Михаил Орлов - Хозяин
И ведь случилось же.
Пол под ногами исчез, Лука падал, над головой с гудением пронесся невообразимой длины огненный факел, осветивший все вокруг. Огонь прогорел, но красноватый свет, идущий неизвестно откуда, остался. Осмотреться было некогда, да и не время. Он упал на ровную площадку размером с хорошее пахотное поле, приземлился на четвереньки, услышал над головой скрежещущий звук, поднял голову и увидел падающего человека.
Откуда выпал Арсен, еще один его новый знакомый, он не понял. Может быть, еще из какой-нибудь огненной трубы, которых здесь, наверное, видимо-невидимо. Развить мысль дальше не удалось: с сухим шелестом из щелей пола, на которые он только сейчас и обратил внимание, выскочили круглые диски, стали стремительно подниматься во тьму потолка, где все терялось в невидимой мгле, столкнулись с чем-то столь же твердым и рухнули вниз по той же траектории. Луке казалось, что ближайшие к нему диски поднимались бесконечно долго, вырастали, отсекая от него внешний мир, и так же долго опускались.
Вновь ровное металлическое поле, изрезанное узкими длинными щелями, и в десятке метров от него лежали две почти равные половинки того, что было только что живым Арсеном. Это уже второй человек, которого фактически на его глазах разрезала бездушная сталь. Лука смотрел, как кровь стекает в ближайшие щели, и думал, что весь этот механический ад, оказавшийся как раз в той стороне мира, куда и помещали его лесные, римляне и рыцари, этот ад уже никогда не отпустит его. Ничтожность маленького человека особенно ясно была видна на фоне слаженного скольжения тщательно смазанных деталей, поддерживающих функционирование этого запредельного мира.
Он устал, беспомощность была столь же тяжела, что и вся эта масса стальных деталей. Авантюра, последствия которой он и представить себе не мог, уже не казалась просто глупой, ужас и усталость владели им. И куда было теперь идти?
Лука переждал еще один внезапный выход дисков, разделивших тело Арсена уже на четыре части, и бросился в сторону, где, кажется, находились более короткие части дисков. Те не замедлили еще раз выскочить, но Лука, уже знакомый с их повадками, застыл в полуметровом промежутке между двумя лезвиями, снова выжил, подбежал к краю и прыгнул вниз в темноту.
Было не то что падение, а словно бы парение в воздухе. В красноватом полумраке, смутно разлитом по всей этой металлической вселенной, он почти ничего не видел дальше нескольких десятков метров. Но сейчас снизу открылся круглый колодец метров двадцати диаметров. И Лука падал туда, в этот светлый круг, разрезаемый лопастями огромного вентилятора. Лопасти работали не очень быстро, но сильно, так что с каждым усилием лопастей его подхватывало снизу, воздух, пропитанный запахом металла и машинного масла, упруго поддерживал, превращая падение в какое-то парение.
Опускаясь все ближе, он не мог избавиться от видения своего тела, искромсанного точно так же, как и тело Арсена. Нет, хуже: несколько лопастей сделают дело более грязно, нежели лезвия дисков. Ему казалось, что он вообще застыл, выдуваемый встречным воздухом, в последний момент он закрыл глаза, ожидая ужасный и холодный удар… Ожидание затянулось, но вдруг его обожгло холодом, но уже другим, Лука изумленно открыл глаза – и верно, вокруг была вода, он тонул, погружаясь все глубже и глубже. Заработав руками и ногами, он выплыл.
Вверху продолжал вращаться вентилятор, сам он плавал в большом чане, косо поднимавшемся куда-то к небу, за ним ползли еще десятка два таких квадратных же мини-бассейнов, впереди и выше уползали к темным небесам другие, словом, это был какой-то конвейер водных резервуаров, перемещавших воду в неведомые дали.
Шевелиться не хотелось. Вода оказалась не такой уж и холодной, Лука, держась за край бассейна, терпеливо ожидал, что будет дальше и куда выплеснут эту воду уже вместе с ним. А иначе зачем нужно было возносить эти резервуары?
И в самом деле выплеснули. Достигнув какой-то нужной точки, впереди плывущие чаны куда-то ухали, потом настал черед его бассейну, и вместе с выплеснутой водой он сверзнулся в общий резервуар.
Затем был свет, обширное пространство, потоки воды, водопадом низвергавшиеся с неба, и несколько десятков зрителей, громкими криками приветствовавшие его появление. Луке помогли вылезти из воды, и главное, на что он обратил внимание и что особенно запомнилось: его сообщение о гибели Арсена и Себастьяна вызвало совершенно неуместный смех у одних и полное равнодушие у других. А еще ему сообщили – так же равнодушно, мимоходом, – что и все остальные, прыгнувшие вместе с ним, погибли тоже. Арнольд так даже напоролся на железный прут и умирал в мучениях не меньше получаса. «Это было незабываемо, – сказал Матиас, пожилой седоватый мужчина, – что-то там у него этот прут задел, умирал он исключительно мучительно. Незабываемо!»
Натали, смешливая блондинка, глядя на него, неуместно прыснула в ладонь. А Виктор, маленький брюнет, размахнувшись, восхищенно хлопнул Луку по плечу и, отдернув чмокнувшую ладонь, на которой остался водомасляный отпечаток, задумчиво проговорил:
– А жаль, что ты не погиб. Было бы здорово, я на тебя ставил.
Лина закричала, что Луке надо немедленно переодеться и принять душ. Не боясь запачкаться, она схватила его за рукав и потащила к неприметной двери в металлической стене. Она пропихнула его вперед, указав на кабинку душа.
– Одежду брось на пол. А когда закончишь, просто скажи: одежда.
Он сделал так, как она велела. Душ был не душ, а нечто странное: ощущение чего-то невидимого, но приятного. Впрочем, все это было почему-то знакомо.
Через пару минут он был уже чист и благоухал, как цветочный букет. Одежду тоже получил прямо из воздуха. Сил еще хватило, чтобы добраться домой, отключить свет и рухнуть в постель. Потом он почувствовал, как в темноте кто-то забирается ему под одеяло. Он подумал, что это Лайма, каким-то образом освободившись, нашла его здесь. А потом он понял, что Лайма пришла не одна. А может быть, это была не она. Но, в конце концов, все было так хорошо, что думать уже не было нужды.
И он был счастлив, что остался жив и день закончил так удачно.
Глава 48
Под утро он проснулся один. Те, с кем он провел бурное начало ночи, исчезли так же внезапно и тихо, как и появились. Так он и не понял, кто это был. Вернее, понял лишь то, что Лаймы не было, и как ни странно, понимание этого принесло облегчение, мучительное, но облегчение.
Все еще была ночь, самый конец ее, когда особенно чувствуешь неподвижность предметов: столик, поднос с высокими бокалами, приоткрытая дверца в стенном шкафу, квадрат картины на стене. Изредка за окном мелькал, усиливаясь до определенного момента, свет низко пролетавшей машины, страгивавший все в спальне, а потом, по мере удаления, возвращавший все по местам. Квартира его располагалась на последнем этаже высотного дома, здесь же был выход на крышу, украшенную небольшим садиком. Было даже одно вишневое дерево, сейчас цветущее. Он помнил, с крыши видны соседние дома, а через квартал проходила набережная, и, когда он впервые увидел, сияла, без конца и края, синяя поверхность огромной реки, шероховатая от слепящих солнечных звезд. А за дальним берегом начинался могучий лес, протянувшийся до самого горизонта, – девственный, нетронутый, первобытный.
