Юрий Иванович - Невменяемый скиталец
– Пожертвования пусть кидают сюда. Ты понял? Именно сюда.
– Да-да! Заринат хорошо работает! – похвалил сам себя бывший десятник.
К тому времени на пустырь стали стягиваться первые зрители и располагаться полукругом напротив импровизированной сцены. Откуда ни возьмись появился и Ранек, повелительным тоном смещая всех собравшихся назад и расширяя полукруг:
– Отходите, отходите еще дальше. Все хотят послушать славную историю, не только вы. А это место для почетных гостей из знати, освободите немедленно. Так, отлично! Первые ряды садитесь на землю. Последующие могут стоять, но учтите, за вами еще встанут верховые.
Вначале казалось, что колдун просто набивает цену предстоящему представлению, говоря о знати и большом скоплении народа. Но вскоре его слова подтвердились. По левую сторону вальяжно расположились во взявшихся неизвестно откуда креслах пышно разодетые представители знати. Причем что интересно, большинство из них скрывали свои лица за элегантными масками из мягкой, хорошо выделанной кожи. Еще больше знати расположилось во второй линии, прямо на своих похасах или конях. И Уракбаю почему-то сразу бросилась в глаза одна группка, которую возглавлял какой-то молодой знатный хлыщ, тоже спрятавший свое лицо под маской. Внимание привлек в первую очередь хорошо знакомый Эль-Митолан из свиты герцогини Вилеймы. Обладающий феноменальной памятью на лица, бывший вор сразу распознал и других подручных злокозненной госпожи. После чего, вполне естественно, более тщательно присмотрелся к замаскировавшемуся хлыщу. Все подмечающий взгляд различил некую особую стройность в фигуре и тщательно скрываемые женственные изгибы. После этого не составило особого труда догадаться: их хозяйка лично пожаловала на первое представление инкогнито. Для чего она это сделала, предполагать было невозможно, поэтому молодой ордынец решил подождать развития событий, ни в коей мере не показывая своей наблюдательности.
Народу собралось действительно много. На удивление. Оставалось только предполагать, какими посулами воспользовался старший из комедиантов, чтобы так быстро и действенно прельстить толпу неслыханной историей. Возможно, и в самом деле у него в роду были лишь одни цирковые зазывалы.
Сам он тоже взобрался на помост, придирчивым взглядом пробежался по гомонящим зрителям и вскинул обе руки в знак приветствия:
– Люди! Сейчас вы услышите пересказ тех событий, которые изменили историю всего нашего мира. Чудом выжившие свидетели перед вами. Постарайтесь ни слова не пропустить!
Говорил он с магическим усилением голоса, так что толпа сразу притихла, в едином порыве прикипев взглядами к Уракбаю. Сам же Ранек просто шагнул с помоста на передок повозки и чинно уселся на козлах. Настала очередь и самого главного артиста. Еще ни разу не доводилось ему пользоваться помощью колдуна при своих выступлениях, поэтому вначале сам чуть не испугался своего на диво окрепшего и усиленного голоса. Зато сразу оценил и удобство подобной помощи. Не приходилось кричать, напрягая связки, – наоборот, можно было говорить спокойным, проникновенным голосом, что всегда считалось наиболее важным и ценным для любого рассказчика.
А говорить Уракбай умел. В последнее время он вообще достиг в этом деле завидного совершенства. Как и на приеме у герцогини, начал свою знаменитую историю с самых удивительных и поразительных фактов и деталей. И вскоре все внимание толпы оказалось сосредоточено только на нем. Зрители боялись пошевелиться, чтобы не пропустить ни единого слова, а всадники машинально поглаживали своих животных, чтобы те не вздумали дергаться, ржать или всхрапывать. Казалось, каждый слушатель настолько проникся сутью событий, словно и сам побывал в гуще переломного исторического сражения.
Строго выверенная по всем акцентам и интонациям речь произвела неизгладимое впечатление. Патетические восклицания в концовке создали должное настроение, располагающее к щедрости. И последние напоминания о сочувствии вполне логично легли на почву согласия и умиротворения. Ко всему прочему, Ранек в предварительных обсуждениях настоял на том, что данные выступления следует преподносить народу как кампанию по сбору средств в помощь инвалидам исторического сражения. Мол, в таком случае люди будут жертвовать намного охотнее и щедрее.
