Леонида Подвойская - Тьма
Оптимизм оказался излишним. Нет, с заразой он теперь расправлялся быстро. Но вот с последствиями активного оперативного вмешательства… Особенно… Да нет, не только вот, в мозге. Здесь - нет половины лёгкого. Здесь - удалён мочевой пузырь, здесь… Да. Сложно. Здесь не ударишь. Здесь надо… Постой, а почему «здесь надо» именно сейчас? Им что, в атаку немедленно? Если только запустить программу восстановления? Как тогда с детьми, только пусть организм сам. Ну и что, что дольше? Этим спешить некуда. А мне - есть! Окрылённый Максим летал от палаты к палате. Удаётся! Но удаётся же!
- Ну вот. Через месячишко все они будут абсолютно здоровы! - уже к утру, предельно вымотанный, но и столь же счастливый, сообщил наш герой заведующей. - Можете их теперь отсюда просто в больницу. Или домой… Кому есть куда. Этот же… органист, к примеру, дочь заберёт?
- А ему можно сообщить? Он каждое утро здесь.
- Да всем можно… Только постепенно, чтобы ажиотажа не было. Нахлынут…
- Максим… Если это правда… если это так… Но всех за одну ночь?
- Так! Так, Марина Алексеевна! Просто сегодня… быстрее получаться начало. Проще.
Потом он ещё поучаствовал на утреннем совещании новой смены персонала и их тоже убедил в своём отсутствии. Затем он пил какой-то зелёный чай в кабинете заведующей.
- Теперь можете устраиваться отдыхать. Здесь всё чистое, сама перестелила. Немного коротковато для вас будет? Я дверь закрою, и никто вас здесь не потревожит.
- Но зачем теперь? Я думал - недели на три застрял. А теперь можно и…
- Максим… Макс… я буду вас умолять остаться.
- Но здесь уже всё! Честное слово - всё!
- А вы знаете, сколько человек ждёт сюда очереди?
- Если на то пошло, то все ждут очереди… в небытие.
- Но Максим… Милый… Это же недолго… Ну, два- три дня. Или ночи… Разве это… Вы же три недели собирались… Я… мы… что угодно просите…
Потрясённый применённым к его нынешнему облику эпитетом
«милый», юноша промолчал, затем тяжело вздохнул и начал снимать туфли.
- Спасибо…, - прошептала заведующая и, боясь, что тот передумает, зачастила - Отдыхайте до вечера, да? Я часам к пяти, нет - к шести подойду, да? А поесть? Господи, какая же я…
- Сейчас только спать…
- Хорошо - хорошо. Тогда отдыхайте. Я приду, принесу. Или сходим куда? Всё-всё. Поняла. Ушла. Нет! Зачем вам теперь здесь оставаться? Ведь уже всё, правда? Поехали ко мне.
- Но…
- Да в чём дело, Максим? Чего вы стесняетесь? Нет никого дома сейчас! Отдохнёте и потом сразу - в больницу. Ну на самом деле. Или ждёте кого?
Упорствовать было теперь просто глупо. Проходя мимо палаты со скрипачкой, увидев её несчастного отца, Максим не выдержал - зашёл и присел рядом на свободный стул.
- До последней возможности боролась, - прошептал старик. Видимо, ему уже было всё равно, с кем делиться своим горем, лишь бы слушали.
- Вот, даже о гастролях переговоры не прерывала. На рождественские праздники.
- Правильно делала. Поедет.
- Что вы такое говорите, молодой человек? - горько вздохнул органист. - Уже и чудо не поможет.
- Она уже выздоравливает. Ей только окрепнуть. На рождественские, говорите? Тогда…
Максим поднял над артисткой руки и укутал её своим золотым полем. «Бери! Бери! Живи!» - щедро делился он своими чудесными силами. И как когда-то очень давно, в самом начале целительства (с Анютой, что ли?) чувствовал щемящую радость от творимого. Затем, улыбаясь, заглянул в глаза отцу исцелённой. И тот вновь принял горькую, покорную судьбе позу.
- Пойдёмте, Марина Алексеевна.
До такси заведующей пришлось поддерживать отдавшего последние силы юношу.
- Ничего. Зато ваша артистка уже сегодня встанет. Не держите её. И в больницу не отдавайте. Пусть готовится к своим гастролям.
- Отцу вы тоже невидимкой сказались? Зря.
- Ай, а зачем?
- Понимаете… Вы думаете, люди жаждут чуда из любопытства? Или от безысходности? Некоторые - конечно. Но для многих, очень многих, причастность к чуду…это… не знаю. Чище становишься сам, и светлее вокруг тебя. Вот, когда спасатели из-под развалин кого достают. Когда уже вроде и надежд не осталось. Вы ведь тоже переживали тот наплыв чувств? Вроде, и не касается тебя…
- Так ведь они же все выздоровеют! Все! Вот, глядя на них, пусть и переживают наплывы. А просто зеваки мне ни к чему.
- Вам неприятен этот разговор?
- Да нет, просто вы… идеалистка. У вас там умирали в основном брошенные люди. Брошенные, правда? Никому до них не было дела. А теперь, когда они вдруг исцеляться, все, кому они были до… этого самого, будут умилённо плакать?
- Просто… просто хороших людей уже не хватает на все беды и всё зло. А ваши…чудеса могли бы показать… укрепить или пробудить спящее, погребённое…
- Вы в церковь ходите?
- В костёл. Так получилось. Муж - католик. А что?
- Так, напомнили ваши слова проповедь.
Уже медленно поднимаясь по лестничному маршу четырёхэтажки, женщина нерешительно добавила.
- Кстати, отец пациентки играет на органе в нашем костёле. Может, сходим? Когда время будет.
Максим неопределённо пожал плечами.«Когда время будет». Когда? Наскоро поев, он уснул в раздвинутом ему кресле.
Вечером его разбудили голоса из кухни.
- Нельзя же быть такой легковерной, Марина! - упрекал хозяйку мужской бас. - Ещё не хватало пройдохи в нашей квартире.
- Но ты же сам, сам обследовал потом того мальчика.
- Эта болезнь порой выкидывает фокусы, сама знаешь. Похожие на чудо. А потом на такое чудо, как мухи на мёд, слетаются чудотворцы.
- Но это не тот случай, Лёнь. Я сама видела.
- Сама? А другие?
- Других он типа загипнотизировал, чтобы не видели и не слышали.
- Других? А, может, не других, а тебя?
«Лучше было оставаться в хосписе» - подумал Максим, быстро одеваясь. Хотя…
Выйдя на кухню, Максим, улыбаясь, поприветствовал хозяев. Муж пробурчав «Добрый вечер» отвёл глаза, но вздохнул несколько облегчённо. Оно и понятно. Во-первых, к такой образине надо привыкнуть. А во-вторых… Во-вторых, где-то там глубоко-глубоко тлеющее ревностное подозрение окончательно угасло. Ну что же, надо брать быка за рога. Можно бы и ему в глаза заглянуть, но… Симпатичный мужик. Не всё же с женским полом общаться, а?
- Леонид…
- Сигизмундович.
- Леонид Сигизмундович, я случайно услышал, не верите вы ни мне, ни вашей жене. А давайте на вас, а?
- Я не кролик подопытный для шарлатанов!
- Ну зачем же вы так. По - моему, брать кроликов для опытов - жестоко… Кролики - это не только…
Так болтая, Макс высматривал проблемы хозяина. Поразился - ему не надо было помогать. Ну, просто хороший здоровый организм. Только что в юности как-то похабно аппендикс удалили. Шрам какой-то длинный и кривой. Но это же мужик!
