Андрэ Нортон - Чародей колдовского мира
Наконец мы подошли к ручью и к скале, возле которой я в последний раз видел Орсию. Не знаю почему, но я надеялся, что она ждет меня на прежнем месте. И когда не увидел ее, испытал разочарование.
— Ты думал, что можешь надеяться на эту водяную девицу, мой глупый брат? — Мне в сознание ворвалась мысль Каттеи, непривычно чуждая, жесткая. — Но тем лучше для нее.
— О чем ты?
Теперь в сознании смех — такой смех я слышал только от Динзила.
— Мой дорогой брат, я хотеда попросить тебя об одолжении; ты вряд ли смог бы мне отказать, и вот тогда ей пришлось бы туго.
— О чем ты говоришь? — снова спросил я, поскольку она сняла барьер. Но в голове прозвучал только ужасный смех. И я решил, что Каттея для меня потеряна, хотя и идет рядом.
Наш путь ведет по ручью и дальше по реке. Он настолько ясен, что мне не нужна помощь Орсии. Но я по-прежнему беспокоился о ней — надеялся, что она благоразумно ушла, найдя безопасное место, а не была захвачена каким-нибудь бродячим хищником этой земли.
Мы пришли к покинутому дому аспта, и по моему настоянию Каттея заползла в него передо мной. И прижалась к дальней стене тесного помещения, как можно дальше от меня.
— Каттея, в Долине знают гораздо больше нас. И скажут, что нам делать!
— Но Кемок, брат мой, я знаю, что нам делать! Для этого мне нужна только твоя водяная девица. Ну, а если не она, то кто-нибудь другой. Но она подходит прекрасно. Приведи ее ко мне или меня к ней, и мы произведем волшебство, которое поразит тебя… поразит Кемока, который считает, что он кое-что знает о тайнах, но на самом деле лишь подбирает обрывки знаний, выброшенные другими, гораздо более великими, чем он.
Я едва не потерял терпение.
— Такими, как Динзил, вероятно.
Она долго молчала. Потом снова в сознании прозвучал ее смех.
— Динзил… да, он взбирается на облака, чтобы пройти по небу. Динзил хочет многого, очень многого. Но другой вопрос, достанется ли ему хоть горсть того, чем он хочет обладать полностью, и Динзилу придется на этот вопрос отвечать. Я думаю, он ненавидит тебя, Кемок, за то, что ты сделал, когда уводил меня. Однако теперь, все обдумав, я вижу, что ты сослужил мне хорошую службу, послужил гораздо лучше, чем если бы я сама тебе приказала. Я была во власти Динзила, подчинялась ему — ты был прав, когда опасался этого. Дорогой брат, твоя служба будет вознаграждена. — И она кивнула головой, плотно закутанной в зеленую ткань.
Меня пробрал озноб; я подумал, что за тварь поселилась в Каттее и удастся ли ее изгнать. Подумал о тех двух вариантах будущего, которые показала мне Лоскита и которые так и не осуществились. В них Каттея была на стороне врага. Может, лучше было бы ей погибнуть.
Но человек цепляется за малейшую надежду: если удастся добраться до Долины, там сумеют с этим справиться, уберут не только уродливую голову, но и ту тварь, что поселилась в сестре.
— Спи, Кемок; клянусь, я буду с тобой, когда ты проснешься. Теперь я ничего не хочу больше, чем идти туда же, куда и ты.
Я знал, что она говорит правду. Но не это хотел услышать. Не знаю, спала ли она. Но лежала неподвижно, положив закутанную голову на лапу. Наконец я уже не мог следить за ней, усталость победила.
Глава 17
Утром мы выбрались из логова. Снова я предложил Каттее съедобных корней, она отказалась, говоря, что такая пища ей не нужна. Я настаивал, спросил, а какая нужна, но она отгородилась от меня. Однако пошла со мной без возражений.
И опять над ручьем повис туман. Я обрадовался ему: здесь нас легко преследовать, и я надеялся, что мы скроемся в тумане. Возможно, Орсия оставила нам в качестве проводника Кофи, поэтому я внимательно наблюдал за поверхностью воды, не покажется ли мерфей.
Или кроганская девушка считала мою миссию в Темной башне настолько безнадежной, что не думала о моем возвращении?
Растительность на берегах ручья свободна от зла этой земли, но она редеет. Стало прохладно, и я подумал, что зима близко. Не мог сдержать дрожь и пожалел о плаще, из которого сделал чучело на пути сюда.
В дороге я также постоянно следил за мечом, не появится ли на нем предупреждение в виде рун. Туман каким-то причудливым образом приглушал звуки, и я решил, что предупредить нас об опасности может только меч.
Если повезет, мы по воде могли бы добраться до Высот. Но возвращаться подземным путем я не решусь. Поэтому нужно как-то пересечь эту землю.
Однако поступать так глупо. Есть все основания считать, что нас выследят за один день. Тем не менее я повернул от ручья в сторону Высот. Другого пути нет.
Смех, легкий презрительный смех. Я быстро повернул голову и взглянул на Каттею.
— Невозможно, мой дорогой брат? У тебя дар предвидения, и ты получил предсказание. Но помни, ты идешь не один, и я могу показать тебе такое, для чего не найдется слов ни у твоей водяной девицы, ни у мудрых из Эсткарпа. Не бойся, мы вернемся в Долину. Если пожелаем этого оба, сделаем.
Снова высокомерная уверенность, презрение к остальным. Однако она убеждена в том, что говорит. Но внутренне я отшатывался от ее помощи, как приветствовал помощь Орсии.
— Что это?… — Ее закутанная в шарф голова повернулась; Каттея внимательно вглядывалась в странную рябь на воде, там, где ее касался туман.
— Кофи! — воскликнул я. — Орсия? — Я послал мысленный призыв. Рябь приближалась, словно по воде вброд идет мерфей, дожидаясь, пока мы догоним его.
— Что это? — снова спросила Каттея. — Не могу проникнуть в него мыслью. Но это что-то живое. Что?
— Это мерфей. Он был нашим проводником.
— Друг твоей водяной девицы? — Каттея остановилась, как будто не хотела подходить ближе.
Неожиданно я почувствовал раздражение от того, как она называет Орсию.
— Ее зовут Орсия, и она тоже обладает силой. Только с ее помощью я смог найти тебя. — Мой ответ прозвучал резко.
— Орсия, — повторила Каттея. — Прошу прощения, брат. Пусть будет Орсия. Итак, она помогла тебе добраться до меня? Это я тоже не забуду. Ее волшебство придало силу моему шарфу. Но вернемся к ее посланцу, которого мы не можем видеть и с которым не можем общаться мыслью… Он ведь ее посланец, верно?
— Надеюсь.
Я опустился на колено в мелкой воде и протянул руку — вернее, лапу, — как сделал, когда Орсия передала мне свой дар зрения и я смог увидеть Кофи. Рябь на воде приблизилась, но на этот раз я не ощутил прикосновения чужой плоти. Возможно, Кофи не решался прикоснуться к тому, что служит мне рукой. И я не мог его винить в этом, но надеялся, что мой жест доброй воли будет воспринят как приветствие.
Рябь двинулась вниз по реке. Я не знал, пытается ли он вести нас или просто уходит, не желая иметь ничего общего. Но поскольку пока можно держаться реки, я надеялся на первое.
