Екатерина Полтева - Стажировка по обмену
— Нормально с ним, Старший. Он дорвался до проводов, программу-минимум выполнил, запорошил им там всё, накачался электричеством так, что аж искрит… — повернул ухо в ту сторону. — Уже в землю сбрасывать начал, не лезет больше, а врагу оставлять жалко… Сейчас на программу-максимум пошёл, с логической защитой возится… А щас он соединение со мной вырубил, что-то там обнаружилось такое, о чём мне сказать не захотел… Столкнулся с чем-то, что его до глубины души возмутило… Ну, ничего, потом расскажет…
Ох… в глазах темнеет, и мушки бегают… срочно перестраиваю зрение на нормальный режим и пытаюсь проморгаться. пока не шарахнуло напряжение по другим органам, восстанавливаю слух и обоняние до нормы.
Котейка
Ой, мама…
Вот так они и жили…
Наши-то здесь бегом пробегали — где-то зрачки видеокамер расстреляны, где-то росчерк пуль по стенкам — видать, ожили пулеметные гнезда к тому времени, как Стражи сюда добрались. И двери все выломаны — а что их не выломать, Тигра такие с ноги выносит, гном плечом вышибает… Жилой сектор — это вам не пункт управления огнем, здесь пластик в алюминии…
Только вот нафига они и здесь пулеметов понатыкали?
На всякий случай?
Или чтобы и свои тоже боялись?
Заглядываю в комнату.
Сурово тут у них, без особой роскоши.
Матрасики тощие, коечки узкие, ни тебе обоев веселеньких, ни штукатурочки декоративной, ни витражиков — сымитировать окно наружу, чтобы взгляд отдыхал и по вольному воздуху не тосковалось. Не мучила их, видать, клаустрофобия…
Я бы тут жить, наверное, не смогла.
Уж на что наши казармы в Академии были казенные, но такой тоски…
И в этой комнате тоже…
А что это на стеночке?
Медики, что ли, жили? И анатомический атлас порвав и на стенках расклеив, старательно заучивали, что у живого существа внутри…
Ой, шизааа…
А вот это уже не атлас.
Это уже с натуры голо снято.
Интересно, это здешний жилец стоит у операционного стола такой довольный? Халат светло-голубенький, беретик пластиковый лысинку закрывает, кругом — ассистенты, судя по всему, улыбка от уха до уха… вот чего он лыбу давит? Операция удалась?
Фигасе, удалась…
Они что, наркоз давать не умеют — или обезбаливали магией, да нечаянно чары сняли?
Пациент-то, на столе распластанный, не только живой, но и в сознании!
И орет, как резаный…
Так он и есть — резаный.
Его по живому пластают.
Ну и приколы у них тут… тупые…
Или не приколы?
А это ваще хрень…
Не у того живореза, у соседа его из комнаты напротив.
Стеллажик весь баночками уставлен — а в баночках в формалине зародыши понапиханы. Во всех стадиях развития.
Или это разные виды?
Или близкородственные какие-то, судя по всему…
Или…
Они что, здесь мутантов выводили?
Шарюсь в рисунках на столе.
Крючковатая вязь подписей внизу листочков.
На листочках — люди. С большими головами — и с маленькими, почти детскими. С ручищами почище сеструхиных, когда она в боевой трансформе — и с шестью жучиными лапками. С клыками покруче графининых, с когтями с ушами-локаторами…
Не тратя времени на перелистывание всей стопы до конца, сгребаю все в сумку — потом, потом разберемся.
И еще комната, и еще, и еще…
Меня уже на взблев пробивает от искалеченных младенцев, от снимков внутриутробного развития мутантов — в человеческой, в человеческой утробе; меня уже плющит от голограмм этих любителей посадюжничать на досуге…
Это хорошо, что мы сюда погостить заглянули.
Очень уж нездоровые у них тут развлекалочки.
Несовместимые с жизнью.
В смысле — с их поганой жизнью.
Насыщенной такой…
А вот этого и следовало ожидать.
Вот кто может жить в комнатах на восьмерых со столом посередке, с гвоздями, загнанными в бетон, взамен вешалок, с порноголо на прокуренных стенках, с пирамидой под стволы в углу?
Прааавильно…
Потому что пулеметные гнезда в стенах — вещь, безусловно, хорошая, надежная, но вот на колеса здешние умельцы их ставить не научились, ключами не снабдили и голосом не наделили.
А что вы думаете?
Эти потрошители сами к своим подопытным приходят и спрашивают ласково, не пожелает ли кто-нибудь из них сегодня до обеда по доброй воле на операционный стол вскарабкаться?
Правильно головами качаете.
Не бывает таких чудес, чтобы в одном месте собралась такая куча отпетых мазохистов.
Поэтому и нужна такая тупая скотинка, которая и за подопытным сходит, и к столу его поможет привязать, и обратно в камеру — или куда там еще у них положено — оттащит, и поесть-попить по камерам разнесет, чтобы рабочий материал раньше времени с голодухи да жажды кони не двинул.
Камеры!
Интересно, наши их нашли?
Иду по коридору, на третьем уровне восприятия оглядываюсь.
Ой, а это что за фигня?
Интересненько, интересненько…
А на четвертом?
Ай, как они дверцу-то запрятали…
Странно — вот отчего им ее прятать?
Разрыв-траву — или универсальное "данунах"?
Ой, да чего заморачиваться!
Упираю палец в потайную дверь, прямо напротив замка — "данунах"!
Мляяяя…
Приплясываю, посасывая отбитый палец.
Ведь знала, дура, что отдача будет — нет, чтобы с расстояния вмазать…
Посасывая?
Брезгливо отплевываюсь — фиг его знает, какая у них тут зараза на стенках может быть.
И так, отплевываясь, просовываю в дверь кусок отодранного пластика.
Кто бы сомневался…
Пластик трясется, клочья летят — пули пытаются вырвать его из рук.
Ай, да надоело с вами возиться…
"Шанах!"
Пулемет испуганно спотыкается на середине длинной очереди.
Влетаю в дверь, качусь зигзагом по коридору, выжигая видеокамеры.
Два пулеметных гнезда пытаются прожевать перекошенные заклинанием патроны.
Да угомонитесь вы!
Выжигаю заодно и их.
За дверями-решетками не слишком многолюдно. Душ так пятнадцать. Замерли. Пытаются понять, кто у них в коридорчике акробатикой занимается.
Так, пациенты.
Кому надоело лечиться — тот свободен. По коридору до выхода — и наружу пока не соваться. Ждать. Освободимся — по домам добросим.
Ох, влепит мне сеструха за самодеятельность…
А там что еще шуршит?
Смотри-ка, еще дверь… не решетчатая, глухая…
Тычу пальцем в дверь и вопросительно поднимаю бровь.
Кто-то из здешних пациентов поднимает два пальца и обводит рукой всех остальных.
Понятно. Двое.
Вот только кто — потрошители, охрана или особо больные?
