Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — бургграф
Мужчина застыл, его пальцы, толстые, как сосиски, медленно соскользнули с рукояти. От него прошла волна холода, но не от женщины: очень красивая, еще не старая, где-то под тридцать, ослепительно величественная, статная, она смотрела на меня с веселым любопытством.
Я лишь скользнул по ним яростным взглядом, от женщины пахнуло пряными духами и настолько разгоряченным телом, что я невольно увидел ее под собой в разобранной постели среди подушек.
Мужчина зло всхрапнул вслед, а я бежал по коридору, изгоняя видение обнаженной женщины, что сладострастно извивается под моим навалившимся телом.
Налево открылся зал, на той стороне массивная дверь, украшенная золотом. Рядом крупный страж в бархатном камзоле и с огромным мечом в руках.
— Стоять! — прогремел он так могуче, что о стены ударилось и заметалось эхо. — Кто допустил...
— Пшел вон, — сказал я резко.
Он загородил дорогу, я с силой двинул его плечом, как в регби, и могучий с виду мужик улетел вместе с декоративным мечом. За спиной испуганные крики, я ударил в дверь ногой, как тараном.
Треск, обе половинки распахнулись и затрепетали, как крылья бабочки. Распахнулся богато украшенный кабинет, под стеной напротив двери широкий стол, за ним массивный мужик за шестьдесят, настоящий бык, как сразу определил я. Такие и в шестьдесят могут больше, чем иные в двадцать. И в то же время видно, что при всей крутости и напористости напролом не прет, умеет говорить и готовить почву. Такие обычно орудуют за спинами других, но умеют держать всех и всё в железной руке.
Рядом с Бриклайтом, а это явно он, еще один в неброской одежде, рассматривают бумаги. При моем вторжении оба подняли головы, человек в неброском тут же отодвинулся вместе со стулом.
Бриклайт в нечто нелепом из дорогой ткани, вроде махрового халата, что скрывает свисающее через ремень пузо, зато на груди толстая золотая цепь, сам халат прострочен золотыми нитями, пояс в золотых бляхах, а на пряжке нагло блестит кроваво-красный камень с голубиное яйцо размером.
При моем появлении он отшатнулся и чисто инстинктивно поддернул рукава, там массивные золотые браслеты. Ни дать ни взять — вождь папуасов, что всё богатство навешивает на себя.
С другой стороны, напомнил я себе трезво, по ту сторону Перевала хрен бы ему позволили вот так одеваться. Любой никудышный лордик ощутил бы себя уязвленным, что какой-то простолюдин выглядит богаче и знатнее, придрался бы к чему-нибудь, бросил бы в тюрьму и отобрал всё.
А то и не придирался бы, мелькнуло у меня. Достаточно слова лорда, у простолюдинов прав нет. А здесь — есть.
За спиной затопали тяжелые шаги, Бриклайт сказал резко:
— Ладер, не тронь! Пусть скажет, раз уж сумел...
Он не договорил, в маленьких поросячьих глазах проблескивают изумление и ненависть. Кто бы ни сумел пройти к нему, расшвыривая охранников, тот заслуживает внимания. И если еще прошел, как слон сквозь паутину, через все магические заслоны...
— Бриклайт? — спросил я резко.
Он прорычал:
— Глупый вопрос.
— Согласен, — отрезал я. — Тебя все знают. Так вот, чтобы не тратить твое драгоценное время, подойду к делу... по-деловому. Сегодня четверо твоих сыновей ворвались в дом Амелии Альенде и зверски изнасиловали ее.
Он сказал громко:
— Ложь!
— Это было, — ответил я, повышая голос.
— Ложь, — сказал он еще громче, — и поклеп, за который придется отвечать любому в этом городе. Пусть даже он и самого благородного звания.
— А суд у тебя в кармане, — сказал я понимающе, — и свидетелей в таком деле не найти, даже если бы и стояли толпой вокруг и наблюдали?..
Он усмехнулся и промолчал. Во взгляде ясно проступило, что сильный всегда прав. Сила — за ним, значит — и любое обвинение, которое он выдвинет против меня, сработает.
— Но ты не учел одну деталь, — произнес я медленно. Он мгновенно насторожился.
— Какую же?
— Только одну, — сказал я, — но очень важную. Жизненно важную...
Господин с бумагами в руках отодвинулся на стуле еще дальше, понятливый, взгляд прикипел к моему лицу, глаза округлились от ужаса. Что же за лицо у меня сейчас, самому бы взглянуть...
В глазах Бриклайта и на лице проступила неуверенность.
— Какую?
Из меня рвались слова, что не всё в мире продается, что остались еще люди чести, но что за хрень, я же сам всегда смеялся над этими людьми чести и сейчас таким дураком выставлять себя не буду, потому сделал надменное лицо и ответил холодно:
— Узнаешь, если не послушаешь, что скажу. Во-первых, ее земля не продается. Об этом не может быть и речи. Во-вторых, заплатите за разгром в ее доме сто золотых, а за изнасилование — тысячу...
Он охнул:
— Что-о?
— Итого, — сказал я жестко, — тысячу сто золотых монет. Будь она особой благородного происхождения, я снял бы с твоих сыновей головы. Но так... остановимся на денежной компенсации. На этом предлагаю и закончить дело. Это я говорю уже не как рыцарь, а как деловой человек, склонный к компромиссам. Возможные последствия и варианты рекомендую обсудить с... юристом.
Я кивнул в сторону человечка с бумагами, тот испуганно кивнул несколько раз, подтверждая, что да, он юрист, блюдет интересы и безопасность клиентов и никогда ничего не посоветует им в ущерб.
Лицо Бриклайта медленно наливалось дурной кровью, я посмотрел на него холодно, повернулся и пошел к двери. Охранник поспешно отступил, хотя парень почти моего роста, а в плечах даже пошире. Я нарочито пошел обратно другим коридором. Дураками будут, если не попробуют на том же месте поставить совсем другую ловушку, а я человек совсем не рисковый.
Из дома вышел уже не я, а мой двойник, взобрался на Зайчика, тот посмотрел на меня, реального, с великим недоумением, я шепнул едва слышно:
— Скачи к Бобику. Ждите меня там.
Глава 13
Он в неуверенности развернулся, я торопил мысленно, и он наконец пошел неспешной рысью по середине улицы. Я прижался к стене и пошел вдоль нее, настороженно всматриваясь всеми видами зрения, вслушиваясь и вчувствовываясь во всё непонятное.
Пора перебрать подарки предков рода Валленштейнов. Право Боевого Клича — звучит торжественно и даже высокопарно, но если бы кто объяснил мне что это! Как и мое свойство отныне видеть зеленых черепах. Надеюсь, здесь не так называют зеленых чертиков или розовых слонов?.. Еще мне дадено видение альтинга, но это такая же драгоценность, как умение говорить с филателистами.... нет, как их, а, вот — филигонами. Но я в Тарасконе, а не в какой-то неведомой Филигонии...
К счастью, один дал мне умение видеть магические ловушки, а другой — исчезничество, что в конце концов его и погубило, слишком оказался любопытным и любил заглядывать в чужие спальни. Особенно в отсутствие мужей. Эти два свойства дадут немалое преимущество тому, кто сумеет ими воспользоваться правильно. Похоже, предки не очень умело распоряжались своими дарами, только один умер от старости, окруженный правнуками и праправнуками... Кстати, он подарил мне дар прекогнии, а я пока еще даже смутно не представляю, что это такое, хотя именно прекогния, как он намекнул, помогла ему дожить до старости.
