Джулии Кагава - Железный предатель
Барабаны вокруг нас отбивали бешеный ритм, первобытный и темный, и над всем этим слышался чей-то голос, напевавший слова, которые я не понимал. Они не имели значения. Ничто не имело значение, кроме моих мечей и метания клинка напротив. Когда все мои выпады были заблокированы, а все мои удары были отклонены, во мне вскипела злость. Барабаны кружились вокруг меня, неистовые и подстрекающие. Я не проиграю им. Я не…
Звон металла и удар по руке вернули меня в реальность. Каким-то образом мы с Кейраном придвинулись к огню и сейчас были разделены всего лишь несколькими шагами, прожигая друг друга взглядами поверх пламени. Я моргнул и потряс головой, готовый отступить.
Безжалостный ледяной незнакомец встретил мой взгляд и взмахнул клинком, целясь мне в голову.
Я отразил удар, сделав шаг в сторону и встретив его меч своим. Металл заскрежетал, от чего волосы у меня на загривке встали дыбом, и шок превратился в ярость.
Я нанес ответный удар вторым клинком ему в лицо. Он уклонился, лезвие почти задело его, и взмахнул собственным оружием. Звон и скрежет металла наполнил воздух, вмешавшись с ревом барабанов и неистовым пением.
Когда я нацелился в грудь своего противника, мою руку пронзила резкая боль. На мгновение всю руку обожгло огнем, что удивило меня больше всего, и я отшатнулся назад. Быстрого взгляда хватило, чтобы подтвердить то, что я уже знал. Меня задели, и кровь начинала стекать вниз по моей руке.
Глаза заволокло красной пеленой. Барабаны и пение кричали на меня, наполняя мои чувства. Из глубины поднялся гнев, поглотив меня. Меня затошнило от ненависти. Я узнал его. Сейчас я видел, кем он был. Он был причиной того, что я потерял сестру. Причиной того, что она больше нас не навещала. Она хотела держать нас с Кейраном подальше друг от друга, убедиться, что мы никогда не встретимся. И тем самым отдалилась сама.
Я зарычал на своего врага, ненавидя его всеми фибрами души, и с криком бросился вперед.
Он встретил меня на середине поляны, его меч пылал, а лицо застыло ледяной маской. Это напомнило мне о той ночи в тронном зале госпожи, той ночи, когда он меня предал, и мой гнев разгорелся еще больше. Я ожесточенно рассек воздух одним мечом, выбив его оружие, и сделал выпад вторым. Острие проткнуло его бок прямо под ребрами. Его губы сжались от боли.
Вздернув подбородок, Кейран поднял руку. Секундой позже я осознал, что грядет, и нырнул в сторону. Порыв сильнейшего ветра с сосульками пронзил деревья позади меня, губительный лед порвал в клочья листья и вонзился в стволы. Когда принц ринулся на меня с поднятым оружием, я крутанулся, ощерившись, и направил оба клинка прямо ему в сердце.
— Итан! Кейран!
Голос Кензи обрушился на меня, пробившись сквозь бурю боя барабанов, пения, ярости и ненависти. Я моргнул и остановился. В то же время Кейран сделал то же самое, замерев примерно в шаге от меня. Я внезапно почувствовал холодный край его меча у моего горла и острия моих собственных клинков на его груди, прямо у сердца.
Я дрожал. Злость и насилие все еще пульсировали в моих венах. Я свирепо зыркнул на противника, все еще помня о его предательстве. Вся та злость, которую я обычно держал в себе, вышла наружу. Я хотел причинить ему вред. Я хотел, чтобы он почувствовал всю ту боль, которую он причинил мне своим существованием, расколов семью. Тринадцать лет я был покинут, тринадцать лет скучал по сестре и жил в аду, и все из-за него.
Кейран глубоко и судорожно вздохнул, и жуткий огонь в его глазах погас.
— Итан, — прошептал он, и клинок у моего горла задрожал. — Что… что мы делаем?
Ужас пронзил меня. Уронив мечи, я отшатнулся, уставившись на него. Что я наделал? Что было со мной не так? Кейран тоже опустил меч, выглядя ошеломленным и напуганным в равной степени. И в этот момент пение, бой барабанов, огонь — все вокруг взорвалось ревом.
Я покачнулся, мой желудок сделал сальто. Я чувствовал вокруг нас темную энергию. Злость, гнев и ненависть, которые мы с Кейраном выплеснули, вихрем кружились по поляне. Огонь в костре горел и трещал, и я увидел Гуро, все еще на коленях и с ножом в руке, все еще распевающего около кровавого диска на земле.
Амулет светился красным и черным и пульсировал, как будто был живым. Гуро что-то прокричал, указывая на Кейрана ножом, и, клянусь, я видел, как штуковина дернулась в сторону принца.
Кейран ахнул и выронил меч, который со стуком упал в грязь. Его ноги подогнулись, и он, схватившись за грудь, упал на колени и уронил голову. Вокруг нас завихрилась тьма, и ее засосало в маленький металлический диск на земле.
Раскачивающий деревья ветер стих. Огонь вспыхнул и уменьшился. Кейран все еще сидел на земле, с закрытыми глазами и тяжело дыша. Кензи на покрывале встретилась со мной взглядом, в ее глазах явственно читалось Помоги ему. Все еще борясь с последними признаками злости и подавляющим чувством вины, я вложил мечи в ножны и поспешил к нему.
— Кейран?
— Я… в порядке, — выдохнул принц. Дрожа, он перекатился на корточки, и я заметил темное мокрое пятно сбоку на его рубашке. Черт, это был я. Я это сделал. Но почему? Видимо, потому, что я был зол. Достаточно зол, чтобы на самом деле нанести удар, чтобы намеренно причинить ему боль. Почему я был настолько взбешен? Сейчас я не мог припомнить.
Моя рука пульсировала, и я глянул вниз, чтобы увидеть, что вся моя правая рука и плечо были залиты кровью, которая стекала по коже. Кейран проследил за моим взглядом и вздрогнул.
— Итан, я…
— Забей, — угрюмо перебил я. — Давай просто не будем об этом вспоминать, окей? Гуро сказал, что мы имеем дело с черной магией. Я забуду об этом, если и ты забудешь.
Он с облегчением кивнул. Я протянул здоровую руку, которую он без колебаний схватил, и поднял его на ноги.
Гуро ждал нас около костра с серьезным и усталым выражением лица. Он никак не прокомментировал наши раны или то, что «спарринг» превратился в настоящую схватку. Мне было слишком стыдно, чтобы что-либо говорить. Я чувствовал себя так, будто только что провалил какой-то важный тест. Но Кейран взволнованно выступил вперед.
— Это… это сработало?
Гуро серьезно его разглядывал, затем протянул руку.
На его ладони лежал амулет, в свете гаснущего костра отсвечивая медным. Но он уже не был прежним. Он выглядел так же, маленький металлический диск с простым кожаным шнурком, но он буквально светился злом. Зовите меня чокнутым, но мне казалось, будто я смотрю на живое, дышащее, злое нечто. Все мои мысли о его невзрачности моментально испарились, и мне было почти что страшно приближаться к нему. Мне казалось, что он прыгнет и укусит меня.