По команде Уракбая Заринат улегся на живот и, словно малый ребенок, спустился с помоста. Подхватил мешок для пожертвований и отправился обходить зрителей, начав с левой стороны, где сидела знать. При этом он двигался как-то неуверенно, а один раз вообще чуть не запнулся о неровность фунта. Скорей всего, именно поэтому ожидающая чего-то герцогиня решила поторопить нерасторопного раба магическим посылом «бодрости». Изуродованный ожогами человек дернулся и ускорился, приближаясь ко второму ряду знати.
В этот момент подручный герцогини поднял руку, показывая всем большой, полноценный золотой, и воскликнул:
– Мой господин со всей щедростью жертвует эти деньги для общества ветеранов!
После чего золотая монета опустилась в мешок. Само собой разумеется, что другие представители знати посчитали ниже своего достоинства бросать в мешок медную мелочь. Все демонстративно стали вынимать из кошелей серебряные, а то и золотые монеты.
Посыл «бодрости» опять вернул в искалеченное тело сознание его несчастного владельца. Кремон прямо на ходу сообразил, что у него в руках и для чего. Потому что отчетливо помнил каждое слово из недавнего рассказа Уракбая. Новых воспоминаний из своей прежней жизни пока не появилось, да и напрягаться по этому поводу подсознание ему категорически запретило. Оставалось только продолжить сбор средств и присматриваться к зрителям.
Лучше бы он этого не делал! Как только Невменяемый поднял глаза на первого всадника, слуга которого бросил в мешок большую золотую монету, как его всего окатило волной липкого страха и непонятного жара. Лицо незнакомца явно знатного происхождения скрылось под маской, зато большие прорези для глаз делали взгляд настолько острым и своеобразным, что поневоле хотелось поежиться и встряхнуться всем телом, словно шейтар. Мало того, показалось, что всадник смотрит на обожженного ветерана с такой яростной ненавистью, словно собрался в следующий момент уничтожить его смертельным магическим ударом. Кремон неосознанно попытался обратиться к своей силе Эль-Митолана и в который уже раз с ужасом обнаружил полное ее отсутствие. Ни для защиты, ни тем более для нападения ничего не оставалось, кроме собственных мускулов и отточенной воинской смекалки. И сейчас именно смекалка и сообразительность подсказали, что не стоит шарахаться в сторону и закрывать голову руками от страха. Надо просто спокойно продолжить обход зрителей и при этом стараться не выглядеть слишком умным и сообразительным. Потому что именно на такой легенде настаивал его опекун в последнем просветлении сознания. Раз они не просто рабы, но еще и рабы-комедианты, до полного выяснения обстоятельств и восстановления своего здоровья придется играть эту роль со всем старанием и терпением.
Так и пошел Невменяемый дальше по рядам зрителей, стараясь не втягивать голову в плечи от жгущего спину неприятного взгляда. Дальше постепенно страх отступил, да и жар стал проходить. Зато анализ обстановки и собственного состояния продолжился.
«Скорей всего, мы на очередном выступлении рядом с рыночной площадью. Здесь все понятно и даже неожиданная ненависть или злость одного из зрителей ничего не значит. А вот почему и как я возвращаюсь в сознание? Выяснить это для меня архиважно. Мне кажется, подобное случилось уже второй раз. Первый, когда я вел гнедого на прогулку и ко мне с требованиями обратился тамошний хозяин. И вот теперь, когда я чуть не споткнулся. Граф не скрывал своей сущности Эль-Митолана, значит, за мое невнимание он на меня как-то воздействовал, подстегнул, так сказать. Нечто подобное произошло и сейчас. Может, кому-то показалось, что я двигаюсь слишком медленно, и этот кто-то меня магически ускорил. Кто это мог быть? Да неважно! Скорей всего, наш старший комедиант, ведь, кажется, он тоже явный колдун: вон как зычно звучит голос Уракбая. Значит, наш мэтр его поддерживает. Следовательно, моя первейшая задача быстро выяснить, чем он воспользовался для магического «пинка». И сделать это надо до того, как я опять не рухнул в пропасть беспамятства…»
Дело в том, что помимо магического посыла «бодрости» в арсенале любого колдуна имелось до пятидесяти структур, оперируя которыми можно было воздействовать на простого человека, не имеющего защитного оберега с определенными свойствами. Вполне понятно, что у раба никакой защиты быть не могло, и приставленный старшим комедиантом надсмотрщик прекрасно об этом знал. Но смысл ему раскрыться все-таки был. Раз уж они зашибают такие крупные деньги, то в любом случае выгоднее иметь правильно соображающего помощника, чем трудно контролируемого дебила.
