Топоры гномов IV. Пылающий север (СИ) - Ипатов Вячеслав

Серые, равнодушные тучи висели над головой, скрывая за собой солнце. Холодные капли воды срывались с небес, подхватывались порывами ветра. Влага покрывала кору деревьев, желтые, умирающие листья, часть ее впитывалась в одежду воинов, норовя выкрасть все тепло, хранившееся в теле. Осень в самом неприглядном виде властвовала в мире, однако десятки и сотни разумных не желали проводить время перед горячим очагом. Они упорно пробирались сквозь лес, оскальзывались на мокрой траве, спешили. С мрачным упорством шли по еле заметным следам.

Тельдрен, двигавшийся первым, сохранял на лице каменную невозмутимость. Однако в каждом его движении сквозила злость и нетерпение. Словно дикий зверь, он стелился по земле, рывками преодолевал несколько метров, затем замирал, прислушиваясь. Его чуткие уши ловили каждый звук, глаза отмечали множество уходящих на северо-запад следов. Отряд барона Кальяди, сотня воинов, ведущих в поводу лошадей, бежала прочь с родных земель, однако скрыться от следопыта они были не способны. Тельдрен легко читал следы, а в последний час еще и слышал предателей.

Ярл Хедрик, шедший вслед за эльфом, был храбрым человеком. Предводитель викингов иным являться попросту не мог. Однако даже его пугала та жажда крови, что исходила от Тельдрена. В тот же момент, когда следопыт повернулся к нему и улыбнулся, по спине ярла невольно пробежал холодок. Было в той улыбке нечто дьявольское. Меж тем эльф певуче, с еле сдерживаемым нетерпением заговорил:

— Барону Кальяди надоело бежать, он остановился, решив встретить смерть лицом к лицу. Предатель надеется уйти из жизни достойно. Напрасные мечты.

Несколько секунд Хедрик осмысливал сказанное, а затем медленно кивнул.

— Как мы будем действовать? — спросил он.

— Впереди сосновый лес. Ровная земля, мягкая подстилка из мха. Удобное место, в первую очередь для нас. Мы воспользуемся преимуществом в численности и охватим имперцев с флангов. Я надеюсь, что валькирии помогут заострить наши клыки, а ульфхеднары покажут свою неостановимую мощь.

— Они рады будут испить крови! А что остальные? Куда мне направить эрилей и скальдов? Что делать простым хирдманам?

— Оставим их в центре. Предатели могут решиться ударить в наше сердце. Не стоит оставлять им надежд.

Хедрик кивнул, согласившись с такой расстановкой сил, и вскоре уже армия забурлила, выстраиваясь в новый порядок. Викинги, эльфы и гномы собрались в форму полумесяца, готовые охватить меньшие силы врага. Сам Тельдрен остался в центре. Более того, демонстративно вышел вперед, наложив стрелу на тетиву лука.

— Тебе чего, жить надоело, к своей Богине собрался? — не выдержав, спросил ярл. — Чего ты со своим луком вперед вылез? Затопчут же!

— Надеюсь, барон думает также, — холодно ответил Тельдрен. — В этом случае его будет ждать горькое разочарование.

Ярл спорить не стал. В конце концов, его бы ничуть не расстроило усекновение одной ушастой головы. Скорее обрадовало, ведь политика викингов была непостоянной. При новых обстоятельствах друг мог обернуться врагом. А противостоять Тельдрену Хедрик действительно опасался.

Между тем сам следопыт сохранял внешнюю невозмутимость, через ментальную связь отслеживая расположение сил своих подчиненных и солдат неприятеля. Дождавшись момента, когда воины займут отведенные им позиции, Тельдрен отдал короткий приказ и первым двинулся навстречу врагам. Надо сказать, вид эльфийского генерала, на два десятка шагов опередившего подчиненных, оказался в высшей степени провокационным. Следопыт словно бы выпрашивал смерть, умолял пустить в него стрелу. Возможно именно это в первые мгновения останавливало имперцев. Тельдрен, однако, вовсе не терзался сомнениями.

Выслушав указания духа гранита, двигавшегося чуть впереди, под землей, эльф вскинул лук и, почти не целясь, пустил стрелу. За первой ударила вторая, уже в другое место. Из кустов слева послышался крик, а затем захлебывающееся бульканье и глухой стук упавшего тела. Тельдрен спокойно двинулся дальше, держа на тетиве новую стрелу.

