Анджей Сапковский - Сезон гроз
— Не знаю ни одной, — ведьмак вытер сковороду хлебом. — Ни истинной, ни вымышленной. Не интересовался.
— Тогда послушай. Дело было лет сто с лишним тому назад, кажется, вскоре после даты, выбитой на том валуне. Сейчас, как ты хорошо знаешь, драконы почти не встречаются, разве что где-то в диких горах, среди пустыни. В те времена они встречались чаще и сильно надоедали. Драконы поняли, что пасущееся стадо это отличная закусочная, где можно наесться досыта, причем без особых усилий. К счастью для кметов даже огромный гад ограничивался одним, двумя пирами в квартал, но жрал столько, что представлял угрозу скотоводству, особенно когда привязывался к одной и той же местности. Однажды огромный дракон прицепился к одной деревне в Каэдвене. Прилетал, съедал несколько овец, две или три коровы, на десерт хватал немного карпов из прудов. Напоследок полыхал огнем, поджигал амбар или стог, а затем улетал.
Краснолюд отхлебнул пива, рыгнул.
— Кметы пытались напугать дракона, пробовали различные капканы и ловушки, все напрасно. Надо было случиться, что как раз в это время в расположенный неподалеку Бан Ард пришел со своими учениками тот самый Лебеда, уже в то время известный, прослывший пророком и имевший массу последователей. Кметы попросили его о помощи, и он, на удивление, не отказал. Когда дракон вновь прилетел, Лебеда пришел на пастбище и начал его изгонять. Дракон сначала опалил его огнем, как утку. А потом проглотил. Просто проглотил. И улетел в горы.
— Это конец?
— Нет. Слушай дальше. Ученики пророка плакали, скорбели, а потом наняли охотников. Наших, то есть краснолюдов, знающих толк в драконах. Месяц они выслеживали дракона. Как обычно, следуя по кучам, которые гад наваливал. И ученики возле каждой кучи падали на колени и копались в ней, горько плача, выбирали оттуда останки своего учителя. Наконец, они собрали единое, а точнее то, что сочли единым, и что на самом деле было довольно беспорядочной коллекцией не очень чистых костей, человеческих, коровьих и бараньих. Все это теперь лежит в храмовом саркофаге, в Новиграде. Как чудесная реликвия.
— Признайся, Аддарио. Ты эту историю выдумал. Или сильно приукрасил.
— Отчего такие подозрения?
— Оттого, что я часто общаюсь с одним поэтом. И он, когда ему приходится выбирать между истинной версией события и версией привлекательной, всегда выбирает последнюю, которую потом еще дополнительно приукрашивает. Всяческие обвинения в этой связи он отвергает с помощью софизма: если что-то не соответствует истине, вовсе не обязательно, что это ложь.
— Я узнал поэта. Это Лютик, конечно. А история имеет право на существование.
— История, — усмехнулся ведьмак, — это реляция, в основном лживая, о событиях, в основном несущественных, оставленная нам историками, в основном идиотами.
— Узнаю и на этот раз автора цитаты, — усмехнулся Аддарио Бах. — Высогота из Корво, философ и этик. А также историк. Вернемся к пророку Лебеде… Что ж, история, как известно, это история. Но я слышал, что в Новиграде священники иногда вынимают мощи пророка из саркофага и дают их целовать верующим. Если бы я оказался там, то от поцелуев бы, пожалуй, воздержался.
— Воздержусь, — пообещал Геральт. — Что касается Новиграда, раз уж об этом зашла речь….
— Не волнуйся, — перебил его краснолюд. — Успеешь. Встанем на рассвете, быстро доберемся до Ветреной. Найдем оказию, и будешь в Новиграде вовремя.
Надеюсь, думал ведьмак. Надеюсь.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Люди и твари принадлежат к разным видам, а лисы находятся между людьми и тварями. Мертвые и живые странствуют разными путями, пути лис лежат между ними. Божества и монстры идут по разным тропинкам, а лисы ходят между божествами и монстрами. Пути света и тьмы не соединяются и не пересекаются никогда — дух лисы караулит где-то посередине. Бессмертные и демоны ступают по собственным следам — дух лисы где-то между ними.
Цзи Юнь, ученый времен династии ЦинНочью прошла гроза.
Выспавшись в сене на чердаке овина, они вышли с рассветом, прохладным, хоть и солнечным утром. Двигаясь по протоптанной тропинке, они прошли мимо грабов, через болотистый торфяник и влажные луга. После часа быстрой ходьбы они добрались до построек.
— Ветреная, — показал Аддарио Бах. — Вот та пристань, о которой я тебе говорил.
Они подошли к реке, их овеял бодрящий ветерок. Вышли на деревянную пристань. Река здесь образовала обширную заводь, большую, как озеро, почти не видно было течения, бегущего где-то дальше. С берега свешивались до воды ветви вербы, ивы и ольхи. Всюду плавало, издавая различные звуки, множество водоплавающих птиц: утки, чирки, шилохвости, гагары и поганки. Вписываясь в пейзаж и не пугая все это пернатое сборище, по воде грациозно скользил небольшой кораблик. Одномачтовый, с одним большим парусом сзади и несколькими треугольными впереди.
— Верно кто-то однажды сказал, — произнес Аддарио Бах, наблюдая эту картину. — Что существует три самых красивых зрелища в мире. Корабль под полными парусами, скачущий галопом конь и эта, ну… обнаженная женщина в постели.
— Женщина в танце, — улыбнулся ведьмак. — В танце, Аддарио.
— Пусть так, — согласился краснолюд, — обнаженная в танце. А этот корабль, признай, он неплохо смотрится на воде.
— Это не корабль, лишь небольшое судно.
— Это шлюп, — уточнил подошедший полноватый господин в лосином дублете. — Шлюп, господа. Что легко узнать по парусному вооружению. Большой гафельный грот, стаксель и два кливера на форштагах. Классика.
Суденышко, шлюп, подошло к пристани вплотную, так что они смогли рассмотреть носовую фигуру. Скульптура вместо привычной грудастой женщины, сирены, дракона или морского змея изображала лысого старца с крючковатым носом.
— Зараза, — пробормотал себе под нос Аддарио Бах, — увязался за нами этот пророк, что ли?
— Шестьдесят четыре фута длины, — продолжал объяснять невысокий господин, полным гордости голосом. — Общая площадь парусов три тысячи триста футов. Это, господа, «Пророк Лебеда», современный шлюп ковирского типа, построен на новиградской верфи, спущен на воду меньше года назад.
— Как видно, этот шлюп, — хмыкнул Аддарио Бах, — хорошо вам известен. Много о нем знаете.
— Я знаю о нем все, потому что я являюсь его владельцем. Видите морской флаг на флагштоке? На нем изображение перчатки. Это эмблема моей компании. Разрешите представиться: я Кевенард ван Влит, предприниматель, кожевенные изделия высшего качества.
— Рад познакомиться, — краснолюд пожал протянутую ему руку, пристально рассматривая предпринимателя. — Я восхищаюсь кораблем, он такой красивый и быстрый. Просто удивительно встретить его здесь, в Ветреной, в заводи, вдали от основного понтарского фарватера. Удивительно также, что корабль на воде, а вы, владелец, на суше, в глуши. Не случилось ли чего-нибудь?
