Диана Удовиченко - Враг империи
Великий отец замолчал, переводя сбившееся дыхание. Потом бессильно опустил руки, повернулся и медленно двинулся по ступеням храма.
– Чтоб ты сдох! – ударил в спину чей—то полный ненависти выкрик.
Падерик резко обернулся и увидел, как храмовая стража пытается протолкнуться туда, откуда донесся враждебный голос. Но толпа смыкалась перед вооруженными людьми, не давая им пройти. Тогда маг, возглавлявший отряд, без предупреждения швырнул в людей огненный шар. Двоих заклятие убило на месте. Вспыхнула одежда на пожилом благообразном ремесленнике, истошно закричала его жена. Толпа сначала испуганно прянула в стороны, затем отовсюду стали раздаваться яростные вопли.
– Назад! – крикнул Падерик отряду.
Но маг—фанатик не унимался. Он продолжал отправлять в народ заклятие за заклятием. Стражники, поняв, что их главе не справиться с разъяренной толпой, отступили, предоставляя чародею отбиваться самому. В считанные секунды озверевшие ремесленники смяли мага и буквально растоптали его. Падерик скрылся в храме, вход в который был надежно защищен заклятиями и артефактами. Жители Северного луча проявили пагубную греховность. Рано, рано Великий отец обратился к ним напрямую. И мага жаль, полезный был человечек, верный, преданный делу. М—да… ошибочка вышла. Следовало для начала запугать, отправить десятка два людишек из квартала в Счастливое местечко. Ну да ничего, храмовая стража наведается к ним ночью и уведет пару—тройку зачинщиков. А лучше, их жен. Потом надо будет устроить показательную расправу на площади. Тогда строптивые труженики проникнутся благостью Лужьей. А пока… Его высокопреосвященство достал из потайного кармана убогой ряски связующий амулет и проговорил:
– Сотню стражей на храмовую площадь. Бунт безбожников. Нет… лучше две сотни. И магов побольше.
Вот так! Спустя час перед Главным храмом было пусто, и лишь лужи крови напоминали о случившемся. Работники поспешно поливали камень водой, дабы жрецы, направляясь по своим лугоугодным делам, не испачкали случайно подолы ряс. Великому отцу подали карету. Пришло время посетить здание городского суда, где главный зал был отдан под процессы над темными магами. Сегодня предстояло рассмотрение двух дел. Мало, конечно, но ведь очищение страны от скверны только начинается. Великий отец рассеянно рассматривал из окна кареты улицы Виндора. Красивый город, только вот много в нем грязи. И народец распоясался, Луга не боится, жрецов не почитает. Много, ох, много предстоит работы! И не только темная магия как таковая беспокоила Падерика. Ведь Луг, до того как его объявили покровителем магов, был богом благочестия. А что творится сейчас? Как может думать о божественном человек, предающийся греху разврата? Вон идут по улице две красотки: что у них за вид? Шея открыта, грудь обтянута, из—под шляпок локоны выбиваются. Женское тело – инструмент демонский, красота – лукавый соблазн. И не только о блудницах речь. От них—то как раз вреда меньше всего. Не станешь же испытывать греховную страсть к женщине, которую купил за деньги. Попользуешься и забудешь. А вот разве может мужчина в храм после трудового дня пойти, если его дома ждет красивая жена? Нет, он к ней поспешит, демона тешить. А простому человеку грех спускать нельзя. Он бояться должен. Луга, жрецов его, светской власти. Только тогда им можно будет управлять. А книги? Книги, источник греха! Стихи фривольного содержания, романы, воспевающие любовь, а страшнее всего – сказки о волшебстве, возбуждающие в читателе тягу к магии. Ученые опять же… Что там говорят университетские профессоры своим студентам? Вбивают в юные головы вольнодумные мысли, побуждают к изобретению все новых чародейских штучек. Да, прав был Вериллий, убравший из программы университета все предметы, направленные на изучение темной магии. Вредно это. А все эти разговоры о том, что знание основ некромантии, демонологии и прочих пакостей необходимо для защиты от них – ересь, ересь и ничего больше!
За благочестивыми размышлениями Падерик и не заметил, как подъехал к зданию из розоватого камня. Дом, в котором размещался суд, выглядел веселеньким и гостеприимным. Только у широких дверей стояла жутковатого вида статуя Стратаны – богини возмездия. Слуга распахнул дверцу кареты и подал руку. Великий отец, отдуваясь, вывалил наружу свое тучное тело. Благословив беспрестанно кланяющегося лакея, он придал лицу выражение святости и неподкупности и вошел в радушно распахнутую перед ним дверь.
Большой зал был полон людей. Родственники и знакомые нечестивцев, которых предстояло судить, доносчики, пришедшие полюбоваться на дело рук своих, фанатики с безумными глазами и просто досужие зеваки сидели на длинных скамьях в ожидании начала процесса. На мраморном постаменте стоял стол жюри. Падерик, не обращая внимания на опасливые взгляды и шепоток за спиной, прошел к столу и занял почетное место председателя. Кивнул: можно начинать.
– Двадцатого числа месяца Пирия заседанием святого суда Луга всеблагого слушается дело темной колдуньи Мариты Дейн, жены моряка Валида Дейна, – затараторил секретарь. – Означенная Марита Дейн обвиняется в употреблении зелий незаконных, кои придают лицу и телу демонскую красоту, ввергая в соблазн добрых лугиан. Также вышеупомянутая Марита уличена в колдовстве, именуемом приворотом.
Падерик скорбно покивал: знакомая история, красивая жена – сосуд греховный. Взмахнул рукой: привести подсудимую. Двое стражников ввели в зал женщину лет тридцати. Одежда на ней была изорвана, и прорехи открывали гладкое смуглое тело. Спутанные темные волосы нечесаными космами падали на лицо. Пребывание в Счастливом местечке не красит никого. Марита еле держалась на ногах, так что стражам приходилось волочь ее под руки. Запястья ее были покрыты синяками и ссадинами, разодранный ворот рубахи падал с округлого плеча, являя взору картину непотребно соблазнительную. Казалось, женщине все равно, так она была измучена. Стражники подвели ее к столу жюри и остались стоять рядом, не давая Марите рухнуть на пол.
– Открой свое лицо, женщина, – строго обратился к ней Падерик.
Марита даже не пошевелилась, чтобы выполнить приказ. Секретарь суетливо подбежал к ней и откинул с лица прядь спутанных волос. Великий отец многозначительно хмыкнул, остальные члены жюри – три жреца Главного храма – стыдливо потупились. Красота этой ведьмы была так совершенна, что даже пытки и муки голода не смогли стереть ее с лица Мариты. Из—под правильных полукружий густых смоляных бровей на Падерика смотрели огромные ярко—зеленые глаза в обрамлении длинных черных ресниц. Изящный прямой с небольшой горбинкой нос, полные чувственные губы, высокие скулы, нежная смуглая кожа… Его высокопреосвященство опустил взгляд ниже. Там картина была не лучше: длинная стройная шея, полная, округлая грудь, тонкая талия, пышные бедра. Вне всяких сомнений, Марита – истинная дочь Хайниры, демоницы разврата и прелюбодеяния! Разве имеет право на существование такая красота? Ведь она неизбежно становится источником раздоров, зависти, вожделения и прочих чувств, недостойных доброго лугианина. Да она просто пышет соблазном! Падерик вздохнул, представив, сколько греха взяли на свои души каты и стражники Счастливого местечка.
