Стивен Бауер - Завет Кольца
— Ну… вы являетесь жрецом Дракона, Дьёфар, — медленно и с достоинством сказал наконец король Гаурок. — Это вы разговаривали с драконом. Посоветуйте, что нам делать. Вы должны знать, что в таких случаях рекомендуют предписания.
— На такой случай нет предписаний, Ваше Величество, — сказал Дьёфар. — А дракон не упоминал о четвертом яйце. Может быть, он хочет, чтобы яйцо оставалось в пещере? Иначе почему магические ворота закрылись, прежде чем мы успели перенести черное яйцо в храм? С другой стороны, может быть, он проверяет, достойны ли мы его защиты.
В толпе начали перешептываться.
— В «Книге древних посланий», составленной Финдрю Старшим, сказано, что однажды Верховный дракон подаст знак, который прекратит спор людей о том, кто к какому слою принадлежит и под защитой какого дракона находится, — послышался голос из толпы. Это был Бунидал, один из самых уважаемых в Руннтеруме философов, совершивший в молодости паломничество в далекую Ревонну, чтобы изучить там святые рукописи в монастыре Номам. — Может быть, четвертое яйцо и есть этот знак?
Какое-то время в толпе царило напряженное молчание; было слышно лишь дыхание и сдерживаемое покашливание. Потом вперед вышел Фонтинааль, выпрямился, чтобы казаться выше, чем был на самом деле, поднял голову и широко раскинул руки.
— Драконы владеют магией, — начал он свою речь, — а Верховный дракон знает все тайны. Уже давно члены нашей гильдии по праву требуют, чтобы их не причисляли к подопечным красного дракона. А кто может стать лучшим защитником магов, волшебников и ведьм, чем черный дракон? В конце концов, — он бросил многозначительный взгляд в сторону Уры, первосвященника Руннтерума, — магия считается черным искусством. Так что черное яйцо может быть знаком…
— Не так быстро! — крикнул первосвященник. — Насколько я помню, вы стремились перейти в подопечные белого дракона, так как ваше искусство…
— Белое или черное, это всего лишь две стороны одной медали, — прервал его Фонтинааль, — так же, как жизнь и смерть неразрывно связаны друг с другом, как свет и тьма…
Громкий лязг металла заставил его замолчать. Это капитан Лодаст, командир лейб-гвардии короля Гаурока, ударил коротким мечом плашмя по своим латам. Дьёфар недовольно поморщился, но воздержался от комментариев. Дело в том, что вход в храм с оружием был запрещен, но для лейб-гвардейцев короля Дьёфар сделал исключение; и вот теперь Лодаст отблагодарил его тем, что перед алтарем обнажил меч. Любой другой священник сразу выставил бы нарушителя за порог храма, однако Дьёфар решил не нагнетать напряжения.
— Если из черного яйца появится черный дракон, то речь может идти только о покровителе воинов, — громко заявил Лодаст. — Черный цвет — это цвет смерти, а наши мечи…
— Ерунда! — на редкость единогласно воскликнули Фонтинааль и Ура. Они обменялись быстрыми взглядами. — Разве воины всегда не подчеркивали, что их покровитель — красный дракон? Разве красный цвет — это не цвет крови? Откуда такая внезапная перемена мнения?
Прежде чем капитан ответил, вперед протиснулся Витоде, представитель гномов. Он встал, широко расставив ноги, уперев руки в бока, и вызывающе посмотрел на человека, который был почти вдвое выше него ростом.
— Как все прекрасно знают, драконы связаны больше с нами, чем с людьми. — Его раскатистый бас прозвучал подобно барабанному бою в джунглях Гауланоара. — Черный цвет — это цвет гномов: в наших пещерах и штольнях всегда темно. Разве Верховный дракон откладывал яйца не в пещере, то есть не на нашей территории? И разве он не закрыл ворота, чтобы жрец Дракона не смог перенести черное яйцо в храм? Нигде в мире среди людей не живет так много гномов, как здесь, в Руннтеруме. Поэтому я утверждаю, что Верховный дракон хочет, чтобы черный дракон был покровителем гномов!
Ропот толпы становился сильнее. Дьёфар видел, что губы капитана Лодаста превратились в тонкую полоску, а рука крепче сжала меч. Ура и Фонтинааль снова обменялись взглядами. На лице короля Гаурока появилось озабоченное выражение. Он в растерянности теребил бороду и взглядом искал помощи у Дьёфара.
Молодой жрец почувствовал нарастающий конфликт. Его огорчало, что появление Верховного дракона, которое должно было служить поводом для радости и вызывать глубокую благодарность, на самом деле породило разногласия и зависть среди населения, которое до сих пор жило в единстве и мире. Руннтеруму выпала редкая честь; она ни в коем случае не должна быть запачкана мелочными спорами.
«Может быть, Верховный дракон подвергает каждую страну, которую он удостаивает посещением, такому испытанию? — промелькнуло у него в голове. — Может быть, только немногие выдерживают его? Вылупятся ли из яиц драконы, если мы упадем в его глазах? И не будем ли мы замалчивать тогда свой позор, чтобы о нем не узнал весь мир?»
Он быстро оглянулся.
Король Гаурок поглаживал бороду и старался сохранять достоинство. Ура и Фонтинааль продолжали переглядываться. Лодаст держал свой меч направленным на Витоде. На лице Мутеля было самодовольное выражение, как будто он знал ответы на все вопросы. Кробер, купчиха, энергично протискивалась через толпу к алтарю, готовясь отстаивать права своих товарищей.
— Ты должен что-нибудь предпринять, — шепнула Ладия.
Дьёфар вздрогнул. Когда он стал жрецом Дракона, то сразу осознал взятую на себя ответственность; но он не рассчитывал, что когда-нибудь должен будет воспользоваться властью, которую эта должность теоретически предоставляла. На самом деле священники обычно занимали подчиненное положение. То же относилось и к жрецам Дракона. Однако, если на Землю спускалось божество или появлялся Верховный дракон, светские авторитеты отступали перед церковными; считалось, что любая земная власть исходит из руки Божьей. Верховный дракон не был Богом, но приравнивался к нему, так как во времена создания мира, еще до появления людей, Прабоги назначили его покровителем и защитником всего живого.
Даже король Гаурок должен был подчиняться жрецу Дракона, если речь шла о религиозных вопросах.
— Что мне делать? — тихо спросил Дьёфар, не выпуская спорщиков из поля зрения. Ладия не отходила от него с тех пор, как он послал своего старшего помощника к королю с известием о появлении Верховного дракона. Ее присутствие, как ни странно, воспринималось окружающими как само собой разумеющееся. Как будто она была законной женой жреца Дракона.
— Следуй велению сердца, — так же тихо ответила она. — Исполняй свой долг, не поддаваясь давлению. Используй подарок дракона.
