Клиффорд Саймак - Грот танцующих оленей (сборник)
— Если бы кто-нибудь из вас только согласился меня выслушать! — пожаловался Максвелл. — Я мог бы все объяснить. Только этого я и добивался с момента моего возвращения на Землю — найти кого-то, кто бы меня выслушал. Я ведь пытался объяснить тебе ситуацию, когда мы говорили вечером…
— В таком случае, — заявил Шарп, — можешь начать объяснения немедленно. Признаюсь, мне будет любопытно их послушать. Пойдемте в мой служебный кабинет, где нам будет уютнее разговаривать. Это ведь близко — через дорогу. Или это вам неудобно? Возможно, вам еще осталось сделать два-три завершающих штриха, чтобы окончательно разорить Институт времени?
— Да нет, пожалуй, — сказал Оп. — Насколько могу судить, мы уже сделали все, что было в наших силах.
Глава 23
В приемной Шарпа им навстречу поднялся инспектор Дрейтон.
— Хорошо, что вы, наконец, пришли, доктор Шарп, — сказал он. — Произошло нечто…
Тут инспектор увидел Максвелла и на мгновение умолк.
— А, это вы! — продолжал он после короткой паузы. — Рад вас видеть. Вы-таки заставили меня погоняться за вами!
Максвелл скорчил гримасу.
— К сожалению, не могу сказать, инспектор, что ваша радость взаимна.
Уж если он мог без кого-нибудь спокойно обойтись в настоящую минуту, сказал себе Максвелл, то, конечно, без инспектора Дрейтона.
— А кто вы, собственно, такой? — резко спросил Шарп. — По какому праву вы сюда врываетесь?
— Я инспектор службы безопасности. Моя фамилия Дрейтон. Позавчера у меня была короткая беседа с профессором Максвеллом касательно его возвращения на Землю, но, боюсь, осталось еще несколько вопросов, которые…
— В таком случае, — заявил Шарп, — будьте добры встать в очередь. У меня есть к доктору Максвеллу кое-какое дело, и, боюсь, оно важнее вашего.
— Вы меня не поняли, — терпеливо оказал Дрейтон. — Я пришел сюда не для разговора с вашим другом. Его появление с вами — всего лишь приятный сюрприз. А ваша помощь нужна мне в связи с совсем другим делом, возникшим довольно неожиданно. Видите ли, я узнал, что профессор Максвелл был в числе гостей на последнем приеме мисс Клейтон, а потому я отправился к ней…
— Ничего не понимаю! — перебил Шарп. — Ну, при чем тут Нэнси Клейтон?
— Право, не знаю, Харлоу, — сказала Нэнси Клейтон, выходя из его кабинета. — Я всегда стараюсь избегать историй. Я просто люблю, когда у меня бывают мои друзья, и, по-моему, в этом нет ничего плохого!
— Нэнси, пожалуйста, погоди! — взмолился Шарп. — Объясни сначала, что, собственно, происходит. Зачем ты пришла сюда? И зачем пришел инспектор Дрейтон? И…
— Из-за Ламберта, — сказала Нэнси.
— Из-за художника, который написал эту твою картину?
— У меня их три! — с гордостью сообщила Нэнси.
— Но Ламберт умер пятьсот с лишним лет назад!
— Я и сама так думала, — ответила Нэнси. — Но сегодня вечером он пришел ко мне. Говорит, что заблудился.
Из кабинета, вежливо отодвинув Нэнси в сторону, вышел мужчина — высокий, крепкий, белобрысый, с лицом, изборожденным глубокими морщинами.
— Господа! — сказал он. — Кажется, речь идет обо мне? В таком случае не разрешите ли вы и мне принять участие в вашей беседе?
Его произношение производило странное впечатление, но он улыбнулся им всем такой веселой и добродушной улыбкой, что они почувствовали к нему невольную симпатию.
— Вы — Альберт Ламберт? — спросил Максвелл.
— Не кто иной, — ответил Ламберт. — Надеюсь, я вам не помешал? Но со мной приключилась большая неприятность.
— Только с вами одним? — осведомился Шарп.
— Право, не могу сказать, — сказал Ламберт. — Вероятно, неприятности приключаются со множеством людей. Однако для каждого в подобном случае вопрос ставится просто — как найти выход из положения?
— Почтеннейший! — воскликнул Шарп. — Вот над этим-то я и ломаю голову, совсем как вы.
— Разве ты не понимаешь, что Ламберт его уже нашел? — спросил Максвелл у Шарпа. — Он явился именно туда, где ему могут помочь.
— На вашем месте, молодой человек, — вмешался Дрейтон, — я держался бы потише. В тот раз вы меня провели, но теперь вам от меня так просто не отделаться. Сначала вы ответите на некоторые вопросы.
— Инспектор, — попросил Шарп, — ну, пожалуйста, не вмешивайтесь. И без вас голова идет кругом. Артефакт исчез, музей разгромлен, Шекспир пропал.
— Но мне-то, — вразумительно сказал Ламберт, — мне-то нужно всего лишь одно: вернуться домой. В мой две тысячи двадцать третий год.
— Погодите минутку, — потребовал Шарп. — Вы лезете без очереди. Я не…
— Харлоу, — перебил Максвелл, — я же тебе уже объяснял. Не далее, как сегодня вечером. Я еще спросил тебя про Симонсона. Не мог же ты забыть!
— Симонсон? А, да! — Шарп посмотрел на Ламберта. — Вы — тот художник, который нарисовал картину с Артефактом?
— С каким Артефактом?
— Большим черным камнем на вершине холма.
Ламберт покачал головой.
— Нет, я ее не писал. Но наверное, еще напишу. Вернее, не могу не написать. Мисс Клейтон показала ее мне, и кисть, несомненно, моя. И хотя не мне бы это говорить, но вещь получилась недурная.
— Значит, вы действительно видели Артефакт в юрском периоде?
— Когда-когда?
— Двести миллионов лет назад.
— Так давно? — удивился Ламберт. — Впрочем, я так и полагал. Там ведь были динозавры.
— Но как же вы не знали? Ведь вы путешествовали во времени.
— Беда в том, — объяснил Ламберт, — что настройка времени закапризничала. Я больше не способен попадать в то время, в которое хочу.
Шарп вскинул руки и сжал ладонями виски. Потом отнял руки от головы и проговорил:
— Давайте по порядку. Не торопясь. Сначала одно, потом другое, пока во всем не разберемся.
— Я ведь объяснил вам, — сказал Ламберт, — что хочу одного, самого простого. Я хочу вернуться домой.
— А где ваша машина времени? — спросил Шарп. — Где вы ее оставили? Мы могли бы ее наладить.
— Я ее нигде не оставлял. Я вообще не могу ее оставить. Она всегда со мной. Она у меня в голове.
— В голове?! — взвыл Шарп. — Машина времени в голове? Но это же невозможно!
Максвелл посмотрел на Шарпа и ухмыльнулся.
— Когда мы разговаривали про это сегодня вечером, — сказал он, — ты упомянул, что Симонсон не публиковал никаких сведений о своей машине времени. И вот теперь выясняется…
— Да, я тебе это сказал, — согласился Шарп. — Но кто в здравом уме и твердой памяти мог бы заподозрить, что машина времени вживляется в мозг объекта опыта? Это какой-то новый принцип. Мы прошли мимо него. — Он повернулся к Ламберту. — Вы не знаете, как она действует?
