Евгения Лифантьева - Ролевик: Орк
А я, как заведенный, носился между костром, на котором кипели зелья, и Ясикой. Поил раненых обезболивающим. Подавал то иглы, то вымоченные в отваре лебунита жилы каких-то животных. По команде женщины придерживал куски плоти, которые она сшивала между собой…
К счастью, почти все раны были не очень глубокими. Такое ощущение, что пострадавших рвали большие кошки. Но тварей, видимо, было слишком много. Да и зубы у них имелись. Трое из шестерых лишились кистей рук, один – ноги ниже колена. Ясика аккуратно срезала изжеванные куски мяса, заговорила кровеносные сосуды, зашила раны. Я был уже наготове с вымоченными в отварах тряпицами.
– Если богиня позволит, то выживут, – наконец произнесла орчиха.
У поминание о богине словно выбило меня из ступора. Я притащил свой щит, который бросил у входа, повесил на одном из столбов поближе к раненым. Лекарка взглянула и вздрогнула:
– Свет Того, Кто Держит Щит!
– Угу, – кивнул я. – Не беспокойся, они – воины.
Лекарка с сомнением посмотрела на меня, но ничего не ответила. Лишь устало вздохнула и отошла к стене. А я вдруг понял, что меня смущало. Двое из шести раненых не были орками! Пока надо было думать о ранах, я видел только исполосованную когтями кожу и развороченные мышцы. И лишь теперь сообразил, что двое из шести раненых не похожи на моих соплеменников.
Подивившись избирательности восприятия, я подошел к ним поближе. Низкорослые, широкоплечие, чернобородые, кожа не привычного болотно-зеленого цвета, а коричневато-смуглая. Гномы? Откуда?
– Эй, Мышкун! – окликнула меня Ясика.
Я оглянулся. Женщина сидела у стены рядом с шаманом. Перед ними стоял принесенный кем-то низенький столик с чашками и кувшинам. Кто, когда позаботился о лекарях, я так и не понял. Впрочем, орчанки, когда надо, умеют ходить бесшумно, так что их сразу и не заметишь.
Устроившись рядом с Ясикой, я вопросительно взглянул на нее. Она налила мне травяного отвара, подвинула тарелку с мясом:
– Ешь. Много ешь. Ты с дороги – и сразу за работу.
Только сейчас я понял, насколько голоден. Поблагодарив кивком, я набросился на мясо. И лишь некоторое время спустя нашел в себе силы спросить:
– А что случилось с этими ребятами?
– На них напали… – начала Ясика.
Но шаман внушительно кашлянул:
– Мышук, что ты знаешь о зле, которое придет с гор?
От неожиданности я чуть не подавился:
– Только то, что говорят. И то, что узнал во сне: невиданные никогда твари выходят из долины Неры и нападают на стойбища.
– Про тебя говорят, что ты – сын старой Апа-Шер, что из Белых Волков, но по крови – не родич, и что ты пришел из Карода…
– Это правда, – кивнул я.
– И еще говорят, что ты – великий целитель, хотя и не женщина…
Я печально ухмыльнулся:
– Когда-то давно, когда я был маленьким, меня дразнили «бабкиным наследником». Вроде бы сама бабка кому-то говорила, что мне уготована судьба лекаря. Я обижался, думая, что это – оскорбление, потому что дар передается лишь девочкам. Я вырос и стал хорошим воином, и никто не посмеет упрекнуть меня в женской слабости. Но, видимо, от судьбы не уйти. Из речного племени не выжило не одной, способной принять дар от моей бабки…
Шаман задумался, глядя то мне в лицо, то на щит. Я проследил за его взглядом и поразился. Костер догорел, а сквозь затянутые какой-то полупрозрачной пленкой окошки свет пробивался с большим трудом. В углах зала царила тьма, но тела раненых, казалось, лежат на солнечной поляне.
– Что ж, пусть будет так, – в конце концов кивнул шаман, словно приняв какое-то решение. – А случилось все на торговом тракте. Наши купцы и несколько молодых воинов возвращались с ярмарки. В Гномских горах, в долине Семи Птиц, есть торговый город. Несколько гномов захотели ехать вместе с нашими воинами. Ухтын-князь хочет сравнять склон и построить еще несколько домов. Он обещал хорошо заплатить за работу. Но в дороге на караван напали какие-то звери. С ними было нескольких чудовищ. Те, кто видел их трупы, говорят, что они похожи и не похожи на наше племя. Из всего каравана выжили только эти шестеро. Почему их не добили звери и чудища – не знаю. Но вскоре после битвы по дороге проходил еще один караван. Там были воины из клана Серебристых Лис. Они нашли разоренную стоянку. Когда стали собирать тела погибших воинов, чтобы похоронить, обнаружили, что шестеро еще живы. Их привезли сюда.
Мы немного помолчали. Ясика, стараясь не нарушить тишину, подлила в кружки горячего отвара.
– Что ж, так тому и быть, – снова кивнул каким-то своим мыслям шаман. – Этих шестерых уже коснулось грядущее зло. И вряд ли это – последние жертвы.
Я согласился:
– Да, будет много крови. Но думаю, что шанс победить есть. Хорошо, что у вас строят из камня. Все больше надежды уцелеть, когда эти странные твари придут сюда. Князь знает, что нужно готовиться к нападению?
– Да, я видел сон. Много дней назад, – шаман закрыл глаза рукой, словно по-прежнему перед его взором стояли пригрезившиеся ему картины. – Но я не видел, что городец захватили. Лишь битву на стенах. А еще я видел тебя. Ты ехал по дороге между скалой и обрывом. На тебя кидались ужасные звери, которых никто никогда не встречал. У них было по две или три головы, много хвостов, у кого-то – рога на шее, у кого-то когти, похожие на сабли… Может, тебе не нужно отправляться в Гномские горы? Дорога грозит опасностью.
– Значит, так тому и быть, – повторил я слова старика. – От судьбы не уйдешь, даже если во снах пригрезится невозможное и непредставимое. Но поеду я только тогда, когда станет ясно, что эти шестеро будут жить.
ХХХ
Передышка нужна мне была еще и для того, чтобы понять, как действовать дальше. Поэтому я без вопросов согласился на предложение старого Устака пожить немного в Уста-Фае.
К счастью, спать мне пришлось в дружинном доме. Кроме большого зала, превращенного в лазарет, здесь имелся с десяток небольших комнаток, в которых ночевали молодые воины. В одной из них меня и поселили. Удобно – в любой момент можно было проведать пациентов.
До позднего вечера я сидел рядом с ними, глядя, как пляшут вокруг раненых пятна света, струящегося от щита, и размышляя о будущем.
Я кожей чувствовал близость источника Хаоса. Он находился совсем недалеко, где-то на северо-востоке, в горах. Он ныл и пульсировал, словно воспаленная рана.
Впервые ощутив эту боль, я испугался. Потом засомневался, пытаясь понять, чья она: моя или Земли-Матери. Я не творил заклинаний, вызывая богиню на разговор. Но она сама все чаще приходила ко мне. Жаловалась, насылая тревожные сны. Значит, это ее страх и растерянность. Великая Владычица иногда тоже хотела побыть просто женщиной…
