Алия Якубова - Огненный Хранитель: Путь к возрождению
А запасы пресной воды на корабле подходили к концу, поэтому было решено остановиться в ближайшей подходящей бухте. Таковую нашли лишь к вечеру у крохотного зеленого острова, коих тут было немало. Они всегда считались лучшим местом для пиратов, а уж сколько легенд ходило о многочисленных кладах, на них зарытых!
Пристать пришлось в отдалении. Интар приказал спустить на воду три шлюпки, потом спросил Зариме, не желает ли он прогуляться по твердой земле. Тот желал. Захотели на прогулку и пассажиры. Поэтому капитан объявил стоянку до утра и тоже спустился в шлюпку вместе с Зариме.
Сначала показалось, что смотреть особо и не на что: песок, камни, переходящие в чахлый лес, а тот уже в более густой. Пришлось углубиться в него, чтобы найти подходящий источник. К тому же вечерние сумерки становились все гуще, грозя стать непроглядной тьмой. Матросы запалили факелы, образовав некий коридор от бухты до источника, чтобы не заплутать.
– Похоже, мы единственные люди на этом острове, – заметил Интар. – Зариме, постарайся не потеряться.
Юноша лишь усмехнулся, подняв на вампира золотые глаза с увеличившимися зрачками, которые чуть светились. Это заставляло подумать о том, что у их обладателя, наверняка, хорошее ночное зрение.
– Я всегда найду тебя, – едва слышно произнес Зариме.
– И все-таки осторожнее.
– Ладно. Я хочу узнать, что там, – махнул рукой куда-то вправо. – По-моему, опушка или что-то вроде.
– Подожди меня… – но парень растворился в темноте еще до того, как фраза была произнесена. Ругнувшись, Интар последовал за ним.
– Никто, даже Карл, не заметил, как Виолетта тоже скрылась в лесу.
* * *
Зариме казалось, что ноги сами ведут его. За деревьями, которые враз расступились, в самом деле, оказалась большая поляна. Ночь выдалась ясной, и свет луны позволял довольно отчетливо увидеть горстку темных хижин. Принюхавшись, юноша понял, что жители давным-давно покинули деревеньку. И, вместе с тем, что-то притягивало к этому месту.
Внезапно словно озарение снизошло – Зариме понял, что ему знакомо это место. Знакомо по этим загадочным снам, правда, тогда он видел деревню днем и полную жителей. Видимо, это было многие годы назад. Но если это то самое место, то должно быть и…
Обойдя деревеньку по краю, Зариме практически на ощупь нашел потерявшуюся меж деревьев тропинку, когда-то бывшую мощеной дорогой. С каждым шагом по ней усиливалось волнение в груди, но и мысли не было свернуть. Зариме шел быстро, почти бежал, искусно, словно при свете дня, лавируя между деревьями и ни разу ни обо что не споткнувшись.
Сон продолжал сбываться. Тропинка привела к древним развалинам, и чем ближе к центру – тем меньше разрушений. Зариме дошел до практически целого главного зала храма. Он почему-то знал, что это храм. Крыша давно провалилась, но, пройдя через чернеющий проем входа, юноша увидел, что луна дает достаточно света, да и на зрение он не жаловался.
У одной из чудом уцелевших стен стоял алтарь. Древний, покрытый резьбой камень потрескался в нескольких местах то ли от времени, то ли от человеческих рук. За алтарем в нише стояла статуя. Все еще прекрасная, несмотря на плачевный вид – не хватало головы. Несомненно женская статуя.
Зариме одного взгляда хватило, чтобы понять, в чей храм он попал. Благоговейно коснувшись алтаря, он прошептал:
– Инанна!
Древние стены словно только и ждали этого слова, и содрогнулись. На алтаре появилось еще больше трещин, статуя закрошилась в районе горла, пошла трещинами, и из нее вырвался сгусток лилового света, подобно шаровой молнии застыв там, где должна быть голова.
Статуя чуть пошевелилась, но в это время Зариме заслышал за спиной какой-то шум. Резко обернувшись, он увидел Виолетту. Чуть облизнув пухлые губки, она направилась к нему, окликнув:
– Зариме!
Застывший было свет тотчас метнулся к ней. Ударил в грудь, вошел в плоть и, кажется, растекся по всему телу. Вампирша даже охнуть не успела. А когда Виолетта подняла глаза на Зариме, тот понял, что ее за ними больше нет. Девушка как-то странно улыбнулась, потом сказала:
– Я боялась, что она так и не дойдет, хотя я сделала все возможное…
– Что?
– Ты видел статую, так что понимаешь, что мне нужны были уста и крепкое вместилище моей сути. Она как раз подходит.
– Инанна, – вновь прошептал юноша.
– Да, принц Зариме-дар, отмеченный судьбой.
– Я внимаю тебе, богиня! – благоговейно преклонив колено.
– Конечно, еще слишком рано, но другого шанса может не выпасть. Ты не готов, но вынесешь бремя этого знания.
– Я не понимаю…
– Когда ваша царица молила меня о спасении, я даровала его, но с условиями. Я хотела, чтобы вы стали лучше – вы стали. Проходили века, и та же, но перерожденная вопрошала – сколько еще ее народу проходить через рабство, ответом ей было пророчество. И я хочу, чтобы ты знал его. Истинное, а не в пересказе. Слушай же.
Голос богини набирал силу, хотя, кажется, стал тише, но каждое слово падало в душу Зариме, оставаясь там навсегда:
– Внемли: лишь от раба родится свободный, хоть и сохранит приобретенные человеческие свойства. Свободный родится от того, чья суть двойная, а в сердце трепещет пламя. Отцом Свободного может стать лишь тот, в ком сохранилось дыханье одного из изначальных драконов, сильного, способного обрести крылья. Так предсказано!
Тело Виолетты вздрогнуло, словно божество, поселившееся в нем, вздохнуло, и заговорило голосом, уже более похожим на обычный:
– Вот то пророчество, которым так дорожат драконы.
– Оно… обо мне? – Зариме стало как-то не по себе.
– А ты хочешь этого? – в голосе послышались лукавые нотки.
– Не знаю… Если такова воля моего народа и твое решение, богиня…
– Пророчества не совершаются по воле тех, кого они не касаются. Запомни это.
– Но зачем тогда ты мне рассказала…
– Многие считают тебя воплощением этого пророчества, и они будут стараться стать сопричастными, но не позволь столкнуть себя с избранного пути. Особенно, когда войдешь в наследие. Помни!
– Мой путь связан лишь с повязанным, как и должно быть.
– Хорошо.
С этим последним словом сгусток света вылетел из Виолетты, устремился ввысь и рассыпался снопом искр, часть которых осталась сиять на земле. Зариме поднял одну, и в этот же момент вампирша упала без чувств, а обезглавленная статуя рассыпалась, словно в нее попала молния. Богиня сказала последнее слово и ушла из этого места.
Еще не стихло эхо разрушившейся статуи, как раздалось такое знакомое и уже родное:
