Алинна Ниоткудина - Ключ от радуги
Побережье встретило нас холодным шквалистым ветром и мелким дождем. Мы мгновенно промокли до нитки, я почти сразу поставила защиту от ветра и дождя, но было поздно. Теперь главное — не заболеть… Когда я грелась внутрь глотком рома, Одрик смотрел на меня, как на врага народа. Достал! От глоточка рома для сугреву никому хуже не будет, ни мне, ни … э-э-э зародышу, будь он трижды неладен. Ну, нет у меня материнского инстинкта, нету!
Заплатили въездную пошлину. Дальше на варгах все равно не проехать, и все приезжающие в Ерт с грузом и варгами оставляют их здесь и дальше на ририках. Придется пешком, ладно хоть улицы мощеные, не очень грязно.
Никто нам никаких вопросов не задавал и внимания особого тоже не обратил, маскировочка-то от Одрика хорошо работает. А найти желающего сильному фиолетовому магу, это я так выгляжу, вопросы задавать — ищи дурака.
Вид с холмов на осенний Ерт разительно отличался от летнего. Не было тех сочных красок, город посуровел, а море выглядело просто угрожающе, уже не синее, а свинцово-серое. И дождь, не постоянно-нудный как в Караваче, а как грабительский набег, внезапный, хлесткий, рассекающий. И народ в городе нервный и угрюмый, большинство судов встали на прикол, надо устраиваться на зимовку здесь или уезжать дальше на материк, а по дорогам скоро невозможно будет проехать. Цены за постой в городе значительно выросли. Подорожал и ром, так как число согревающихся значительно возросло. Возросло так же количество перегревшихся, участились вопросы из разряда: «Ты меня уважаешь? «и т. д. Таким образом, дорога в поисках подходящего трактира не была уже столь живописна и безопасна как летом. В местах нашей боевой славы нам лучше не появляться, от греха подальше.
В лужах звезды трепыхались,
Было томно и темно,
В подворотне двое дрались,
А мне было все равно.
Таков был комментарий Одрика к очередной сцене пьяных дебатов на улице Ерта. Ох, и не фигулечки себе! То он был художник, а сейчас еще и стихоплет. Если так пойдет, то…. Додумать последнюю мысль я не успела, случился очередной приступ жесткого дождя и пронизывающего ветра, и мы поспешили скрыться под крышей первого попавшегося приличного заведения с помпезной вывеской «Жемчужница». Что интересно, но эльфийский плащик Одрика не промокал сам по себе, без установки плетений, был как жиром смазанный. Наконец-то он стал ходить в положенном ему по патенту цвете, чего упирался, ему же идет.
А хозяева заведения, оказавшегося гостиницей не гнались за числом, корабельные маги, все же публика поспокойнее и поденежнее. Очень удачно разместились, мне достался номер с ванной, а Одрик как всегда был доволен любым, лишь бы окна выходили на море. Но что мне категорически не понравилось, так это мой засопевший нос и легкий озноб, еще не хватало простыть вдали от дома. Немедленно вызвала горничную, заказала себе теплую ванну, потребовала грелку в постель вдобавок к Маре, и самого легкого глинтвейна.
— Одрик, талантливый ты мой, придется тебе ужинать в одиночестве. Я после ванны намерена оставаться в постели, мне что-то нездоровиться. Даже аппетита нет.
— Тебе нехорошо? Может лекаря найти?
— Нет, не стоит. Просто легкая простуда, ничего страшного.
— Я тогда пойду, прогуляюсь, навещу приятелей.
— Конечно иди, заботливый ты мой… Но ты осторожнее, город переполнен пьяными матросами.
— Да ладно, здесь голубеньких не трогают.
— А через бутылочное стекло не видно, какого ты цвета.
В коридоре Одрик встретил Мару в образе наемницы, она бегала придать горничной начальное ускорение, так как надеялась, чем хозяйка быстрее уляжется в постель, тем скорее закажет ужин.
— Мара, не будешь ли ты так любезна, перенести меня в одно местечко?
— Ой! С чего вдруг такая обходительность? — Мара-наемница даже картинно хлопнула руками.
— Ты сейчас вроде как дама.
— Что, неужели нравлюсь? — И она кокетливо покрутилась и пошаркала ножкой. — Но любезна я не буду, там холодно и мокро, я заболею и помру. Тебе же самому без меня скучно будет.
— Ладно, бывайте, я пошел.
— Да, давай сам, ножками, ножками… Аристократ, понимаешь ли, недоделанный…, - вдруг Маре пришло что-то в голову. — Эй! Ну-ка притормози. Иди сюда… — и она лизнула замешкавшегося юношу в щеку. — Это меточка, на всякий случай, а то еще потеряешься. А искать тебя кому? Все мне!
— Ну, все? Могу идти? — Одрик вытирал рукавом мокрую щеку.
— Свободен…
Одрик вышел на набережную и повернул на север на пропитанную сыростью дорогу над берегом моря. Памятной пивной на прежнем месте не было, да там и был то всего-навсего навес с баром и жаровней. Сама забегаловка была выше, за дорогой, до которой с легкостью доставало разъяренное море. Хозяин суетился у огня:
— Так, что желаете? Асса, неужели это ВЫ?! Не ожидал!
— Вы меня еще помните?
— Еще бы, Вы персона приметная, да память у меня на лица! Вы к нам надолго?
— Нет, вот, хотел бы Хардмана увидеть. Как он?
— Он внял моим советам и нашел тепленькое местечко под боком одной фигуристой дамочки. Она лавку держит всяких южных экзотических товаров, там ей и мужская помощь нужна. В общем, и в нахлебниках у нее он не сидит, но и работенка не грязная. Мне всякие пряности поставляет, и сюда, почти каждый вечер заходит пропустить стаканчик, на море посмотреть. Кстати, согреться не желаете? Грог будет готов через минуту.
— Да, пожалуй.
В забегаловку пожаловала компания гоблинов, возглавляемая знакомым лодочником Рийгу.
— Ширбо, мое почтение! Чего изволите? — Подсуетился трактирщик.
— Как всегда, рому! — Буркнул гоблин. — А этим пива, — он кивнул в сторону компании усевшейся по своему обычаю вокруг плоского камня.
Хозяин поставил перед ним оплетенную камышом бутыль и горблин стал методично ее опустошать. Он опрокидывал стаканчик за стаканчиком, косясь на Одрика.
— Солард, ты чего парня компотом поишь? Дай ему стакан.
— Опять ты, сладкоглазый… чего снова на море смотреть пожаловал? По делам, говоришь… Закатов сейчас не увидишь, никто не повезет. А я бы мог. Я куда только не ходил… Я и вокруг континента ходил. Вот ты шоколад пробовал? А я его ломтями жрал!
Хозяин подал сухарики, жареной рыбы для человека и сырой для гоблина и поставил перед магом стаканчик. Гоблин налил в оба, обхватил свой сверху и звонко приложил донышком о столешницу. Одрику пришлось для поддержания компании сделать тоже самое. Гоблин выпил и продолжил толи жаловаться на судьбу, толи хвастаться:
— Мы брались за любую даже самую неблагодарную работу, скопили кое-что. Сейчас когг[5] продается, маленький одномачтовый, но крепкий, для начала сгодится. Мы бы взяли ссуду в банке и выкупили бы корабль. И снова стали бы морским кланом, не боялись бы ни ветра, ни волн. Наш народ всегда жил морем и лучшей доли не знал. — Он тяжело вздохнул.
