Гринтерра (СИ) - Салтыков Алексей Дмитриевич
***
В камеру «Алая звезда», находящуюся на самом верхнем этаже тюрьмы «Сонм зверя», вошла стража и конечность за конечностью освободили Тигра Юга. Но сил стоять и удерживать себя над полом у бывшего анхеля рантаров не было. Астромарин, казалось, высосал не только природную энергию, но и силу тела, душу и даже эмоции, из-за чего Бадд не мог даже обрадоваться непонятной ему милости судьбы. Стража тюрьмы вела его под руки, волоча босыми ногами по холодному каменному покрытию. Тело Ганджи за время нахождения в тюрьме сильно исхудало, глаза и щёки впали во внутрь, обтягивая череп, словно кожаный барабан. Каждая ступенька на круговой лестнице била пленнику по пальцам ног, обдирая их до крови, но воин не мог даже подумать о том, чтобы двинуть ими. В горло будто заливали расплавленное железо, когда Ганджи старался произнести хоть слово. И потому молчание стало его лучшим другом, пусть и не самым приятным.
Чувство отчаяния и горя все еще давили на сознание Бадда и Тигр продолжал убеждать себя, что понесенная кара была заслужена. Поэтому, когда тащившие его солдаты неожиданно остановились он даже не обратил на происходящее внимания. В себя его привел низкий, скрипучий и до ужаса знакомый голос:
— Что за нелицеприятное зрелище… — медленно поднимая глаза, Ганджи с досадой подумал, что судьба не лишена иронии… В слабо освещенном зале, в окружении воинов Великого дома Дуба, на него с жалостью в глазах смотрел Ликург Перлей, глава этого Великого дома и военный советник самих царей Гринтерры. — Почему он в таком состоянии?! — со злобой в голосе обратился к кому-то старик Перлей. Только сейчас Бадд заметил, что в помещении находился так же его «обожаемый» собеседник, являющийся по совместительству главой тюрьмы, в которой он прибывал. — По законам Гринтерры пленнику не должен был быть принесен какой-либо вред!
— Здесь не действуют законы Гринтерры, советник Перлей. Вы находитесь на территории империи Эйдос. В полученном мною приказе указано, что я должен передать Вам, представителю лесного царства, этого преступника. В приказе ничего не было сказано о его физическом состоянии, а также за душевное состояние тигрёнка мы ответственности не несём. Мы…
— Довольно, мальчик. Этот воин переходит под нашу защиту и по договору, заключённому между нашими государствами, Вы обязаны дать нам беспрепятственно уйти. Если, конечно, не хотите объясняться перед вашим императором, который лично, на сколько мне известно, отправил Вам упомянутый ранее приказ.
— Конечно-конечно, советник Перлей. Хи-хи… — мерзко оскалился лорд Лопак. — Мне кажется, что Вашему дорогому анхелю не помешает помощь гринтерских жрецов, а то боюсь, в таком состоянии он не выдержит переправы через Каменное море. Тут, знаете ли, легко подцепить простуду…
“ Свернул бы шею этой гиене, если бы был моложе лет на тридцать, но сейчас…” — Ликург Перлей осмотрел своего зятя, не в силах злиться на потерявшего свою единственную дочь отца, его собственную внучку. Воины Дуба осторожно обмотали Тигра Юга в тёплые шкуры и положив на носилки, двинулись в сторону выхода, где метель застилала горные пейзажи империи.
— Приятной вам дороги! Хи-хи… — не мог сдерживать своего злорадства Астей Лопак. Его крайне удивил полученный приказ от самого императора Ортуса фон Ридаса. Однако, он не мог отказать себе в удовольствии наблюдать реакцию гринтерских воинов, когда им принесли то, что осталось от некогда могучего анхеля рантаров, живой легенды Краткой воины.
Врата «Сонма Зверя» медленно закрывались за покидающими крепость гринтерцами, кто уверенным шагом направлялись к своим кораблям в гавани неподалёку. Жрецы уже оказывали посильную помощь своему пациенту, вливая в него слабые потоки живы. Но от взгляда Ликурга не ушёл ни один ушиб на теле его зятя.
“Такие травмы… Его долго избивали… Выкачивали его живу и буквально тушили костёр анимы… Был бы на его месте я или кто-нибудь другой, то точно бы отдал концы гораздо раньше. А что делали с его горлом… На такую тонкую работу способны далеко не все люди, занимающиеся медициной, даже интересно зачем эти два ровных шва вдоль его горла?”
Но вскоре необходимость в ответе на этот вопрос, как и на многие другие отпала. Ганджи Бадд потерял способность разговаривать. Он просто онемел и даже мычать, по сути, был почти не способен, не испытывая при этом чудовищные боли.
“Мать моя Природа, что эйды с тобой сделали, сынок?”
Через пару дней корабль Гринтерры отбыл в сторону Берега Лун, где советник Перлей лично сопроводил Ганджи Бадда на Тиабат.
***
— Ганджи Бадда забрал из «Сонма Зверя» сам глава Великого дома Дуба. Отец, Вы не пожалеете об этой сделке. — Ирон фон Ридас стоял у трона императора Эйдоса, склонив голову вниз. — Наши люди в Видэоне, что были присланы по условиям договора, уже наблюдают за подрастающей царевной. А по древнему Кону Великих домов цари Гринтерры не смогут нарушить условия сделки или же они потеряют доверие других шести, чьи представители стали свидетелями договора между Домом Ясеня и Домом Клёна.
— О, я не пожалею о своём решении. Ведь если будет иначе… — Ортус фон Ридас набрал полную грудь воздуха и улыбнулся, вглядываясь в своего младшего сына. — Будет война, в которой на стороне Эйдоса будет не только правда, но и неоспоримая сила.
Глава 22. Первый круг острова Чар
Несколько месяцев минуло с начала продвижения Камалии к центру острова, что, подобно лабиринту, запутывал гепарда и замедлял её. За это время охотничьи навыки, обращённой в зверя, девочки заметно улучшились. Кама не брезговала нападать на горных баранов и овец, билась в смертельных схватках с другими представителями кошачьих из тех, кто обитал в горах. На теле появлялись всё новые ссадины и шрамы от этих по-настоящему диких зверей. Камалия старалась изучить их запах, старалась вспомнить все рассказы матери о том, как именно различные хищники метят и определяют свою территорию. Когда Адеола рассказывала о фауне мира, её дочка очень часто лишь делала вид, что слушала родителя, но на самом деле витала в облаках, а то и, вовсе, дремала с открытыми глазами, устав от ежедневных тренировок. Тогда девочка ещё не знала, как сильно ей пригодятся в жизни все её навыки и умения. Уже около года, по подсчётам Камы, она находилась вне дома.
— Наверное, мой день рождения уже прошёл. С праздником, Камалия! — большая кошка сидела на огромном камне восточного склона горы, согреваясь в лучах летнего солнца.
Девочка уходила с Тиабата на своё первое задание в начале весны, перед сезоном дождей, а сейчас уже шло второе лето.
“Получается больше года. Больше года я не видела папу, маму, младшего брата. Отец так легко поверил в мою смерть — не могу это принять. А тот факт, что они скрывали от меня моё наследие, просто не укладывается в голове. Я, наследница двух Великих домов по их Кону, жила столько времени на Тиабате, одной из самых удалённых точек континента, не зная даже кто я на самом деле. Бадд? Хах… Скорее Ренней или Перлей, но точно не Бадд. Как я могу носить фамилию Малого дома, являясь наследницей двух Великих? Нет, это неправильно… Коджи говорит: мне не место на Тиабате, я должна продолжать традицию своего рода, должна взять фамилию Ренней! Но почему мне тогда так грустно? Я чувствую себя такой одинокой, как будто папа и мама, и Ракдай больше мне не родственники. Я так не хочу! После того, как я найду Алатаса, и отомщу за смерть Ниссы, мне нужно вернуться на Тиабат, показать всем, что я выжила, но…пока что я нахожусь на огромном необитаемом острове в облике гепарда. Кто бы мог подумать…” — спрыгнув с камня Камалия медленно побрела по каменной щебёнке горного склона. Первый круг этого острова представлял собой густые леса и множество скалистых возвышенностей. Дичи здесь хватало, как и источников пресной воды. Реку, что текла из центра острова по спирали, Кама каждый раз находила глазами, поднимаясь на новую вершину. — “Этот остров активно мне мешает пройти к источнику. В джунглях я бы уже давно прошла до центра острова, но здесь… У этой реки слишком сильное течение. Я скорее утону, чем смогу переплыть на другой берег, а ведь это нужно сделать не один раз! Остаётся только двигаться по спирали, как и сказала Коджи. Надеюсь, моя бабка ещё не сбежала с этого грёбаного острова и действительно ждёт меня в центре.”
