Брэнт Йенсен - Пленники Камня 2. Хозяева побережья
Стигиец начал бормотать заклинание. Конан приготовился.
В миг, когда узы спали, киммериец рванулся за стеллаж со всей скоростью, на которую был способен. На стигийце, скорее всего, лежало какое-то защитное заклятье, что парализовало Конана, когда он пытался зарубить мага. Значит, нечего и пытаться достать его с помощью стали. В конце концов, кулаки тоже оружие.
Арзарес, видать, с расстройства не подумавши сунулся за киммерийцем. Но тот и не думал убегать. Конан притаился прямо за углом стеллажа. И стоило показаться голове Арзареса, как на неё обрушился сильнейший удар справа. Будь на месте мага кто послабее, валяться бы ему со сломанной шеей. Стигиец же даже сознания не потерял. Он попытался было произнести заклятье, но кулак киммерийца, врезавшийся ему в челюсть, не позволил этого сделать. Удар этот отправил мага в полет, завершившийся приземлением головой об пол.
Стигиец наконец потерял сознание.
Конан только обрадовался победе, как обнаружил, что снова заколдован.
«Дурак! – обругал себя киммериец. – Надо же было так сглупить! Забыл, с кем дело имею. Неужели маг только от стали защищать себя станет? Заклятье, наверняка, с десяток невзгод учитывает».
Пришлось ждать, пока Арзарес очухается.
Вот и представился случай выяснить, будет ли хуже, чем во время первого пленения.
Маг сначала застонал, потом зашевелился. Какое-то время он прибывал в некоем полуочнувшемся состоянии. Потом, видимо, вспомнил, что с ним случилось, и сразу резко встрепенулся. Увидел застывшего в дурацкой позе Конана и довольно улыбнулся.
— Ты, я гляжу, не дурак, — сказал маг, ощупывая челюсть. – Впредь буду осторожнее.
Повторять попытку частичного освобождения пленника Арзарес не стал. Вместо этого, ушел куда-то вглубь стеллажей. Проследить за ним киммериец не мог, голова не поворачивалась.
Через некоторое время где-то сзади и справа раздался шум от падающих с полок артефактов. За этим последовало короткое, но емкое ругательство на стигийском.
Пред Конаном Арзарес предстал вместе с небольшим синим кубиком в руках.
— Ты уже можешь говорить, вор, — сообщил Конану маг.
— Приятно слышать, — скорее для проверки, а не ради куртуазности произнес киммериец.
Кубик вдруг изменил свой цвет на зеленый.
— Замечательно, — объявил Арзарес. – Артефакт воспринял тебя, вор. Он будет определять, говоришь ты правду или врешь. Мои возможности в магии несколько ограничены, так что эта штучка самое то для нашего случая.
— У меня светлые волосы, — сказал киммериец и посмотрел на кубик. Тот стал красным, но вскоре вновь вернул себе привычный зеленый окрас.
Стигиец улыбнулся.
— Видишь, работает, — довольно сказал он. – Отвечай, вор, за чем именно ты сюда влез?
— За артефактом, — ответил киммериец.
— Не тяни время, — недовольно произнес Арзарес.
— За маленькой деревянной чашей, — уточнил киммериец.
Половина кубика стала красной, другая осталось зеленой.
«Мудрая штука», — подумал Конан.
— Еще за чем?
— За куском горного хрусталя, отпирающим двери.
Кубик стал целиком зеленым. Арзарес удивленно переводил взгляд с артефакта на киммерийца.
— Ты знаешь, для чего служит чаша? – спросил маг.
— Нет.
— Кто нанял тебя?
— Я не знаю его имени.
Арзарес недовольно нахмурился, но кубик показывал, что Конан говорит чистую правду.
— Тогда расскажи мне об этом человеке?
— Он – вор. Внешне самый обыкновенный стигиец. Знаю, что у него есть друзья среди «лиловых».
— Он приказал тебе добыть чашу и хрусталь?
— Нет, только чашу. Хрусталь я собирался оставить себе.
Тут маг громко расхохотался. И очень долго не мог остановиться. Разве что по полу не катался.
— Давно я такого удовольствия не получал, — признался Арзарес, чуть успокоившись. – Сначала драка хорошая, а теперь допрос, как в старые добрые времена. Знаешь, вор, я ведь раньше стражником работал. Скольким твоим собратьям мне языки приходилось развязывать, уж и не припомнить! Хороший ты вор, парень. Знатно от ответов уходишь.
Конану вспомнилась собственная молодость, когда его точно так же допрашивали шадизарские дознаватели.
— Пытать, я думаю, тебя бесполезно, — продолжал стигиец. – Но тут есть множество забавных вещиц, способных заставить человека говорить против его воли.
— И как же это? – полюбопытствовал Конан. За долгие годы схваток с магами он усвоил, что ментальная магия самая сложная, а в её разделы, связанные с чтением мыслей, лезли только самые упорные колдуны.
— Не знаю, — признался Арзарес. – Но артефакты рабочие. Проверено. Вот только я их к тебе применять не буду. Я лучше заставлю тебя послужить мне.
Ответить Конан не успел. Маг вновь скрылся из поля его зрения.
Вернулся он еще с одним артефактом. Киммерийцу показалось, что он его уже видел. Вроде бы, на десятом стеллаже. Выглядел артефакт как переплетенные меж собой четыре тонкие веточки.
— Это хитрое приспособление, — начал разъяснение Арзарес, — служит для того, чтобы направлять волю человека в определенное русло, не подавляя её. С одной стороны, вор, ты будешь полностью свободен. С другой, просто не сможешь не выполнить моего приказа.
— Не понимаю, — признался Конан. Если уж маг решил рассказать, как артефакт действует, то надо выпытать из него все подробности, чтобы знать, как с влиянием этой штуки бороться.
— Тяжело объяснить, — сказал стигиец. – Я сам лишь однажды видел, как этим пользовались. По значимости моя воля сравняется с исполнением одного из твоих заветных желаний. Ты сам захочешь поскорее исполнить мой приказ, но при этом не будешь делать таких глупостей, что непременно сотворил бы, пребывая под заклинанием «контроля». Еще мне придется тебя немного ограничить в плане этого нашего разговора. Здесь я применю обратный эффект. Сама мысль о том, чтобы рассказать кому-нибудь, что поход за артефактами окончился неудачей, будет вызывать у тебя отвращение.
Возможности артефакта произвели на Конана впечатление. Что же тогда должна делать чаша, если «лиловый» велел утащить её, а не эти четыре ветки?
— И в чем же будет состоять твоя воля, маг? – спросил киммериец у Арзареса.
— Не спеши, — сказал маг. – Сначала задействую артефакт, а потом всё расскажу.
У Конана не оставалось иного выбора, кроме как согласиться подождать. С четырьмя ветками Арзарес работал долго, трижды начинал заново своё обращение к артефакту. Прав был «лиловый», маг сильно необученный.
Когда стигиец закончил возиться с ветками, Конан этому вполне искренне обрадовался, несмотря на то, что заколдовывать собирались именно его.
