Байрон Прейс - Последний дракон
— Сенат! — закричал северянин в толпе.
— Да! — поддержал его другой.
— Сенат! — подхватила толпа.
Скоро стало понятно, что большинство высказалось, и толпа затихла, ожидая ответа с подиума.
То, что все, кто закричал первым, были северянами, не могло быть совпадением, это было дело рук Эвирайи. Ясветр был уверен в этом так же, как в том, что Мезор стоял на площади не для того, чтобы морально поддержать свою хозяйку. Ясветр посмотрел на Эвирайю. У него не было выбора, его отказ созывать Сенат вызовет подозрения. Однако использовать Сенат для своих целей Эвирайе не удастся. Он проведет эту встречу на своих условиях.
— Решим мирно, — сказал он в тишине, — я назначаю встречу Семей завтра утром! Принцесса Эвирайя, вы свободны.
Эвирайю это обращение привело в ярость, но выражение лица Ясветра было таким, что она молча шагнула с возвышения. Еще придет время, когда народ будет слушать ее одну.
Ясветр смотрел на нее. По протоколу принцессе полагалось покинуть холм, но она упрямо ждала на вершине лестницы. Ясветр больше не собирался мириться с ее неуважением! Он не любил формальности королевского круга, но он не желал больше видеть того, как она публично высмеивает его у всех на глазах.
Ясветр повернулся к толпе спиной и обратился к принцессе. Он говорил громко, он хотел, чтобы его услышали:
— Я слишком долго был снисходителен к вам, принцесса Эвирайя. Если вы и впредь будете стремиться играть со мной на глазах у всех, вы узнаете, каково проигрывать! Покиньте это собрание! Я должен обратиться к своему народу!
Эвирайя выждала паузу, достаточно долгую, чтобы показать неповиновение. Затем она повернулась к ступенькам на холме и нарочито медленно спустилась.
Ясветр обратился к толпе:
— Мы встретимся завтра, чтобы обсудить, как защитить мир в нашей стране. Возвращайтесь к своим семьям и решайте, кого выберете для голосования с помощью кристаллов. Сенат соберется в Пещере Водопада. До тех пор говорите с осторожностью. Слухи не вернут ребенка.
Король покинул помост и спустился по ступенькам так быстро, что плащ развевался за его спиной подобно крыльям. Он присоединился к старому королю и велел слугам подвести лошадей. Он сердился на себя за вспышку. Глупо получилось, теперь принцесса будет думать, что в ее силах вывести короля из равновесия.
Эфрайон был прав. Принцесса опаснее, чем он думал. В будущем он постарается оградить себя от ее ядовитых слов.
Вопрос войны и мира теперь будет решать народ. С его точки зрения, так и должно быть. И все же он беспокоился. Правда и принцесса были несовместимы, и длилось это дольше, чем он правил Симбалией.
Эфрайон натянул поводья лошади.
— Сын мой, — спросил он, — почему ты не разоблачил ее козни? Ты знал, что она плела интриги с северянами.
Ясветр взлетел в седло.
— Это ее тактика, — ответил он, — я не опущусь до голословных обвинений. Я одержу победу над ней по закону.
Эфрайон улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он, — но, может быть, мне стоит поговорить с леди Эссель? Она все еще имеет влияние на свою дочь.
— Нет! — резко сказал Ясветр, вытягивая руку для ястреба. — Ты выбрал меня, не Эвирайю. Я докажу, что достоин трона Я докажу, что у Эвирайи на уме совсем не интересы народа. И я должен сделать это так, чтобы не допустить раскола в Семье. Если ты попросишь помощи у леди Эссель, она не будет уважать меня.
Эфрайон кивнул с отцовской гордостью:
— Герой становится государем.
Эвирайя смотрела вслед черному коню, исчезающему среди деревьев. Рудокоп не знает ни о шпионе, ни об исчезновении Кайерта. Все прошло гладко, так гладко, что она и не ожидала.
Мезор подал ей руку, и она царственно покинула помост, не обращая внимания на похвалы помощника, которыми он осыпал ее по пути к паланкину. Она посеяла семена сомнений в умах купцов, и те, кто уже до этого не доверял Ясветру, теперь будут думать, что он изменник и предатель. Она должна найти Кайерта.
Принцесса грациозно помахала рукой толпе и скрылась за занавесями паланкина. Нужно вернуться к шпиону. Он много может рассказать о Фандоре.
Глубоко под дворцом, в другой части пещер, Эмсель пошевелился. Первое, что он заметил, — это бьющаяся боль в спине. Он попытался повернуть голову, но понял, что ее удерживают волосы, попавшие под камень, попробовал поднять руки, но они не двигались. Через какое-то время к нему вернулось осязание, и он понял, что завален по самую шею холодной, вязкой землей. Он лежал опрокинутый навзничь, спина нещадно болела, но по крайней мере она не была сломана.
Эмсель с трудом открыл залепленные грязью веки. Бесполезно — он ничего не видел. В туннеле царил мрак. Два пальца правой руки были свободны, и он начал потихоньку разрывать грязь.
Это заняло много времени. Он оживился, почувствовав свободной руку, столкнул камень со своей головы, и спине стало значительно легче. Он немного отдохнул, а затем стал выбираться из завала. В конце концов он освободился полностью, хотя был покрыт с ног до головы грязью. Он походил взад-вперед, и боль в спине прекратилась.
Эмсель обследовал завал, но не нашел и следа стражника, который либо был полностью похоронен под толщей земли, либо находился на другой стороне. В любом случае Эмсель ничем не мог ему помочь. Он пошел по туннелю в кромешной тьме, осторожно нащупывая дорогу. Он был совершенно измучен, и ему приходилось останавливаться через каждые несколько минут для отдыха, но ходьба помогла преодолеть боль в избитом теле.
Определить длину туннеля было невозможно, но беглецу казалось, что он идет уже целую вечность. Невозможно было понять, идет ли он прямо или по извивающемуся коридору. Уклон, однако, пошел вверх, и звук шагов скоро изменился. Земля и глина под его ногами сменились камнем. Эмсель улыбнулся. Он приближался к поверхности.
Сколько времени прошло с тех пор, как он покинул Фандору? Он не мог сказать с уверенностью — дни в лодке слились в единый сон о солнце и волнах, но он знал, что должно было пройти около недели. Могли ли фандорцы собрать армию за это время? В нормальных условиях — безусловно нет, но Эмсель слишком хорошо знал, как подействовала на людей смерть Йогана. Армия могла быть уже на подступах к берегам Симбалии.
— Этого не должно произойти! — сказал он вслух, и слова вернулись к нему пугающим эхом. Эмсель почувствовал себя одиноким и потерянным, но другого выбора, кроме как следовать изгибам туннеля и молиться, что они приведут на поверхность, у него не было.
— Йоган, больше никто не умрет, — сказал он тихо, продолжая шагать. Через несколько минут он остановился отдохнуть. Эхо его собственных шагов затихло, и наступила полная тишина.
