Галина Краснова - Любимая игрушка
Я устало плелась в свою комнату, когда меня нагнал Алекс.
– Веста, и все же я не согласен. Хотя ты меня все равно не послушаешь. Но умоляю, береги себя, ладно?
– Конечно я буду себя беречь. Я себя люблю и пользуюсь взаимностью. Так что не переживай. Ты хотел еще что-то?
Он хитро улыбнулся и быстро поцеловал меня.
– Женушка, можно я у тебя переночую? У нас ведь медовый месяц.
От удара в пах он увернулся. Получил по голени. И все равно сумел удрать. Мой крик: "Стой, урод, хуже будет" - еще долго пугал уже поднявшихся слуг.
До комнаты я добралась никакая. Не раздеваясь, рухнула на кровать и с наслаждением закрыла глаза. Сон не шел, хотелось плакать, но я сдержалась. Я привыкла сдерживать слезы.
– Держись, Дей. Мы скоро придем. Не смей умирать, ты мне еще за браслет не ответил.
Измученное сознание проиграло, и я вновь погрузилась в привычные кошмары.
Турвон Дей Далибор
Странно, но именно в этой темнице я полюбил ночь. Лежа на нарах, не имея возможности пошевелиться лишний раз. Я смотрел в темноту и вспоминал. Вспоминал свою жизнь. Детство, которое у меня рано отобрали. Практически полное отсутствие друзей. Ненавистные братья и сестры, из которых только двое нормальных. Лишь с ними и можно общаться. Остальные невыносимы. Со слугами разговаривать запрещено - они не из нашего круга. Аристократам доверять нельзя - они желают нашей смерти. Все это вдалбливали мне учителя. Родители - холодные и надменные - предпочитали не вмешиваться в наше воспитание. Темо должен быть самостоятельным.
А потом наступила безбашенная юность. Период, когда я плевать хотел на все запреты. Но даже тогда у меня не появилось настоящих друзей. Наверно, я искал не там. Все дети аристократов видели во мне лишь источник исполнения своих прихотей. Ведь их родители поощряли дружбу с отпрысками Императора. Многих даже заставляли со мною дружить. Для всех для них я был лишь средством. Особенно для моих многочисленных любовниц. Ни одна из них не отдавались мне просто так. Все что-то хотели взамен. Даже та магичка, которую я неожиданно для себя полюбил. Странно, что я выжил тогда. И слава богам, додумался не сделать ей ребенка. А то проблем бы было не обобраться.
И после той магички я стал осторожней. Я тщательно держал дистанцию, проверяя всех женщин, которых собирался затащить в кровать. И больше не позволял себе открытое проявление эмоций. Тогда я и занял пост главы внешней разведки. Сделать это оказалось достаточно легко. Я наслаждался своей работой в первое время. А потом стала наваливаться скука. Я слишком хорошо изучил психологию кнертов, людей, маскаров и прочих рас. Я мог предугадать поведение почти любого индивида. За редким исключением. И вот я встретил это исключение! Лина... Ангелина... Лесной ангел... Даэйрена... Вряд ли я когда-нибудь смогу так ее назвать. Адель теперь нас так просто не выпустит из своих лап. Даже не хочу об этой гадине думать.
А вот о Лине думать очень приятно. О да, эта девчонка часто выводила меня из себя. Особенно своей страстью к голубоглазым блондинам. И своим наплевательским отношением ко мне. За долгие годы я привык, что могу влюбить в себя абсолютно любую. И усилий особых прикладывать не надо. А она смотрела на меня, как на бесполое существо. Сначала это задевало гордость и заставляло беситься. Я пытался влюбить ее в себя из чувства вредности. А потом как-то незаметно она стала слишком много значить в моей жизни. Я помню свой гнев и ужас в тот день, когда ее поймал Трэнк. Я потерял контроль и трансформировался. Я впервые боялся по-настоящему за другое существо. И потом, удивило то, что она не испугалась моего облика. Она мне улыбнулась, несмотря на свою боль, и в этой улыбке не было страха и фальши. Я был поражен.