Впереди послышались неясные шорохи, шелест листвы и звуки мягко ступающих подошв. На губах следопыта проскользнула улыбка, он мгновенно опознал будущих противников. Остановившись, эльф глубоко вздохнул, разгоняя сознание, а затем чуть качнулся влево, уходя от стрелы. Тут же сделал шаг вперед, пригнулся, отступил вправо, повернув корпус. Еще пять стрел промахнулись мимо цели, в то время как сам Тельдрен своим единственным выстрелом оказался отменно точен. Удивляться этому, однако, не стоило. На службе у тана Далина следопыт отточил навыки, приобрел превосходную гибкость и координацию движений. А также остроту восприятия, позволявшую уклоняться от всех вражеских стрел. У простых егерей не было и шанса попасть по Тельдрену, в то время как он сам использовал даже тень возможности, один за другим сокращая число противников. Имперцам потребовалось еще десять секунд и два убитых товарища, чтобы осознать свою слабость. И тогда они сделали следующий ход.

На губах Тельдрена вновь проступила улыбка, когда он услышал дробный стук копыт. Не останавливая начатого движения, позволяющего ему уклониться от двух вражеских стрел, следопыт приказал войскам на флангах бросить все силы в атаку. Сам же он приготовился к самой опасной части плана, ради которой и изображал подвижную мишень.

Главные силы противника, два десятка рыцарей в потускневшей броне, показались всего спустя пару мгновений. Взяв быстрый разбег, шпорами подгоняя разгоряченных коней, они проскакали меж сосен, нацелившись точно на Тельдрена. И будто бы этого являлось мало, за их спинами показалась сияющая фигура ангела.

Ударный кулак из латной и легкой конницы почти настиг Тельдрена, когда на пути движения всадников выросли каменные пики. Следом на врагов обрушилась ледяная стужа, россыпь бритвенно-острых листьев, град. И, как довершение разгрома, с неба предателей атаковали фениксы.

Тельдрен воспринял разверзнувшийся рядом с ним ад с непоколебимым спокойствием. С той же холодной сосредоточенностью он выпустил несколько стрел, а затем кувырком ушел вправо, увернувшись от атаки всадника, которым оказался никто иной, как сам барон Кальяди. Взбешенный противник не отступил после первой неудачи, развернулся и вновь разогнал коня, выставив копье в сторону эльфийского генерала. В ответ следопыт выпустил стрелу в правое колено лошади и с холодным спокойствием отметил, как боевой скакун упал на пожухлый мох, придавив собой седока.

— Бесчестный ублюдок, — прорычал барон, пытающийся высвободить ногу из стремени.

Конь ему в том совершенно не помогал. Животное жалобно ржало, пыталось подняться и тут же опрокидывалось назад, стоило опереться на поврежденную ногу. Тельдрен пообещал себе, что вылечит зверя по завершению битвы. В конце концов, конь был совершенно не виноват в том, что носил на своей спине никчемного подонка.

— Ты говоришь о чести, предатель? После того как сам восстал против сюзерена? После сожжения предместий Мирстока, ни в чем не повинной эльфийской деревни, после разрушения Деелена? Ты хоть помнишь, что значила для нас та крепость? Сколько крови пролили люди, эльфы и гномы, сначала защищая, а затем выжигая в ней гнездо демонов? Хотя откуда тебе помнить о подобном. Ведь прислужник Инферно думает лишь о собственном благополучии, — с этими словами Тельдрен опустил тетиву.

Барон взвыл от боли, упал на землю. Стрела пробила его правый локоть и осталась в ране, делая каждое движение мучительным. Впрочем, куда сильнее барона ранило то, что никто не мог ему помочь. Вокруг не осталось живых имперцев. Большинство из них погибли еще тогда, в первые секунды атаки. Когда столкнулись с объединенной мощью чародеев и трех существ седьмого ранга. Именно по этой причине Тельдрен мог не отвлекаться от разговора с Кальяди.

— Что же ты молчишь, предатель? Неужели тебе нечего сказать перед смертью?

— Мой сын. Вы убили моего сына, — прохрипел барон.

— Нет, это ты убил его ровно в тот момент, когда поднял восстание. Помнишь, как к тебе обратился наш тан? Помнишь, он просил тебя остановиться? Тогда ты ответил отказом, свои амбиции поставив выше долга, чести и семьи. И теперь сын и дочь заплатят за грехи своего отца.