Маргарет Уэйс - Драконы весеннего рассвета
Старый гном расслышал в его голосе небывалые нотки. Он попытался сесть:
– Что…
Не в силах говорить, Тас указал трясущимся пальцем… У Флинта еще двоилось в глазах после удара, но все-таки он разглядел.
– Во имя Реоркса!.. – вырвалось у него. – ЧТО ЭТО?..
Неведомое существо между тем не спеша приближалось к Лоране, и та, скованная его волшебной силой, не могла сдвинуться с места. Существо было одето в доспехи старинной работы – ни дать ни взять Соламнийский Рыцарь. Вот только латы его были сплошь черны, точно их обуглил огонь. Под шлемом, который, казалось, плыл сам по себе прямо по воздуху, тлели два оранжевых огонька.
Существо протянуло руку, закованную в металл… Флинт задохнулся от ужаса. На руке его не было видно кисти. Но, похоже, Лораны коснулся не один только пустой воздух: она отчаянно закричала от боли и упала на колени перед жутким видением. Золотоволосая голова бессильно поникла… Лорана рухнула наземь, сраженная леденящим прикосновением Рыцаря Смерти. Он разжал незримые пальцы, и обмякшее тело эльфийки замерло на траве. Наклонившись, он поднял ее на руки…
Тас попытался сдвинуться с места, но взгляд оранжевых глаз тотчас приковал его к месту. Кендер не мог даже отвести взгляда: во всем мире не было больше ничего, кроме двух клубков оранжевого огня. Сидя на земле. Флинт смотрел туда же, куда и Тас, – хоть и сам чувствовал, что ужас грозил вот-вот свести его с ума. Только любовь к Лоране и тревога за нее не давали ему потерять сознания. Он твердил себе: я должен хоть что-нибудь сделать. Я должен спасти ее… Все напрасно. Тело отказывалось повиноваться, только дрожало.
Мерцающие глаза еще раз оглядели обоих.
– Возвращайтесь в Каламан, – произнес глухой голос. – Скажете им, что эльфийка у нас. Темная Госпожа прибудет завтра в полдень, чтобы обсудить с ними условия сдачи.
С этими словами Рыцарь Смерти повернулся и зашагал прочь, унося с собой Лорану. Под ноги ему попалось тело Бакариса; призрак в латах прошел прямо сквозь него, как если бы того вовсе не существовало. И растворился в лесных потемках…
После его ухода магическое заклятие утратило силу. Таса затрясло, он почувствовал себя больным и разбитым. Флинт, шатаясь, поднялся на ноги.
– Я пойду за ним, – пробормотал гном, хотя дрожь колотила его так, что он еле-еле сумел подобрать с земли свой шлем.
– Н-не надо. Флинт, – взмолился кендер. Он смотрел вслед жуткому рыцарю, и лицо у него было совсем белое. – Что бы это ни было, нам оно не по зубам. Я… я так испугался. Флинт! – И отважный Тассельхоф уничтожение покачал головой. – Я… мне очень совестно, но я… просто не смогу встретиться с этой штукой еще раз. Пойдем в Каламан, а? Может, там нам помогут…
И Тас во все лопатки припустил в лес. Флинт еще постоял на месте, не в силах на что-либо решиться… Потом его лицо мучительно сморщилось.
– Он прав, – пробормотал гном. – Я… я тоже не смогу пойти за этой тварью, честное слово. Я не знаю, откуда она, но явно не из нашего мира…
Он повернулся прочь. Мертвый Бакарис все так же лежал под плащом, которым укрыла его Лорана, и при виде его сердце гнома пронизала мгновенная боль.
– Да врал он все насчет Таниса! – не удостаивая внимания эту боль, с внезапной решимостью вслух сказал гном. – И Китиара врала. Он не с ней, я это знаю! – Гном сжал кулаки. – И, где бы он ни был теперь, мне предстоит однажды с ним встретиться… и рассказать ему, как я его подвел. Он поручил мне присматривать за девочкой, а я… даже этого, и то не сумел…
И гном обреченно закрыл глаза. Но тут его слуха достиг призывный крик Таса, и Флинт, запинаясь о коренья и камни, незряче побрел следом за кендером.
– Как я ему расскажу? – стонал он на ходу. – Как я ему расскажу?..
4. МИРНАЯ ПЕРЕДЫШКА
– Знаешь что, давай по-хорошему, – сказал Танис, обращаясь к спокойно сидевшему перед ним человеку. – Я хочу кое-что знать. Ты нарочно направил корабль в водоворот – но почему? Ты знал, что под ним находится это? Что, кстати, это за место? И куда делись все остальные?
Напротив Таниса в деревянном кресле сидел Берем. Резное кресло было на эльфийский манер разукрашено фигурками птиц и зверей. Танис беспрестанно ловил себя на том, что оно назойливо напоминало ему трон Лорака – там, в несчастной стране эльфов, Сильванести. Это сходство вовсе не добавляло Танису выдержки и спокойствия, и Берем пугливо отводил взгляд, не желая встречаться с полуэльфом глазами. Его руки – руки юноши, приставленные к телу пятидесятилетнего мужчины – нервно теребили мешковатую штанину. Он озирался, беспокойно оглядывая весьма странное место, где они оказались.
– Проклятье! Да отвечай же наконец! – рассвирепел Танис. Схватив Берема за грудки, он сдернул его с кресла. Его руки потянулись к горлу Берема…
– Танис! – Золотая Луна поспешно поднялась на ноги и схватила полуэльфа за плечо, пытаясь удержать его от расправы. Но до того, казалось, уже не доходили разумные речи. Его лицо было так перекошено страхом и яростью, что Золотая Луна почти не узнавала его. Она попробовала оторвать его от Берема, но не совладала и испуганно позвала: – Речной Ветер! Да останови же его!..
Рослый варвар перехватил руки Таниса, заставил его выпустить Берема и оттащил разъяренного полуэльфа в сторонку:
– Отстань от него, Танис. Все равно без толку.
Танис попробовал вырваться, но потом перестал сопротивляться и судорожно вздохнул.
– Он же немой, – напомнил ему Речной Ветер. – Он все равно не сумел бы ничего тебе рассказать, даже если бы и захотел. Он не может говорить…
– Могу.
Все трое ошарашенно обернулись к Берему.
– Я могу говорить, – невозмутимо повторил тот на Общем. И рассеянно потер шею, на которой сквозь загорелую кожу уже проступали красные пятна, оставленные пальцами Таниса.
– Ну так с какой радости ты притворяешься немым?.. – тяжело дыша, спросил полуэльф.
Берем снова потер шею:
– Тому, кто не может говорить, обычно и вопросов не задают…
Танис попробовал заставить себя успокоиться и поразмыслить об этом. Он оглянулся на варваров. Речной Ветер мрачно нахмурился и покачал головой. Золотая Луна едва заметно пожала плечами. В конце концов Танис подтащил поближе еще одно деревянное кресло и поставил его напротив того, в котором сидел Берем. Спинка у кресла была вся в трещинах, и он опустился на него осторожно, опасаясь, как бы оно не развалилось в самый неподходящий момент.
– Значит, ты решил говорить с нами. Берем, – сказал он, исполнясь решимости не сорваться вдругорядь. – Означает ли это, что ты ответишь на наши вопросы?
Берем тупо уставился на него… однако потом коротко кивнул головой.