Эл Ибнейзер - Дар Менестреля
— Интересно. Значит теперь можно попробовать комбинировать значения этих знаков и посмотреть, не получится ли каких новых интересных предсказаний…
— Вот именно! Конечно, есть сочетания, дающие полную чушь, как то самое о мужчине, женщине и младенце, но должны быть и значительно более осмысленные. И кто сказал, что илиниты толкуют его правильно? Но основной результат, конечно в том, что похоже действительно что-то в этом роде произойдет. Понимаешь какое нарушение равновесия это вызовет? Я не исключаю, что правильная интерпретация должна быть «В последние дни…», ведь первый знак для «затмения» — «тьмы» означает еще и «конец»! Возможно, что этот фрагмент и говорит о конце мира. Сам посуди, фактически они утверждают, что изгонят зло с земли, а ты и сам понимаешь, какое чудовищное нарушение равновесия это будет. И мы знаем, что ни одно нарушение равновесия не проходит безнаказанно, чем больше нарушение, тем страшнее реакция, бесконечное нарушение приведет к бесконечной реакции и бесконечному наказанию, которым может быть только конец мироздания.
— Погоди, — прервал его Онтеро, — Я не хуже тебя знаком с нашими основополагающими теориями, но если этот самый дух будет уничтожен и не принесет Песню, тот же самый текст означает, что равновесие будет столь же чудовищно нарушено, только в другую сторону, так?
— Увы! И это означает, что мир обречен, если только…
— Что только?
— Если только не удастся сделать так, чтобы Песню принесли в этот мир не полностью, а только частично! В идеале — ровно половину Песни! Как? Красивое решение?
— И как же ты собираешься это сделать? — Ядовито поинтересовался Онтеро.
— Не понимаю, чего ты язвишь? Не знаю. Но пока до этого далеко, надо и другим поколениям что-то оставить. Хотя это у меня в планах. Всегда мечтал заняться подобной академической проблемой… Это может быть работа, которая прославит меня на века! И кстати, если бы ты отказался от своих болтаний по материку и занялся бы наукой вместе со мной, то и тебя тоже.
Онтеро вздохнул и сказал:
— Понимаешь, это как раз то, о чем я хотел тебе рассказать. Не исключено, что твоя академическая проблема сейчас благополучно дрыхнет под крышей твоего же дома. И грядущим поколениям, если они все же будут, придется изучать наше с тобой решение…
* * *Корджер тренировался с оружием на лужайке возле дома, когда с дороги в его направлении свернули несколько всадников. Точнее свернули они в направлении дома, но увидев мужчину в походной одежде и парой мечей, которыми тот жонглировал будто игрушечными, направились к нему. Бывший король внимательно смотрел на приближающихся, гадая, что ждать от неожиданных гостей. Всадники подъехали, и предводитель, явно местный хозяин, судя по важному и уверенному виду, учтиво произнес:
— Должно быть Вы и есть тот благородный гость, который судя по слухам почтил своим посещением мои владения. Барон д'Ариньи, к Вашим услугам. А с кем имею честь говорить я?
Корджер спокойно стоял перед всадниками, вложив мечи в ножны, и слегка наклонив голову ответил:
— Граф д'Эстен, к Вашим услугам.
Он уже давно понял, что называть свое подлинное имя неразумно и небезопасно в этих западных землях, в которых было немало приверженцев и слуг его врага, а остальные очень часто просто были до смерти запуганы недавними событиями на Востоке. Поэтому Корджер ограничился лишь названием герцогства, традиционно принадлежавшего наследникам разрушенной империи, одновременно слегка понизив его ранг. Барон соскочил с коня и подошел ближе:
— Боже, граф, что Вы делаете в этой деревенской хижине? Или Вы решили уединиться в сельской идиллии в ожидании нового Золотого Века? Так смею Вас уверить, что он скоро не ожидается, судя по событиям на Востоке. И уж я явно не могу позволить Вам ночевать где попало! Что скажут мои соседи? Что у барона д'Ариньи не хватает средств принимать гостей у себя в замке? Не позорьте меня, граф!
Корджер мысленно грусно вздохнул. Идиллии действительно настал конец. Жизнь позволила ему отдохнуть немного рядом с единственной женщиной на свете, которая действительно была ему нужна, но позволив это недолго, жизнь тут же грубо вторглась в уют временного затишья и ничего сделать было уже нельзя. Он действительно не принадлежал этому месту, он действительно не мог жить в крестьянском доме, и он действительно не мог пренебречь приглашением барона. Но он не мог бросить и Дейдру.
Видимо прочитав на его лице сомнения, барон продолжил:
— В чем дело, граф? Вы будто сомневаетесь в искренности моего приглашения? Бросьте, да и небезопасно благородному человеку находиться в крестьянском доме у большой дороги! Вы же отлично знаете, что после событий на Востоке они просто кишат ворьем, разбойниками и прочей швалью.
— Что Вы, барон, дело именно в небезопасности этого места. Видите ли, когда я попал сюда, я был в неподходящем состоянии для путешествий, — ответил Корджер, стараясь на ходу подобрать версию, которая звучала бы правдоподобно для его собеседника, — Женщина, живущая в этом доме, выходила меня и я предложил ей свою защиту.
Барон удивленно поднял брови, а затем игривый огонек появился в его глазах, а затем он расхохотался и сказал:
— Всего-то? Ну, если Вы собираетесь похитить мою крестьянку, так тем более Вы просто обязаны остановиться у меня. А до Вашего отъезда можете не беспокоиться, никто ее и пальцем не тронет. Эй, Блейк, — рявкнул он одному из своих попутчиков, — скачи в деревню, найди старосту, пусть передаст всем: Кто ведьму хоть пальцем тронет, на ближайшей осине вздерну! Давайте, граф, собирайтесь! Нам Вам подождать или Вы сами дорогу к замку найдете?
— Думаю, я лучше последую за Вами чуть попозже, барон — ответил Корджер, поскольку только так он мог выгадать время наедине с Дейдрой, чтобы объяснить ей, что происходит и что они будут делать.
— Что ж, граф, жду Вас, не слишком задерживайтесь — и Вы успеете как раз к обеду! — жизнерадостно произнес барон, вскочил на коня, и всадники удалились.
Корджер подошел к дому, открыл дверь и лицом к лицу столкнулся с Дейдрой. Она была бледна и смотрела на него отчаянными глазами.
— Ты все слышала? — спросил он.
Она только кивнула головой, стараясь сдержать слезы. Корджер подошел, притянул ее к себе, запустил пальцы в ее волосы, и глядя в глаза тихо начал говорить:
— Ты была права, я не могу всю жизнь провести в крестьянском доме. Другие люди не допустят этого. Но это не значит, что мы должны потерять друг друга, потому что тебе тоже необязательно проводить здесь всю свою жизнь, — и после паузы продолжил, — Мы можем уйти отсюда вместе. Сегодня я должен быть в замке, а уже завтра я могу распрощаться с гостеприимным хозяином и мы покинем эти края вместе. Когда я пришел к тебе, я не хотел жить, поэтому глядел на все так безнадежно. Но у меня везде найдутся друзья, те с которыми я воевал еще недавно, те, которых судьба так же разбросала теперь по городам Запада. Мы не пропадем, — и еще ненадолго задержавшись, будто переводя дыхание, он спросил:
