штуковинами десятками наших в расход пускали. – Вротех достал из кармана и протянул мне два легких и теплых мячика, похожих на те, которыми играют в пинг-понг. – Могу подарить. Хорошая штука. – Он помог Хогерту подняться с колен. – Такими шариками мерцы дверь в бункере подорвали. Аж камни расплавились.
– Вам надо торопиться, – сказал Хогерт, протянув мне свечу. – У тебя много таких мячиков? – спросил у Вротеха.
– Десятка два. Зачем тебе?
– Вдруг они, – он кивнул на меня и женщину – мы так и стояли – рука в руке, – не смогут перейти Черту? Взорвем Башню – может, нарушим какие-либо связи в системе, поддерживающей непроходимое поле Черты?
– Взорвать?.. Да мы, вротех, в куски разнесем хазу Хозяина. Можно и еще шариками разжиться. Отдам взамен мерчанку. Хрен с ней. Ради такого дела… У ребят поспрашиваем, которые живыми останутся. Да мы такой фейерверк закатим!.. А ты, – Вротех тронул меня за локоть, – ты ребятенка береги. Чтоб живой остался. Бабу можешь замочить, когда родит, но ребятенка… Жалко ведь маленького. Он-то при чем?
Черту пересекли благополучно, не дожидаясь взрыва Башни и без помощи шариков, подаренных Вротехом. Мы даже не заметили, как это произошло. Шли, шли и остановились, увидев вдали огонек костра. А вдруг вовсе и не меня ждут там, у костра, ведь я не рассчитывал в кромешной тьме быстро отыскать моих друзей. «Тебя сейчас встретят кобольды, – услышал я голос Махишасуры. – Оставь им женщину, а сам иди к костру».
Женщина после его слов привалилась ко мне и обмякла. Я подхватил ее под мышки. И тотчас из кустов выскочили лохматые коренастые мужички. Глаза у них были, как у кошек, зеленые и светились в темноте. Один из них вырвал из моих рук женщину, другой бесцеремонно залез ко мне в карман, достал подаренные Вротехом шарики и сунул себе в рот. Затем они расстелили на траве плотную ткань, положили на нее женщину, поплевали на руки, похлопали себя по заросшим густой шерстью ляжкам и, подхватив импровизированные носилки, скрылись в кустах.
