Дэвид Геммел - Призраки грядущего
— Прямо крепость, будь она неладна, — сказал Бельцер.
— Ничего, мы ее приступом брать не собираемся, — откликнулся Чареос.
— Хвала богам и за это.
Чареос присматривался к расположению домов и к движению внутри городка. Только что рассвело, и народу на улицах было немного. Две женщины с деревянными ведрами на коромыслах вышли из крепости через задние ворота. Чареос присмотрелся к воротам повнимательней: в них была устроена решетка с тяжелым железным блоком, который поднимался с помощью двух деревянных воротов, расположенных на стене.
Он отошел назад и присоединился к остальным.
— Вряд ли нам удастся войти туда незамеченными, не имея своего человека внутри.
— Где же его взять? — спросил Бельцер.
— Я пойду первым, — вызвался Чареос.
— Нет, — вмешался Киалл, — нельзя посылать вожака на такое опасное дело. Что мы будем делать, если тебя схватят? Пойду я.
— Ну и что ты им скажешь, парень? — хрюкнул Бельцер. — Я, мол, пришел за своей милой — подавайте ее скорее сюда?
— Что-то в этом роде. — Киалл выгреб из своей седельной сумки все золото, оставив только одно колечко. — Я скажу их главному, кто он там ни есть, что я хочу выкупить захваченных женщин. Если он согласится, я махну вам со стены правой рукой, а если почую измену, махну левой.
— И что же нам делать в последнем случае, генерал? — насмехался Бельцер. — Идти на приступ?
— Заткнись, дубина! — гаркнул Чареос. — Парень хорошо придумал. В полночь мы с Финном подойдем к южной стене. Если ты до того времени не подашь нам знак, мы пойдем и поищем тебя. Будь осторожен, Киалл. Там сплошные головорезы — чужая жизнь для них плевка не стоит.
— Я знаю. — Киалл сел на коня, и голос Окаса произнес у него в голове: Я буду с тобой, буду смотреть твоими глазами. Юноша улыбнулся Покрытому Узорами и тронул коня каблуками.
Солнце уже ярко светило, когда он стал спускаться по травянистому склону к городку. Киалл помахал рукой часовому на стене, зарядившему свой лук, и улыбнулся. Проезжая в ворота, юноша чувствовал, как пот струится у него по спине, и не смел поднять глаза на лучника. Он направив свою лошадь к коновязи и спешился. Поблизости был колодец — Киалл вытянул наверх ведро и напился из заржавленного ковша.
Услышав позади шаги, он медленно обернулся. К нему шли четверо часовых с мечами наголо.
— Нет нужды прибегать к насилию, друзья мои, — развел он руками. — Я приехал, чтобы купить одну-двух женщин.
— Покажи, сколько весит твое золото, — сказал высокий воин.
Киалл достал из кармана кольцо и бросил ему. Тот повертел его в руках.
— Годится. А где остальное?
— Остальное будет, когда договоримся.
— Да ну? Я знаю парочку приемов, которые помогают выведывать секреты.
— Не сомневаюсь в этом. Кто у вас тут главный? Проводите меня к нему.
— А может, это я и есть? — ухмыльнулся воин.
— Надеюсь, что у вашего вожака мозгов малость побольше, — огрызнулся Киалл.
— Ах ты сукин сын! — Воин вскинул меч, и Киалл, отскочив вправо, выхватил саблю.
— Оставьте его! — прогремел кто-то, и стражники застыли на месте. Высокий человек в черном растолкал толпу, собравшуюся на месте стычки.
— А ты-то тут при чем? — осведомился воин.
— Я знаю этого человека и не хочу, чтобы вы его убивали.
Киалл взглянул на пришельца: худощавый, с темным ястребиным лицом и шрамом через всю щеку. Юноша видел его впервые.
— Нечего совать свой кривой нос в чужие дела, Гарокас, — проворчал стражник.
Незнакомец с холодной улыбкой обнажил свою саблю.
— Дурак ты безмозглый, Гитха! Думаешь перебороть меня на мечах?
Гитха беспокойно глотнул и попятился, поняв, что зашел слишком далеко.
— Ну, довольно! — рявкнул Киалл, стараясь по мере сил подражать властному тону Чареоса. Двое мужчин замерли в изумлении. — Ты, — приказал Киалл Гитхе, — отдай мне мое кольцо и ступай обратно на стену. — Тот сморгнул стекающий в глаза пот и охотно подчинился: убрал меч в ножны, не глядя на Гарокаса, и зашагал прочь. Толпа, видя, что потехи не будет, разошлась. Гарокас с усмешкой покачал головой:
— Неплохо для крестьянского парня. Совсем неплохо. Вижу, Чареос хорошо тебя натаскал. Он где-то тут, поблизости?
— Возможно. Ты что, его друг?
— Нет, но мне надо его повидать. Я вот уже четыре месяца как ищу вас.
— Зачем?
— У меня имеется послание от князя. — Гарокас зачерпнул ковшом воды из ведра и напился. — Но что ты делаешь здесь, Киалл, так далеко от дома?
— Если тебя послал князь, ты и без меня это знаешь. Сюда привезли женщин из моей деревни.
— И ты приехал, чтобы увезти их обратно? Как это благородно. Но увы, ты опоздал. Последнюю из них продали пару месяцев назад. Этот город — всего лишь рынок, Киалл. Каждые три месяца надирские купцы и вельможи съезжаются сюда для покупки рабынь.
Киалл проглотил досаду.
— Как это тебя, человека князя, столь радушно принимают здесь?
— Меня принимают во многих местах. Пойдем, я провожу тебя к главному, о котором ты спрашивал. Возможно, там ты получишь ответ.
Гарокас вывел Киалла через переулки на главную площадь. Там стоял большой дом, который путники видели с холма. Гарокас вошел туда и провел Киалла в заднее, отгороженное завесой помещение.
С атласного дивана навстречу им поднялась женщина с коротко остриженными темными волосами, большими раскосыми глазами и пухлым ртом. Черная туника, подпоясанная в талии, оставляла открытыми длинные ноги. Киалл заморгал, стараясь не глядеть на нее слишком пристально. Она подошла к нему совсем близко, и он зашаркал ногами, стараясь отойти немного назад. При этом он случайно взглянул ей в глаза и заметил, что они синие, с лиловым оттенком.
— Ну вот твое желание и исполнилось, Киалл, — сказал Гарокас. — Она здесь главная.
Киалл поклонился, чувствуя, что краснеет.
— Я счастлив... то есть... я...
— Он что, дурачок? — осведомилась женщина.
— Не думаю, принцесса.
— Чего тебе здесь надо? — обратилась она к Киаллу. Он перевел дух.
— Мне нужна женщина.
— Тут что, по-твоему, — публичный дом?
— Нет, вовсе нет. Я ищу женщину, которую увезли из моей деревни, — хочу ее выкупить.
— Выкупить? У нас здесь цены высокие. По карману ли это тебе?
— Думаю, что да. Сколько?
— Это зависит от того, насколько она красива.
— Ее зовут Равенна, и она самая красивая... — Киалл запнулся, глядя в глаза незнакомке, и вдруг понял, что рядом с этой женщиной Равенна никак не может считаться красавицей. От одной этой мысли он почувствовал себя предателем. — На мой взгляд, она красивая, — неуклюже закончил он.