А потом появился Алекс, ее старый друг, которого она когда-то любила. И я почувствовал дикую ревность. И теперь, сидя в этой сырой камере, я ощущал, как что-то ноет в груди, когда я представлял Лину замужем за Алексом. Может, если случится чудо, и мы выберемся, стоит взять ее в жены? С ней жизнь не будет скучной. С ней я действительно буду жить, а не существовать.
Неожиданно я почувствовал тепло, будто кто-то меня обнял.
- Держись, Дей. Мы скоро придем. Не смей умирать, ты мне еще за браслет не ответил.
Плохи мои дела: если Адель меня не прикончит, то это с радостью сделает Лина. Слэт, хорошо, что она сейчас далеко. Думается, что моей дражайшей сестренке ой как далеко до Лины по умению причинять боль. Хотя стоп, о чем я думаю? Я должен убедить эту человечку держаться подальше отсюда. Она же может погибнуть!
Я почти настроился на нее, когда дверь в камеру распахнулась. Нас почтила своим присутствием Адель. Прямо в точку.
– Сестренка, с чего ты вдруг пришла так рано утром? Бессонница?
Злобно стрельнув в мою сторону глазками, она подала знак своим сопровождающим, и те затащили в камеру... Инди. Истерзанный, в армановом ошейнике, блокирующем ментальную магию (а значит, мешающем подать сигнал хозяйке), он мало походил на тот веселый комок шерсти, к которому я привык.
– Смотри, братец, кого я нашла. Случайно не твоей любовницы зверек? Интересно, ей будет очень больно, если он вдруг умрет?
– Не делай этого...
Но что я мог сделать? Короткий взмах кинжала - и меня затопила боль человечки. Я не сразу смог справиться с этой болью. Но, настроившись на нужную волну, я мысленно поглаживал и успокаивал Лину, уговаривая потерпеть немного. Ведь все скоро будет хорошо. И жаль, что я не мог обнять ее по-настоящему.
Глава 19. Месть сладка
Если уж причинять вред соседу, то, по возможно-сти, - непоправимый.
Бернард ШоуАнгелина
Топот моих каблучков разносился по гулкому коридору. Традиционный наряд принцессы маскаров, состоявший из платья, навевающего воспоминания о королеве Амидале из "Звездных войн", и платка, накинутого на распущенные волосы и удерживаемого руками, скрывал бронежилет. Лицо мне выбелили какой-то пудрой, губы сделали ярко красными и увлажнили, глаза подвели черным. Настоящий упырь, только что оторванный от жертвы. Кстати, выражение лица соответствует - презрительно-недовольное. Маскарский наряд позволил спрятать два пистолета. Один в широком рукаве прицепили ремешком, а второй - на груди. Ну, еще не знаю зачем, но я сунула за пояс стеклянную фляжку с ритуальным вином. Его как раз обычно носят с собой принцессы-маскары. Я не собиралась пить, но на всякий пожарный. И кроме этого у меня было десять остро заточенных кинжалов длиной сантиметров по десять каждый. Да еще и с каким-то диким узором. Хорош маникюрчик. А еще у меня было самое секретное оружие - капсула с морфием (да-да, тот самый яд для кнертов). Спрятав ее за щекой, я собиралась отомстить твари, доставившей мне кучу неприятностей. Смерть Инди я перенесла весьма болезненно. Это было похоже на то, что у меня выдрали кусок плоти. Очень медленно. Я билась в истерике и не могла остановиться. Боль захлестывала. И если бы не незримое присутствие Дея, я бы скорей всего сошла с ума. Потому что с гибелью Инди что-то во мне сломалось. Я больше не хотела жить. Аза заставила меня взять себя в руки. Она сказала, что я не имела права дарить демонам надежду на спасение, чтобы теперь спрятаться в кусты. Дня через три я немного ожила. И сейчас вновь была готова драться до последнего. Правда, это скорей напоминало мрачное отчаяние.
