Жанна Лебедева - Хитросплетения тьмы
Через несколько шагов единорог остановился и, поравнявшись с ним, принцесса вздрогнула от ужаса. Между двух гнилых пней валялась перевернутая карета. Из-под нее ручьями растекалась кровь, в которой деловито копошились улитки. Чуть в стороне находилось что-то непонятное, какой-то живой пульсирующий холм, оказавшийся множеством сбившихся в ком моллюсков. Новые и новые улитки сползались туда со всех сторон, заинтересованно топорщили рожки и вытягиваясь из блеклых панцирей. Следом за ними откуда-то из-под елей вынырнула лиса с человеческим лицом, бросив на зрителей полный ненависти взгляд, ринулась к общей куче, сунулась туда и вытянула из-под кишащих улиток часть лошадиной ноги…
Не в силах более созерцать жуткое зрелище Таша обернулась на единорога, но он уже мелькал светлой вспышкой далеко впереди. Не желая более быть свидетельницей кровавого пира, девушка поспешила следом. Казалось, что могучие деревья, прикованные к земле черными косами мха, выпрямлялись при виде белого зверя и хвоя их, тусклая и побуревшая, начинала сверкать изумрудной зеленью.
Лесная чаща окружала девушку со всех сторон, стараясь подавить, сломать и обернуть в бегство. Скрюченные корни вывернутых из земли деревьев тянулись в стороны, как чудовищные черные спруты, в образованных под ними ямах стояла густая коричневая вода, подернутая слабым налетом ряски. Впереди, за рядами еловых стволов в лесном сумраке угадывалось какое-то возвышение — холм или пригорок, покрытый плотным слоем черного губчатого мха.
Таша остановилась, вся внимание, а ее таинственный провожатый поднялся на возвышенность и исчез, словно растворившись в воздухе. Минуту девушка колебалась, но идти обратно в одиночку по страшной чаще она бы не решилась. Дорога была одна — вперед, туда, куда звал ее хромой единорог.
Принцесса поднялась на черный холм, и ее взгляду открылось свободное от леса пространство: пологий, местами изрезанный редкими рядами кустарника склон, ведущий к отдаленной реке. Прямо перед ней в землю уходило какое-то древнее сооружение, похожее на укрытую в почве каменную бочку гигантского диаметра. Подавив недобрые подозрения и страх, ставший последнее время постоянным спутником, девушка заглянула вниз. По внутренним стенкам бочки вела лестница, кольцами спускаясь к чернеющей в самом низу воде. Там сбоку в каменной кладке виднелось отверстие, подземные ворота — уходящие вглубь земли.
Пересилив стойкое желание развернуться и немедленно убежать в любом возможном направлении, Таша осторожно ступила на замшелый, растрескавшийся край неведомого колодца, а потом на ступени. Ее обдало сырым промозглым холодом и тухлым запахом застоялой воды, в которой она заметила движение, а потом разглядела вытянутые силуэты.
Оказавшись внизу, девушка увидела, что большую часть пространства занимал бассейн с сорной рыбой, прямо из него во тьму вели арочные ворота высотой в три человеческих роста. Таша выдохнула облегченно, подумав про себя: «По туннелю с водой мне не пройти, а кроме рыб тут ничего нет. Постою еще минуту и покину это жуткое место с чистой совестью».
В темноте прохода мелькнула белая вспышка. Таша вздрогнула от неожиданности и, присмотревшись, разглядела узкий приступок, тянущийся вдоль бассейна к воротам и далее в подземный ход. «Только не это» — поняв, что сбежать на середине пути не удастся, она, стараясь не дышать и не смотреть на оживившихся рыб, осторожно пошла по приступку вперед.
Миновав ворота, принцесса оказалась в длинном округлом коридоре, не таком непроглядном, как показалось сначала. Далеко впереди брезжил слабый свет, но через несколько шагов с двух сторон в стенах открылись взгляду черные дыры ходов, такие же высокие и широкие, как и ворота, ведущие в туннель.
Таша остановилась, боясь идти дальше. Свет тянул, но во тьме проходов крылось что-то недоброе, что-то угрожающее и неизбежное. «Хватит с меня подземных приключений» — решительно мотнула головой принцесса, отступая назад. Словно в ответ на ее мысли за спиной раздались звонкие удары копыт: на приступе, находящимся по другую сторону от Таши стоял единорог. Он пристально посмотрел на девушку и медленно пошел вперед. Обреченно вздохнув, принцесса продолжила путь, который казался бесконечным.
Туннель все тянулся и тянулся, а свет не становился ближе. Таша шла, без надежды прийти куда-то. Казалось, что путь замкнулся кольцом, словно во сне, где искомая цель всегда брезжит впереди, сколько ни сделай шагов. Наконец, коридор открылся большим помещением с округлым бассейном, позади которого принцесса с восторгом и ужасом разглядела россыпи золотых монет, закрытые наглухо сундуки и многочисленные шкуры невиданных девушке животных. Свод таинственного помещения открывался провалом, сквозь который в подземелье попадал свет. Прямо под дырой, на груде сундуков, кубков и тюков с мехами грозным монументом возвышалась карета из чистого золота. Возле ее передних колес, повисшие на остатках упряжи, наполовину утонувшие в россыпях золота, виднелись иссохшие пустоглазые мумии лошадей.
Таша замерла, внимательно рассматривая представшую картину. И снова из какого-то темного угла появился единорог, вскочил на крышу кареты, прыгнул вверх и исчез в провале потолка. В тот же момент далеко позади, в темном туннеле раздался оглушительный вопль, невозможный, надрывный, душераздирающий, не способный принадлежать ни одному разумному существу…
* * *След петлял между деревьев и был свежим, отчетливым. Иногда он обрывался, разорванный слизистыми дорожками улиток, но тут же продолжался снова. Когда деревья расступились, глазам мертвеца предстал каменный колодец — след вел туда, и Фиро, не задумываясь, двинулся вниз по ступеням.
В нос ударил запах рыбного смрада, источаемого водоемом внизу. Многие поколения сорных рыб рождались, жили и умирали в нем.
Оказавшись на дне колодца, Мертвец принюхался, различив среди прогорклой тухлой вони еще свежий запах девушки и еще один — от большого и грязного живого существа. Так пахло в конюшнях или на скотных дворах, где дух потных, измученных работой животных мешался с вонью неубранных продуктов их жизнедеятельности. Однако запах потянувшийся из темного прохода не принадлежал рабочему скоту, его обладатель являлся существом хищным, это можно было сказать наверняка.
— Зачем ты пришел в наше святилище, наше убежище, наше заповедное место?
Голос раздался неожиданно, как эхо запрыгал по стенам, не давая возможности определить источник, от которого он шел. Голос не был мужским или женским, он был нереальным, холодным и ровным.
