Кристиан Бэд - История одного имени
— Ланс, поднимайся, — сказал Хозяин. — Иди сюда… Конечно, они сразу поняли, что он проснулся.
— Иди, иди. Чего боишься?
Хозяин говорил, в общем-то, дружелюбно. Лайтмен эти странные нотки уловил сразу. Чего это он? Задумал какую-то гадость?
— Покормить тебя задумал.
Хозяин достал контейнер, небольшой, размером с тарелку, раскрыл его и протянул Лайту. Там лежал странного вида темный кусок, похожий немного на сырую печень, но с острым, рыбным запахом. Ланс был так озадачен этим запахом, что даже взял контейнер. Стэн с Хозяином переглянулись.
— Гены, — тихо сказал Стэн.
Лайт сам не заметил, как начал есть. Он никогда не пробовал ничего похожего, но это было ОНО. Он всегда искал именно это. С трудом оторвавшись от еды, Ланс посмотрел на своих мучителей.
— Сядь куда-нибудь, не мешайся под ногами, — сказал Хозяин и Ланс счел за разумное подчиниться. Кресел было как раз три и самое дальнее от Хозяина — свободно.
Тут же через второй вход в кабинет (Ланс пока не знал, куда он ведёт) вошли двое. Внутреннее зрение подсказывало, что энергетически они устроены так же, как Стэн и Хозяин. Каждый держал за предплечье по щенку лет 15–16. Ланс очень хорошо изучил эту их хватку: шаг в сторону — масса приятных ощущений, вплоть до полной парализации плеча. Как они это делали, Лайтмен пока до конца не понял. Если просто надавить на болевую точку — такого эффекта достичь трудно, похоже они ещё как-то воздействовали непосредственно на нервные узлы.
Втолкнув подростков в комнату, парни вышли было, но тут же вернулись еще с двумя…
Ланс жевал, наблюдая краем глаза за этой странной сценой. Опять дети. Зачем? У самого Лайтмена к детям всегда было особенное отношение. Причинить вред ребенку он не мог, что бы в родной школе не предпринимали по этому поводу. Похоже, любовь ко всякой, пахнущей детёнышем, мелочи была у Ланса каким-то врожденным дефектом.
В конце концов, пацанов стало семеро. Двое взрослых, окруженных аурой типа Севочкиной, удалились. Но сначала высыпали посреди комнаты кучку железа — цепь, какие-то дешевые, плохо сделанные ножи… Ни одного из этих парней Ланс раньше не видел, но теперь узнал бы. Он был занят едой и не разглядывал их особо, просто многолетняя тренировка заставила автоматически запомнить приметы и сбросить куда-то в «буфер» памяти.
Лайтмен, отставил пустой контейнер, облизал пальцы (он ел руками) и вгляделся в лица подростков: «детки» были обычные, без особых задатков. Ну и к чему этот спектакль? Может, это готовится для него лично? Севочка видел, как Ланс «носился» с Хэннэ (кстати, где он?), да и Мишель… Вдруг Ланс с ужасом заметил, что почти расслабился — что за черт!
Тем временем, с подростками как раз ничего хорошего не происходило. Лайтмен понял, что Хозяин глубоко против, чтобы всякая мелочь шлялась по ночам и занималась тем, чем по ночам обычно и занимаются в таком возрасте.
Севочка даже перекрыл теле- и радиоканалы и объявил сегодня комендантский час. Таковой и до этого существовал уже в городе, но как бы негласно. Люди Хозяина не первый месяц бродили в темноте, как черти, хватая за руки тех, кто думает, что ночью ничего не видно. И щенки были уже об этом наслышаны. Потому что такие щенки, как эти, телевизор не читают и радио не смотрят. У них одна светлая мечта — выпить и подраться. Чем они сегодня и занимались. Думали — будет тихо. Не получилось. «Детки» принадлежали к двум разным подвидам: четверо были коротко стриженные, двое — длинноволосые. А седьмой — вообще шел по своим делам мимо. Залетел, видать, за компанию.
— Так, мелочь, — сказал Хозяин щенкам. — С этого момента после десяти вечера чтобы я детей на улицах без сопровождения взрослых не видел. Дети — это до 25 лет. Взрослые должны иметь при себе паспорт. Для самоуспокоения. Наши и так разберутся, кому сколько.
Воздух в комнате словно бы сгустился — Севочка опять занялся своими психическими штучками. Он вроде ничего особенного не делал, но вот не слушать, что он говорит, к примеру, было сложно. И не подчиняться тоже. Допустим, если он говорил кому-то: встань — Лансу тоже хотелось встать. Это был не гипноз. Это была воля, постепенно выпускаемая и затапливающая комнату.
— Выворачивайте карманы, — сказал Хозяин. — Наркотики, сигареты — все на пол! Лучше бросайте это сами. Что-то найду я — будет хуже.
Лайт с интересом наблюдал — смогут ли щенки сопротивляться. Они отреагировали, конечно, по-разному. Один сразу начал суетиться. Секунду спустя еще трое, глядя друг на друга, тоже побросали что-то мелкое. Темноглазый нестриженный пацан с крестиком в ухе сказал:
— Вы не имеете права.
Самый маленький и щуплый, тот, что выглядел в этой компании странно, попятился, прячась за спину крепыша-блондина с озадаченной физиономией. У блондина, судя по выражению лица, ничего запрещенного в карманах не было.
Хозяин, наконец, подошел к пацанам почти вплотную, до этого он делал вид, что они не очень-то его и интересуют. Для начала он посмотрел на то, что они вывалили. Сказал одному стриженному:
— Рукав закатай. Левый.
Ланс не видел, что там, у щенка с венами, но, в общем-то, и по глазам всё понятно было. Хозяин повернулся к пацану с крестиком.
— И на что именно я не имею права? — сказал он, задержав взгляд на его лице.
— Вы не милиция.
— И ты не депутат Городской Думы. — Хозяин говорил спокойно, глядя на щенка с ленивым любопытством. Если спектакль и делался сейчас, то не для Ланса. Развивалось всё как-то не театрально и без особого нерва.
— Значит, раз вы сильнее — всё можно? — голос у пацана с крестиком подрагивал, но не особенно.
— Ну раз тебе в два часа ночи можно выяснять, зарежут тебя случайные отморозки, или ты быстрее бегаешь, значит и мне — можно. Можешь потом на меня пожаловаться, куда твоей душе угодно, а сейчас будешь делать то, что я скажу. Сигареты бросай.
— Да пошёл ты! — и вот тут голос уже дрогнул.
— Я-то успею. У тебя что, остались иллюзии на мой счёт? Что я захочу — то я с вами и сделаю, если сами ничего не понимаете. Или ты предпочитаешь познавать мир исключительно с помощью личного опыта? Ну, порезали бы тебя слегка, полежал бы месяц-другой в больнице, сам бы перестал по ночам шляться. Так что ли?
— Да, так!
— Ну, давай мы тебя тут порежем. Стерильными инструментами, аккуратно. — Чем дольше Хозяин говорил, тем холоднее становился его взгляд. — Или ты хочешь этим? — он поднял с пола нож и бросил его в отверстие в стене (в утилизатор, как позже узнал Ланс). Бросил за спину, но резко, так, что пацан вздрогнул. Хозяин посмотрел на него, ожидая, скажет тот еще что-то?
